Изумрудное сердце
Шрифт:
— Я тебя нянчила, что ли? — За явной грубостью я попыталась скрыть свои истинные чувства. К вампирчику меня тянуло, словно магнитом.
— Нет, — он никак не прореагировал на колкость, — это я тебя… Нет не нянчил, скорее штопал, когда ты загибалась после укуса ледяной ящерицы.
После этих слов, я едва не свалилась с лестницы. По рукам пробежали волны чешуек, а зрачки сузились в вертикальную щель, напоминая мне об одном неприятном событии, которое произошло со мной, когда я только попала на Арм-Дамаш. Зимой в лесу, на меня напала огромная ледяная ящерица. Укус этой твари часто смертелен. Редкие выжившие после нападения, как правило, теряют разум и сами превращаются в кровожадную чешуйчатую тварь. Я очень хорошо
— Не узнаешь меня? — Вампирчик уже не смеялся, но на его юном лице я не могла найти ни одной черты Каллариона или Дирона. Нет, никто из них не может быть жив. Я видела их тела. Да и что общего между эльфами и вампирами?
— Бред. — В это слово я вложила все свое удивление и недоверие.
— Сам до конца не верю, но я Дир. Приятно еще раз познакомиться. Спрашивай, отвечу на любой вопрос. Хочешь, расскажу, как ты очутилась на Арм-Дамаше? Или, быть может, поведать тебе еще какой-нибудь интересный факт биографии… Прости, но знал я тебя недолго. Полгода, вряд ли дольше, но за это время ты успела влюбить в себя моего двоюродного брата Стикура…
— Стоп-стоп! — Я, не в силах поверить в реальность происходящего, слетела с лестницы и плюхнулась на свободное кресло. — Я тебе верю… наверное, верю… Но как? И почему ты здесь? Нет, я конечно, рада тебя видеть, но, вряд ли, я самый близкий тебе человек… В общем, ты меня понял?
— Понял. Не хочу тебя расстраивать, но я не совсем к тебе, я, скорее, к своим вещам. Если ты помнишь, перед смертью, — на последнем слове, вампирчик споткнулся, — я жил здесь. Мне нужен мой кабинет. Надеюсь, я могу им воспользоваться? Он еще цел? Кстати, могу адресовать тебе тот же вопрос? Что ты здесь делаешь? Поместье ведь принадлежит Дерри…
— Ну, — я пожала плечами. — Оно ему не нужно. Поэтому я делаю здесь тоже, что и ты раньше. Живу и приглядываю за хозяйством.
Дир кивнул. Видимо, мой ответ его полностью удовлетворил, а я задумалась, как бы по тактичнее сказать магу, что кабинет-то, конечно, был цел, но вот, во что он превратился за семь лет — это отдельная история. Вряд ли Диру понравится, что я устроила там кладовку. Ни Стикур, ни Дерри не озаботились тем, чтобы куда-то вывезти вещи мага. Сначала было слишком сложно и тяжело, а потом, видимо, просто забыли. В небольшой комнатке на третьем этаже, под толстым слоем пыли на ковре все еще были следы засохшей крови. Именно там пытали, а потом убили Дира. Нужно срочно распорядиться, чтобы безобразие убрали. Вряд ли, магу приятно будет это видеть.
— Оль, ты где? — напомнил о себе Дирон. — Может быть, все же ответишь мне на вопрос? Мои вещи все еще здесь? Мне хотелось бы ими воспользоваться, если это еще возможно?
На юном, красивом лице промелькнула тревога. Видимо вампирчик переживал, не выкинула ли я его добро. Пришлось поспешно успокоить.
— Все на месте, извини, просто я в растерянности…
Я смотрела на сидящего передо мной смазливого мальчика и не могла поверить, что это Дирон. Мага я, если быть откровенной, помнила не очень хорошо, мы с ним не успели стать друзьями. Да я и не стремилась. Мое сердце в то время завоевал яркий и стремительный Стикур, а Дир… Он был увлечен магией, и я его совсем не знала.
