Изобилие
Шрифт:
«В 1962 году, – сказал Рослинг, указывая на правый верхний угол экрана, – вот здесь находилась группа промышленных стран, в которых были маленькие семьи и большая продолжительность жизни». Затем он переключил внимание аудитории на нижний левый угол: «А вот тут собрались развивающиеся страны, с большими семьями и низкой продолжительностью жизни».
Эта жестокая визуализация выглядела очень наглядно. Затем по щелчку мыши график начал меняться. Даты сменяли одна другую: 1963, 1964, 1965, 1966 – год в секунду. Кружочки также начали менять положение на экране, перемещаясь в соответствии с данными ООН. Рослинг тоже быстро двигался на фоне экрана. «Смотрите вот здесь, Китай движется влево по мере улучшения здоровья населения. Все зеленые кружочки – страны Латинской Америки – смещаются в сторону уменьшения семей, все желтые арабские страны становятся богаче, а жизнь в них – длиннее». Годы менялись, и прогресс становился все более очевидным. К 2000 году большинство стран мира, за исключением африканских, по которым
На экране появился новый график: «Теперь давайте посмотрим на мировое распределение доходов». На этот раз горизонтальная ось показывала средний доход на душу населения в год, на вертикальной шкале откладывался уровень выживаемости детей (child survival rate). И снова отсчет начался с 1962 года. Внизу слева находилась Сьерра-Леоне (коэффициент детской выживаемости 70 %, среднедушевой доход – 500 долларов). Чуть выше располагался Китай – бедная страна с плохим здравоохранением. И снова Рослинг щелкнул мышкой, и его график начал двигаться сквозь время. Китай поднимался вверх, затем двинулся вправо. «Вот Мао Цзэдун приносит в Китай здоровье, – показал Рослинг. – Вот он умер. А вот Дэн Сяопин приносит в Китай деньги».
Китай был всего лишь частью картины. Б'oльшая часть мира следовала той же траектории, и в результате в правом верхнем углу образовался плотный массив; лишь пиксельный след кружочков меньшего размера тянулся вниз и влево. Это был графическая репрезентация зазора между богатыми и бедными, но даже при наличии этого хвоста зазор оказался совсем небольшим. В обновленной презентации 2010 года Рослинг таким образом суммировал эти открытия: [139]
Несмотря на неравенство, которое существует и сегодня, мы наблюдаем огромный прогресс в течение последних двух сотен лет. Историческая гигантская пропасть, существовавшая между Западом и остальными странами, теперь исчезает. Мы превратились в совершенно новый мир, мир конвергенции. И я вижу ясный тренд, устремленный в будущее. Здравоохранение, торговля, экологические технологии и мир, вполне вероятно, приведут к тому, что каждый человек на Земле окажется в здоровом, богатом углу графика.
139
В обновленной презентации 2010 года: Hans Rosling, «Han’s Rosling’s 20 °Countries, 200 Years, 4 Minutes,» BBC Four, November 26, 2010.
Что же все это означает? Если Рослинг прав и пропасть между богатыми и бедными по большей части уходит в прошлое, и если Ридли прав и яма, в которой мы якобы сидим, вовсе не так уж глубока, то единственное серьезное возражение против концепции изобилия – это что текущие темпы технологического прогресса могут оказаться слишком медленными, чтобы избежать катастроф, которые угрожают нам сегодня. Но что, если этот аргумент – всего лишь проблема визуализации, которую не решить ни с помощью теорий Ридли, ни с помощью динамических графиков Рослинга? Может быть, наше представление о прогрессе не отражает действительный темп развития технологий, а скорее свидетельствует о неспособности нашего линейного мозга осознать подлинную скорость экспоненциального прогресса?
Часть вторая
Экспоненциальные технологии
Глава 5
Рэй Курцвейл и кнопка ускорения
Лучше, чем среднестатистический гаруспик
Если вы хотите знать, в достаточной ли степени ускоряются технологии, чтобы сделать возможным наступление эры всемирного изобилия, значит, вам нужно знать, как предсказывают будущее. Конечно, это очень древнее искусство. Римляне, например, в случае необходимости приглашали гаруспика [140] – жреца-предсказателя, обученного читать будущее по овечьим внутренностям. В наши дни мы владеем процессом предсказания немного лучше. На самом деле, если говорить о предсказаниях технологических тенденций, мы вплотную приблизили это искусство к науке. И, возможно, нет лучшего знатока этой науки, чем Рэй Курцвейл.
140
…В случае необходимости приглашали гаруспика: и не зря – именно гаруспик предупредил Юлия Цезаря об опасности, грозящей ему в Мартовские иды.
