Изольда Великолепная
Шрифт:
– Возможно, стоит проводить леди к Замку? – осторожно интересуется Деграс.
– Лучше его. Сопроводите. Если дойдет.
Деграс поворачивает к Урфину и одаряет его взглядом, полным душевной теплоты и участия. Прямо читается в нем желание оказать первую помощь, ну или добить на крайний случай. Причем, чуется мне, второй вариант куда как более вероятен.
– Ранен?
Урфин кивает и касается плеча. Потом указывает на стол, и барон, отложив стрелу, берет шип, брезгливо, двумя пальцами. Поднеся к
– От скотина. Извините, леди.
Да нет, я в целом согласна с определением. Деграс же переводит взгляд на Гавина.
– Почему не позвал?
Задай он вопрос мне, я бы под стол нырнула, а Гавин только в струнку вытянулся.
– Я не велел, – ответил за него Урфин. – Он мой оруженосец…
Барон лишь хмыкнул.
– Идем, сердце мое. Они здесь сами разберутся.
Идти? Оставить шатер? И назад в темноту? Нет, я понимаю, что убийца ушел, что, скорее всего мой сегодняшний лимит покушений исчерпан, но… страшно.
Там темнота. А в ней чудовища.
– Ты веришь мне? – спрашивает Кайя, когда мы оказываемся снаружи.
Он держится тени. Идет, вслушиваясь в ночь. Втягивая воздух ноздрями. Пробуя на вкус. И я слышу его другим: настороженным, нервозным, готовым ответить ударом на удар.
Нас пропускают.
– Ты веришь мне? – он повторяет вопрос, когда мы достигаем коновязи.
Здесь кольцо охраны размыкается и смыкается, но мне не становится спокойней. Напротив, я понимаю, что охрана стрелу не остановит. В отличие от Кайя. Он подсаживает меня в седло, и это удобный момент, чтобы наклониться и обнять его.
– Конечно. Ты же сам видишь.
Я очень надеюсь, что видит.
В Замок мы возвращаемся бодрой рысью. И Кайя, проводив меня до наших покоев, жестом изгоняет фрейлин из будуара. Сам снимает с меня плащ, растирает руки, которые, оказывается, занемели, и, усадив в кресло, становится напротив окна.
Точно заслоняет меня от несуществующего снайпера.
Спокойно, Изольда. В этом мире снайперов нет.
– Иза, ты сильно испугалась?
Глупый вопрос. Конечно, я сильно испугалась. Наша Светлость в общем-то жизнь любят и жить хотят. Особенно сейчас.
– Дело в том, – он упер в подбородок большой палец, и как-то насторожила меня эта поза, – что это покушение вряд ли последнее. Урфин правильно сказал, что выбивают не тебя, а меня.
Мне от этого не легче. Страшнее даже.
– Я могу отменить все. Завтрашние соревнования. Охоту…
– И запереть меня в подземелье?
Кивок.
Решение в целом логичное, но какое-то мрачноватое. Не могу же я сидеть в подземельях до конца жизни. И Кайя это осознает, поэтому и позволяет мне выбрать. Спасибо.
– Нет, – мой ответ однозначен. Да, я испугалась, но не настолько, чтобы спрятаться.
– Хорошо. В таком случае эти комнаты ты покидаешь лишь в моем сопровождении.
Домашний арест, значит? И чем это лучше подземелий?
– Или в сопровождении Сержанта. Но только тогда, когда он разрешает. И делаешь то, что он говорит. Не раздумывая. Не упрямясь. Не задавая вопросов. И уж тем более, никаких споров. Ясно?
Мой рот открывается. И закрывается.
Куда как яснее.
– Иза, – Кайя смягчает тон. – Не обижайся, но сейчас твоя безопасность важнее твоей свободы. И если я решу, что тебя надо запереть, я тебя запру.
Откровенный у нас разговор выходит. Правда, односторонний несколько. Ему и вправду жаль, но это не изменит решения. От Нашей Светлости ждут понимания и согласия сотрудничать. А что еще делать остается? Стрела, пойманная перед самым носом, – аргумент веский. И я киваю.
– Это временно, сердце мое.
Надеюсь. С другой стороны, живут же люди под охраной годами и выдерживают как-то… и я справлюсь.
– Устала? – Кайя садится на пол. – Сейчас я уйду, а ты ложись спать.
Стоять! Я не настроена на вечер в одиночестве. Ну ладно, ночь. Мне будет не по себе.
– Нужно закрыть кое-какие вопросы.
– По тому, кто стрелял?
– И по нему тоже, – он гладит меня по щеке. – Ты не думай о таком. Это – моя забота. Отдыхай.
Я представила, как остаюсь одна в этой огромной комнате, которая наполняется шорохами, тенями… опять же, бабайка под кроватью. К утру я с ума сойду на почве беспочвенных страхов!
– Лаашья будет охранять твой сон, – добивает меня Кайя.
Это каким таким образом?
Оказалось, обыкновенным: стоя у изголовья кровати. Спасибо, очень успокаивает.
Урфин не привык, чтобы его носили. Он не красна девица и паланкин ему не нужен. Без носилок он тоже обойдется: доедет и в седле.
– Идиот, – буркнул Деграс и, пожевав губу, добавил: – Помощь надо уметь принимать.
И когда Урфин спешился, просто обхватил его, предупредив:
– Дергаться будешь – хуже станет.
Дергаться не получалось. Плечо отходило. Оно то жгло, то пульсировало мелко, нудно, отзываясь почему-то в зубах. То вдруг вовсе леденело, и Урфину начинало казаться, что малейшее прикосновение расколет мышцы.
Вовремя вспомнилось, что собственные апартаменты заняты.
Оставались подземелья.
Деграс помог спуститься, а в комнатушку Магнуса буквально на себе втащил. Дядя, к счастью, отсутствовал. Он бы словами не ограничился, а подзатыльника Урфинова голова сегодня не выдержит.
– Сына забери пока, – попросил Урфин, падая на кровать. – Пара дней отлежаться и…
– Нет.
– Здесь не самое подходящее место для ребенка.
Не хватало, чтобы Гавин случайно в пыточную заглянул. Ему и так впечатлений от жизни хватает.