Чтение онлайн

на главную

Жанры

Изобретение прав человека: история
Шрифт:

Широкий международный консенсус относительно важности защиты прав человека рождался мучительно и долго в течение нескольких десятилетий, прошедших с 1948 года. Создание Всеобщей декларации стало скорее отправной точкой более масштабного процесса, нежели его кульминацией. Однако наиболее заметным развитие прав человека стало в коммунистических странах, где им до последнего сопротивлялись. Начиная с 1970-х годов западноевропейские коммунистические партии вернулись на позицию, во многом схожую с обозначенной на рубеже веков французским политическим деятелем Жоресом. В своих программных документах они заменили ориентацию на «диктатуру пролетариата» развитием демократии и открытой поддержкой прав человека. В конце 1980-х годов советский блок начал двигаться в том же направлении. Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев на Всесоюзной конференции КПСС в 1988 году заявил о необходимости формирования социалистического правового государства «с максимальным обеспечением прав и свобод советского человека». В том же году впервые в истории советского образования в юридическом институте появилась кафедра прав человека. В отношении прав человека наметилось определенное сближение точек зрения. Во Всеобщей декларации 1948 года говорилось о социальных и экономических правах, например о праве на социальное обеспечение, праве на труд, праве на образование. К 1980-м годам большая часть социалистических и коммунистических партий перестала с враждебностью воспринимать требования политических или гражданских прав [222] .

222

Spieker M. How the Eurocommunists Interpret Democracy // Review of Politics. 1980. Vol. 42. № 4 (October).

Р. 427–464; Quigley J. Human Rights Study in Soviet Academia // Human Rights Quarterly. 1989. Vol. 11. № 3 (August). P. 452–458. М. Горбачев цит. по: Резолюции XIX Всесоюзной конференции Коммунистической партии Советского Союза. М.: Издательство политической литературы, 1988. С. 20. Речь идет о Всесоюзном юридическом заочном институте (ВЮЗИ) (1937–1990), сейчас Московский государственный юридический университет имени О. Е. Кутафина (МГЮА) (примеч. пер.).

Негосударственные организации (сейчас для них используется аббревиатура НГО) существовали всегда, более того, с начала 1980-х годов их международное влияние увеличилось, во многом из-за роста глобализации. Такие НГО, как Amnesty International (основана в 1961 году), Anti-Slavery International (преемница «Общества борьбы с рабством»), Human Rights Watch (основана в 1978 году) и Doctors without Borders («Врачи без границ»; основана в 1971 году), не считая бесчисленных организаций, ведущих работу на местном уровне, за последние несколько десятилетий сделали для поддержки прав человека очень много. Зачастую эти группы оказывали большее давление на преступные правительства и гораздо эффективнее боролись с голодом, болезнями и жестоким отношением к инакомыслящим и меньшинствам, чем сама Организация Объединенных Наций. Тем не менее программные документы почти всех НГО опирались на права, упомянутые в той ли иной части Всеобщей декларации [223] .

223

Cmiel K. The Recent History of Human Rights // American Historical Review. 2004. February. www.historycooperative.org/journals/ahr/109.1/cmiel.html (2006. April 3).

Стоит ли говорить, что до сих пор права человека легче одобрять, чем соблюдать. Непрерывный поток международных конференций и конвенций против геноцида, рабства, пыток, расизма, а также в защиту женщин, детей и меньшинств свидетельствует о том, что права человека по-прежнему необходимо охранять. В 1956 году ООН приняла Дополнительную Конвенцию об упразднении рабства, работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством, тем не менее, согласно различным оценкам, на сегодняшний день двадцать семь миллионов человек в мире содержатся в рабстве. В 1984 году ООН одобрила Конвенцию против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, поскольку пытки не исчезли с запретом их применения при судопроизводстве в XVIII веке. Когда-то пытки использовали на вполне законных основаниях – в современных государствах они прячутся в застенках секретных служб, вооруженных сил, а порой и обычной полиции. Нацисты официально одобрили применение «методов третьей степени» против коммунистов, свидетелей Иеговы, диверсантов, террористов, диссидентов, «асоциальных элементов», а также «польских и советских бездельников или бродяг». С тех пор упомянутые здесь категории людей частично изменились, но сама практика не исчезла. Южная Африка, французы в Алжире, Чили, Греция, Аргентина, Ирак, американцы в Абу-Грейб – список примеров можно продолжать бесконечно. Надежды на прекращение «варварских актов» по-прежнему остаются несбыточными [224] .

