Изумрудный лебедь
Шрифт:
Он улыбнулся той самой улыбкой, что так не нравилась Миранде, и она снова увидела, как в его глазах блеснули холодные искры презрения. Гарет отлично знал, что королева всего-навсего любопытствует. Он испрашивал ее позволения покинуть двор и отбыть во Францию, и ее величество очень интересовала цель этого путешествия. Потому она с радостью дала ему свое благословение. Теперь же ей не терпелось узнать о результате этой экспедиции.
— А нельзя отложить визит па несколько дней, милорд? — спросила Миранда. — Я совсем не готова.
— Бояться нечего, — ответил Гарет, поднимая засов на двери. — Аудиенция будет непродолжительной. Я больше верю в тебя, Светлячок, чем ты сама. — И он улыбнулся ей своей ласковой улыбкой. — Ты будешь учиться всему на ходу. А главное, ничего не бойся.
Дверь за Гаретом закрылась.
— Хотела бы я быть так же в себе уверена, — пробормотала Миранда. Она бросила взгляд на диван, рассеянно потирая ступню одной босой ноги о щиколотку другой. По неизвестной ей причине она почувствовала сначала нечто похожее на укол, а потом зуд в этой ноге. Врач в этот момент перевязывал ногу Мод, а та лежала на спине с закрытыми глазами.
— Вы бывали когда-нибудь при дворе, Мод?
— Нет. Но кое-что знаю об этом, — откликнулась та слабым голосом.
— Вы мне расскажете все, что знаете?
— Ради всего святого, девушка! Неужели не видишь, что ее милость нуждается в отдыхе? — воскликнула Берта, ставя миску с кровью на стол, чтобы врач мог изучить ее.
— Тогда я потом загляну.
Все еще крепко держа Чипа, Миранда вышла из комнаты и вернулась в зеленую спальню. На постели горой была свалена одежда, принесенная Бертой из платяного шкафа Мод. Для женщины, столь редко покидающей спальню, Мод обладала на редкость большим гардеробом, состоявшим к тому же из изысканных туалетов, размышляла Миранда, оглядывая богато вышитые платья. Большая их часть выглядела так, будто их ни разу не надевали.
Внезапно Чип пискнул и бросился к открытому окну. Мгновение он помедлил, с сомнением глядя на дождик на улице, потом исчез из виду, спустившись вниз по плющу, обвивавшему окно.
Миранда недоумевала всего лишь секунду. Шуршание туго накрахмаленных юбок возвестило о появлении леди Имоджин, величественно вошедшей в комнату в сопровождении двух горничных, помогавших накануне Миранде принимать ванну. Леди Имоджин была молчалива и мрачна, губы плотно сжаты.
Имоджин с минуту постояла на пороге, настороженно оглядываясь, пока не убедилась, что обезьяны в комнате нет. Потом вошла и принялась за дело. Все еще в ярости после того унижения, она не могла заставить себя обратиться к девушке.
Она отдавала распоряжения горничным и использовала их как посредниц в общении с Мирандой, но по мере того как наблюдала за ее перевоплощениями, ее мрачное настроение таяло. Она приходила в восторг от плана, задуманного братом. Сходство между Мод и этой девушкой даже и сходством-то назвать было нельзя. Это было нечто большее, чем сходство. Они словно две половинки одного яблока.
Миранда отдалась во власть горничных, которые раздели ее донага, потом надели на нее чистые нижние юбки, нижнюю рубашку, новые и очень широкие фижмы и принялись примерять платья Мод, стремительно сменяя один туалет другим. Они застегивали, зашнуровывали, подкладывали, заправляли, будто она была деревянным манекеном. Платья требовали очень незначительной переделки. Ее грудь была немного полнее, чем бюст Мод, а бедра чуть более округлые. Но эти различия были едва заметны.
Имоджин обошла Миранду. Девушка стояла теперь в нижнем белье, ожидая примерки очередного платья.
— Как жаль, что вы обе такие маленькие, — размышляла Имоджин вслух, разговаривая скорее сама с собой, чем с Мирандой. — Высокий рост придает грацию и величавость почти любой фигуре.
Миранда вспыхнула, почувствовав себя коротышкой.
— Но при этом, — продолжала Имоджин, — ты вылитая Мод. В этом есть что-то противоестественное.
Горничные надели на Миранду бархатное платье цвета персика с ярко-красным корсажем из тафты, и Имоджин снова обошла вокруг нее.
— Расправь плечи! — распорядилась она. — Ни одна девушка высокого происхождения не сутулится, как ты.
Никогда прежде Миранда не размышляла о том, какая у нее осанка. Она считала, что держится идеально прямо, но теперь ее одолели сомнения. Если ее выдают даже осанка и походка, то как удастся убедить всех этих вельмож в том, что она леди Мод, когда встретится с ними лицом к лицу? А как же королева? Сегодня вечером ее представят королеве Англии! Какой кошмар! Королева не может с ней встречаться! Она ведь бродяжка. Ей случалось проводить ночи в тюрьме, когда их труппу задерживали за бродяжничество. Она голодала и ночевала в стогу сена. Ее нашли в булочной!
— Боже! — На миг ей стало дурно, и она упала на постель, не замечая булавок, которыми было заколото платье на боку.
— В чем дело? — спросила Имоджин.
Миранда поднялась на ноги. Она обещала лорду Харкорту, что сделает все возможное и не отступит.
— Ничего, мадам, — ответила она.
С минуту Имоджин хмуро оглядывала ее, потом сказала одной из служанок:
— Найди лорда Дюфора. Попроси его прийти сюда.
«Лорда Дюфора? А он-то здесь зачем нужен?» — удивилась Миранда. Но удивляться ей пришлось недолго. Лорд Дюфор появился как раз в тот момент, когда вторая горничная сняла платье из персикового бархата с Миранды и та опять оказалась в одних нижних юбках.
— Вы звали меня, мадам?
— Да. Вы должны решить, какое платье ей следует надеть сегодня вечером.
Имоджин сделала жест в сторону Миранды и кивнула на платья, горой наваленные на постели.
— К сожалению, туфли Мод ей малы. Придется ей потерпеть, пока сапожник не изготовит подходящие туфли.
Миранда взглянула на свои ноги. Наверное, туфли Мод малы ей потому, что она часто ходила босиком и ступни огрубели.
— Думаю, я лучше всего выгляжу в персиковом бархате, — сказала она как можно более уверенно. — А вы разбираетесь в этом, милорд?
— Я заслужил некоторое признание как знаток моды, — скромно ответил тот, поднимая с постели платье персикового бархата. Он приложил его к груди Миранды и покачал головой: — Нет, этот цвет вам не идет, как, впрочем, и Мод.
— О!.. — разочарованно протянула Миранда.
Она находила это платье, расшитое золотой нитью, совершенно неотразимым.
— Ну, у нас у всех вкус несовершенен, — разглагольствовал Майлз со снисходительным видом, продолжая разглядывать одежду на постели. — При одном освещении кажется, что платье тебе идет, а при другом свете оно выглядит просто ужасно.