— Как получилось, что ты жив? — Слова застряли в горле. От обилия полученных сведений и бессонной ночи разболелась голова и я, подозвав служанку, велела принести кофе. Оказывается, Адольф обнаружил
— Почему ты в таком виде? И если тебе выпала неслыханная удача, то почему торопишься вернуться к магическим эксперементам, а не празднуешь свое возвращение с друзьями и родней. Я что-то не понимаю.
— Н-да. — Лицо юного вампирчика стало необычайно серьезным. На гладком фарфоровом лбу пролегла глубокая морщина. — Я бы вообще предпочел, чтобы о моем, так называемом, воскрешении никто не знал. Но раз ты все равно в курсе, нет смысла что-то скрывать. Семь лет назад одному ушлому магу удалось захватить в плен мою душу. Это долгая история и сейчас она не важна.
— Нет уж! — уперлась я. — Начал рассказывать, продолжай!
— Хорошо. Семь лет назад, когда меня убили, одному магу удалось подловить момент и заключить мою душу в специальный сосуд. Я не обрел покой, как положено после смерти, а оказался в плену у сильного и хитрого мага.
— И все равно не понимаю как! Это получается можно поймать любую душу?
— Нет не любую, — покачал головой вампирчик. — Только душу достаточно сильного мага. — Она… как бы тебе сказать более материальна, что ли… пропитана магией и энергией своего обладателя… обратная сторона могущества. И так, я оказался в плену у и был там до тех пор, пока мой тюремщик не подготовил сложнейший ритуал, в результате которого хотел получить раба.
Если бы все пошло по плану, я бы очнулся в пентаграмме, и магу осталось только прочитать заклятье повиновения. Мертвое тело слушалось бы беспрекословно, как и любой зомби, а заключенная в нем душа позволила бы давать рабу сложные задания и пользоваться всеми его знаниями. Согласись, очень удобно. Только вот маг просчитался. Ему не хватило сил, чтобы закончить ритуал. Тут вообще история очень непонятная, похоже, марионетка была нужна не самому колдуну. Он выполнял чей-то заказ, но решил перехитрить своих клиентов и провести ритуал без подстраховки.
— И…
— И он умер, а я получил относительную свободу.
— То есть воскрес, и я опять же не понимаю, что тебя тревожит. Живи и наслаждайся жизнью. В чем проблема-то?
— А проблема, Оля, в том, что зомби даже с душой не становится полноценным живым существом. От того, что в теле появилась новая душа, оно полностью не ожило. Рано или поздно маленький вампирчик начнет разлагаться, и я не хотел бы тогда оказаться запертым в его теле. Я не знаю, сколько буду существовать так. На ритуал были потрачены колоссальные силы, смерть паренька наступила непосредственно перед колдовством — эти сведения мне удалось почерпнуть из записей мага. А значит, в течение ближайшего года мне можно не волноваться — я стопроцентно живой. Чувствую боль и голод, но сбой может произойти в любую минуту, если только я не найду возможность поддержать жизнь тела. Теперь понимаешь, почему я не в восторге от случившегося и не спешу радовать своих друзей. Нечему радоваться, по большому счету. Пока нечему.
— И что ты планируешь делать? — спросила я, с замиранием сердца вспоминая, что из вещей мага успела продать. По всему выходило, что ничего.
— Для начала мне бы хотелось попасть в свой кабинет, — напомнил Дир. — А там будет видно.
— Да-да, конечно, я сейчас пошлю горничных привести его в порядок. Там… — я замялась, — пыльно.
— Ничего страшного, не стоит беспокоиться, я разберусь сам. Тем более, меня интересуют только записи. Дневник Келла. Он описывал там один занимательный ритуал, с помощью которого можно связать воедино душу и мертвое тело. Главное условие — согласие души. Его-то и сложнее всего добиться, к бестелесному существованию привыкаешь очень быстро. Как понимаешь, в моем случае это условие соблюдено, останется лишь формальность.