224

Peters E. Torture. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1985. P. 125.

Границы эмпатии

Пытки и этнические чистки практикуются снова, сексуальное насилие остается орудием войны; женщин все так же притесняют, торговля женщинами и детьми с целью сексуальной эксплуатации растет; рабство сохраняется. Какой вывод должны мы сделать из этого? Стоит ли признать, что права человека потерпели поражение, доказав свою несостоятельность? Людям свойственно сострадать тем, кто далеко, и причинять боль ближним – этот парадокс актуален и сегодня. С одной стороны, благодаря распространению грамотности, росту числа и доступности романов, газет, радио, кино, телевидения и интернета все больше людей могут сопереживать тем, кто живет в дальних странах, в совершенно иных условиях. Фотографии голодающих детей в Бангладеш или новости о тысячах убитых в боснийской Сребренице мужчин и мальчиков способны подвигнуть миллионы людей выслать деньги и вещи, отправиться на помощь в другие города и страны или призвать правительства своих стран и международные организации вмешаться. С другой стороны, по свидетельствам очевидцев, в Руанде соседи истребляли друг друга из-за этнической принадлежности и делали это с крайней жестокостью. Насилие в отношении ближних нельзя назвать явлением исключительным или недавним: евреи, христиане и мусульмане уже давно пытаются объяснить, почему библейский Каин, сын Адама и Евы, убил брата Авеля. Спустя несколько десятилетий после Второй мировой войны и нацистских зверств детальное исследование показало вероятность того, что обычные люди, без психических отклонений, фанатичных политических или религиозных убеждений, при «определенных» обстоятельствах, способны на осознанное массовое убийство тех, кто находится рядом. Участники пыток в Алжире, Аргентине и Абу-Грейб тоже когда-то начинали как рядовые солдаты. Мучители и палачи похожи на нас и зачастую причиняют боль тем, кто оказывается перед ними [225] .

225

Browning C. R. Ordinary Men: Reserve Police Battalion 101 and the Final Solution in Poland. New York: HarperCollins, 1992.

Несмотря на то что современные формы коммуникации разнообразили способы сопереживания другим людям, они не смогли заставить людей действовать, руководствуясь общностью взглядов и симпатией друг к другу. Амбивалентное отношение к силе эмпатии можно проследить с середины XVIII века до наших дней, о нем говорили даже те, кто пытался объяснить действие эмпатии. В книге «Теория нравственных чувств» Адам Смит рассматривает реакцию «человеколюбивого европейца», узнавшего о землетрясении в Китае, погубившем сотни миллионов людей. Он выразит «все, что было вызвано его человеколюбием», предсказывает Смит, и вернется к своим повседневным делам как ни в чем не бывало. Напротив, если бы он узнал, что завтра потеряет палец, то всю ночь не сомкнул бы глаз. Следует ли из этого, что он готов пожертвовать сотнями миллионов китайцев ради своего маленького пальца? Нет, заверяет нас Смит. Но что заставляет человека отказаться от сделки? Не «слабое чувство человеколюбия», настаивает Смит, побуждает нас жертвовать собственными интересами. Нами управляет более сильная власть: «Это – разум, правила поведения, совесть, носимая нами в душе, которые являются судьей и верховным арбитром нашего поведения» [226] .

226

Этот гипотетический случай описывается в части III, главе 3, книги «Теория нравственных чувств» («The Theory of Moral Sentiments») и доступен по ссылке: www.adamsmith.org/smith/tms/tms-p3-c3a.htm. Здесь и далее цит. по: Смит А. Теория нравственных чувств. М.: Республика, 1997. С. 142.