Курцвейл родился в 1948 году и не сразу занялся технологическими предсказаниями, [141] хотя он с самого начала был не такой как все. В пять лет он уже хотел быть изобретателем, и не просто каким-то там изобретателем. Его родители, нерелигиозные евреи, бежали из Австрии в Нью-Йорк, спасаясь от Гитлера. Курцвейл рос, слушая рассказы об ужасах нацизма, но он также слушал и другие рассказы. Его дедушка по материнской линии любил рассказывать о своей первой поездке в послевоенную Европу и о потрясающей возможности, которая ему представилась: подержать в руках рукописи Леонарда да Винчи. Этот опыт он всегда описывал в самых благоговейных словах. Из всех этих историй Курцвейл уяснил, что человеческие идеи обладают огромной мощью. Идеи да Винчи символизировали мощь изобретений, которые могут выйти за рамки человеческих возможностей. Идеи Гитлера демонстрировали мощь разрушения. «Так что с самого раннего возраста, – говорит Курцвейл, – я придавал огромное значение поиску идей, которые воплощали бы лучшие из наших человеческих ценностей».
141
Курцвейл родился в 1948 году и не сразу занялся технологическими предсказаниями: почти вся информация в этом разделе взята из личных интервью с Рэем Курцвейлом, но его хорошая биография есть также на сайте Kurzweil Tech: www.hurzweiltech.com/raybio.html.
К восьми годам Курцвейл получил еще больше доказательств того, что он на правильном пути. В этом возрасте он открыл для себя книги про Тома Свифта-младшего [142] . Сюжеты этих книг были по большей части одинаковыми. Том обнаруживал какую-то ужасную проблему, которая угрожала судьбам мира, после чего удалялся в свою лабораторию в подвале, чтобы как следует все обдумать. В конце концов шестеренки со щелчком вставали на место, Том находил блистательное решение проблемы и выходил из ситуации героем. Мораль этих историй была ясна: идеи в сочетании с технологиями могут решить все мировые проблемы.
142
Юный гений-изобретатель, герой одноименной серии научно-популярных и приключенческих книг для подростков, выходившей в 1954–1971 годах.
С тех пор Курцвейл проделал внушительный путь на пути к своей цели. Он изобрел десятки чудес: первый в мире светодиодный планшетный сканер, первый в мире синтезатор речи, первую в мире читающую машину для слепых – и множество других. В общем и целом, к настоящему моменту на счету Курцвейла тридцать девять патентов, шестьдесят три дополнительных патентных приложения и двенадцать почетных докторских степеней; он включен в Национальный зал славы изобретателей (да, у нас есть Зал славы изобретателей, он находится в Акроне, Огайо) и получил Национальную медаль технологий и престижную премию Лемельсона в размере 500 тысяч долларов, которую Массачусетский технологический институт ежегодно вручает «человеку, воплотившему свои идеи в изобретения и инновации, улучшающие мир, в котором мы живем».
Однако не одни только изобретения сделали Рэя Курцвейла таким знаменитым. Возможно, еще больший его вклад в мировой прогресс – причина, по которой он и сделал эти изобретения. Но тут сначала придется кое-что объяснить.
Кривая на листке бумаги
В начале 1950-х ученые начали подозревать, [143] что скорость технологического прогресса может определяться какими-то скрытыми закономерностями – и что, если их выявить, они, возможно, помогут предсказывать будущее. Одной из первых официальных попыток найти эти закономерности стало исследование, проведенное по заказу ВВС США в 1953 году. По его результатам был построен график все ускоряющегося прогресса авиации с самого ее начала, с братьев Райт. Экстраполировав этот график в будущее, исследователи пришли к потрясающему для того времени выводу: скоро будет возможен полет на Луну. Кевин Келли в книге «Чего хотят технологии» объясняет подробнее:
143
В начале 1950-х ученые начали подозревать: впервые исследование по этой теме было проведено Дэмиеном Бродериком в книге The Spike: How Our Lives Are Being Transformed by Rapidly Advancing Technologies (Tor Books, 2002), но на него ссылается также Кевин Келли в своем блоге The Technium: «Was Moore’s Law Inevitable,» www.kk.org/thetechnium/archives/2009/07/was_moores_ law.php.
Важно помнить, что в 1953 году не существовало ни одной из технологий, необходимых для подобного футуристического путешествия. Никто даже не знал, можно ли двигаться с такой скоростью и при этом оставаться в живых. Даже самые оптимистичные и дерзкие предсказатели не прогнозировали посадку на Луне раньше, чем в расхожем «2000 году». Единственный аргумент в защиту этого прогноза представлял собой кривую линию на листе бумаги. Но кривая была права, хотя и неправильна с политической точки зрения. В 1957 году СССР запустил свой первый «Спутник» – точно по расписанию. 12 лет спустя американская ракета доставила корабль на Луну. Как отмечает Дэмиен Бродерик, люди высадились на Луне «почти на треть века раньше, чем этого ожидали даже такие упертые фанаты космических путешествий, как Артур Кларк».