В перечислении «разум, правила поведения, совесть, носимая нами в душе», сделанном Смитом в 1759 году, отражена важная составляющая сегодняшних дискуссий об эмпатии. Что способно заставить нас действовать, исходя из общности взглядов и симпатии? Разнородность перечисленного Смитом указывает на то, что ему самому было нелегко ответить на этот вопрос. Является ли «разум» синонимом «совести, носимой в душе»? Похоже, Смит, как и многие защитники прав человека сегодня, верил, что комбинация рационального применения правовых принципов и эмоционального призыва к симпатии может сделать эмпатию действенной добродетелью. Тогдашние и сегодняшние критики ответили бы на это, что без прививки чувства религиозного долга перед высшим божественным началом эмпатия работать не сможет. По их мнению, люди не в состоянии самостоятельно преодолеть врожденную склонность к апатии или злу. Бывший президент Американской ассоциации юристов так выразил общую точку зрения: «Если забыть, что люди созданы по образу и подобию Божию, – писал он, – то их базовые права могут легко потерять свою метафизическую raison d’etre». Идея человеческой общности не является самодостаточной [227] .

227

Shestack J. J. The Philosophic Foundations of Human Rights // Human Rights Quarterly. 1998. Vol. 20. № 2 (May). P. 201–234, цитата на р. 206.

Адам Смит обращает наше внимание на один вопрос, в то время как их два. Смит считает эмпатию к тем, кто далеко, чувством того же порядка, что и эмпатия к тем, кто рядом, хотя и признает, что большей мотивацией обладает то, что затрагивает нас напрямую, нежели происходящее в другом месте и с другими людьми. В таком случае два вопроса можно сформулировать так: что может побудить нас сочувствовать тем, кто далеко, и что подрывает нашу симпатию настолько, что мы пытаем, калечим и даже убиваем наших ближних? Дистанция и близость, положительные и отрицательные эмоции – все должно стать переменными одного уравнения.

Начиная с середины XVIII века и непосредственно из-за появления идеи прав человека эти противоречия стали еще более острыми. В конце XVIII века борцы с рабством, узаконенными пытками и жестоким наказанием в своих душераздирающих повествованиях делали особый упор на происходивших зверствах. Тем самым они хотели вызвать отвращение, однако чувства, которые возбуждали в читателе или наблюдателе неприкрытые изображения мучений, не всегда удавалось направить в нужное русло. Подобным же образом роман, обращавший особое внимание на страдания обычных девушек, в конце XVIII века приобрел другие, более зловещие формы. Готический роман, например «Монах» (1796) Мэтью Льюиса, изобилует описаниями кровосмесительных связей, изнасилований, пыток и убийств. Кажется, что эта книга создавалась исключительно ради сенсационного нагромождения ужасов и пороков, а вовсе не для изучения сокровенных чувств или нравственных перерождений. Маркиз де Сад пошел еще дальше, показав явный отталкивающий натурализм боли; он намеренно свел к сексуальному обладанию долгие, затянутые сцены соблазнения более ранних романов, например «Клариссы» Ричардсона. Де Сад стремился продемонстрировать то, о чем на самом деле повествовали предшествующие романы: о сексе, доминировании, боли и власти, а не о любви, сострадании и великодушии, как могло показаться читателю. Для него «естественное право» означало право заполучить по возможности неограниченную власть и наслаждаться своим превосходством над другими. Неслучайно, что де Сад написал практически все свои романы в 1790-х годах, во время Французской революции [228] .

228

Halttunen K. Humanitarianism and the Pornography of Pain in Anglo-American Culture // American Historical Review. 1995. Vol. 100. № 2 (April). P. 303–334. О маркизе де Саде см.: Hunt L. The Family Romance of the French Revolution. Berkeley: University of California Press, 1992, особ. р. 124–150.

Таким образом, за идеей прав человека потянулась целая вереница порочных близнецов. Требование универсальных, равных и естественных прав способствовало росту новых и подчас фанатичных идеологий, которые ставили во главу угла различие. Новые способы достижения эмпатического понимания открыли дорогу сенсационализму насилия. Жестокость, перестав быть прерогативой закона, суда и религии, превратилась в более доступное, повседневное орудие господства и дегуманизации. Совершенно бесчеловечные преступления XX века стали возможны потому, что теперь каждый мог заявить о себе как о равноправном члене человеческой семьи. Признание этих двойственностей имеет принципиальный характер для будущего прав человека. Эмпатия не исчерпала себя, как утверждали некоторые. Ее благотворное влияние стало мощнее, чем когда-либо. Однако встречное воздействие насилия, боли и господства тоже велико, как никогда [229] .

229

Dean C. J. The Fragility of Empathy After the Holocaust. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2004.

Права человека – наша единственная защита от этого зла. Мы должны продолжать совершенствовать вариант тех прав человека, который дошел до нас из XVIII века, помня о том, что в значении слова «человек» («human») во Всеобщей декларации прав человека не может и не должно быть двусмысленности, присутствующей в слове «человек» («man») в выражении «права человека» («the rights of man»). Появление все новых прав не прекращается, всякий раз, однако, вызывая непримиримые коллизии: право женщины на выбор против права плода на жизнь, право умереть с достоинством против абсолютного права на жизнь, права гомосексуалов, права детей, права животных – споры не разрешены и никогда не закончатся. Защитники прав человека XVIII века могли осуждать своих оппонентов и считать их бесчувственными традиционалистами, которые всеми силами поддерживали общественный порядок, основанный на неравенстве, различиях и устоявшихся обычаях, а не на равенстве, всеобщности и естественных правах. Но мы больше не можем позволить себе роскошь простого отрицания старых взглядов. Теперь, когда число приверженцев прав человека несоизмеримо выросло, нам приходится иметь дело с миром, порожденным этой борьбой за права человека. Нам нужно понять, что делать с мучителями и убийцами; как предотвратить их появление в будущем, в то же время сознавая, что они – это мы. Мы не можем терпеть их и вместе с тем не можем перестать относиться к ним как к людям.

Поделиться:
Популярные книги

Внешняя Зона

Жгулёв Пётр Николаевич
8. Real-Rpg
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Внешняя Зона

Путешествие в Градир

Павлов Игорь Васильевич
3. Великое плато Вита
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Путешествие в Градир

Бывшие. Война в академии магии

Берг Александра
2. Измены
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.00
рейтинг книги
Бывшие. Война в академии магии

Виконт. Книга 1. Второе рождение

Юллем Евгений
1. Псевдоним `Испанец`
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
попаданцы
6.67
рейтинг книги
Виконт. Книга 1. Второе рождение

В тени большого взрыва 1977

Арх Максим
9. Регрессор в СССР
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
В тени большого взрыва 1977

На границе империй. Том 9. Часть 2

INDIGO
15. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 9. Часть 2

В теле пацана

Павлов Игорь Васильевич
1. Великое плато Вита
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
В теле пацана

Вернуть невесту. Ловушка для попаданки 2

Ардова Алиса
2. Вернуть невесту
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.88
рейтинг книги
Вернуть невесту. Ловушка для попаданки 2

Кодекс Охотника. Книга XXIV

Винокуров Юрий
24. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XXIV

Кодекс Крови. Книга Х

Борзых М.
10. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга Х

Возвышение Меркурия. Книга 14

Кронос Александр
14. Меркурий
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 14

Бальмануг. (Не) Любовница 1

Лашина Полина
3. Мир Десяти
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Бальмануг. (Не) Любовница 1

Идущий в тени 5

Амврелий Марк
5. Идущий в тени
Фантастика:
фэнтези
рпг
5.50
рейтинг книги
Идущий в тени 5

Совок – 3

Агарев Вадим
3. Совок
Фантастика:
фэнтези
детективная фантастика
попаданцы
7.92
рейтинг книги
Совок – 3