Изумрудный лебедь
Шрифт:
— Вы выглядите придворной дамой с головы до ног, — убежденно произнесла Мод.
Она лежала в постели, ослабевшая после утреннего кровопускания. Это замечание было произнесено с такой кислой миной, что Миранда нахмурилась.
— Это плохо?
— Нет, если вы именно этого хотите.
— А почему бы мне не хотеть? — с любопытством спросила Миранда. — Жизнь, полная роскоши, прекрасных туалетов, танцев, праздников…
— Это пустая, бессмысленная, бесцельная жизнь — в ней нет ничего, кроме лицемерия, — сказала Мод презрительно.
Миранда робко присела на край кровати:
— Ну, расскажите мне о том, как следует держаться при дворе. Леди Имоджин обрушила на меня поток наставлений. Как стоять. Как делать реверанс. С кем говорить. Когда говорить. Когда молчать. В конце концов она мне так надоела, что я перестала ее слушать. А милорд считает, что все пойдет как по маслу и что никакая выучка мне не нужна. — Миранда покачала головой. — Я в ужасе, Мод. Я и понятия не имею, чем все это кончится.
Мод села на постели:
— Не бойтесь. Они все такие глупые и пустоголовые. Они не видят дальше собственного носа и поверят, что вы — это я. Вы так похожи на меня. К тому же за вас поручатся уважаемые люди. Думаю, никто не заметит подмены.
— Подмены… Вы хотите сказать, они поверят, что бродячая комедиантка — благородная леди?
— Именно так, — улыбнулась Мод. — Скоро вы сами увидите, какие они глупые. И им вас не запугать. Только будьте смелее.
— А как же королева? — вновь забеспокоилась Миранда. — Не говорите, что и она тоже глупа.
Мод покачала головой:
— Нет, но ей и в голову не придет, что лорд Харкорт может совершить нечто подобное: навязать благородному обществу обманщицу. Если даже вы ей и не понравитесь, если вы совершите крошечную ошибку, она все равно ничего не заподозрит.
— Но если она меня не одобрит, милорд будет разочарован, — сказала Миранда.
— Мой вам совет: ничего не говорите, только делайте реверансы и ждите, когда она вас отпустит.
Все это казалось слишком простым…
— Скажите, я правильно делаю реверанс? Леди Имоджин так запутала меня сегодня днем, что я забыла, когда делать глубокий реверанс, а когда приседать слегка. Ведь перед королевой я должна присесть как полагается.
Миранда соскользнула с постели, сделала шаг назад. Выставила вперед носок туфельки и грациозно присела. Ее изумрудно-зеленая юбка опустилась вокруг нее, как венчик цветка.
Мод критически ее оглядывала.
— Вам следует склонить голову и смотреть в пол. Потом вы должны медленно подняться и взглянуть на ее величество.
Миранда проделала все это.
— Как вы думаете, не присесть ли пониже? Хотя… тогда я, наверное, сяду на пол.
Мод хмыкнула:
— Да, вот это уже вызвало бы смятение в обществе. Никому не разрешено без специального приглашения садиться в присутствии королевы. А если она позволит вам сесть, вы должны встать, как только поднимется ее величество.
— Думаю, так следует делать всегда.
— Говорят, королева вынуждает своих подданных стоять часами. Сама она стоит или ходит по залу. Бывает, некоторые чуть не падают от изнеможения. Особенно любит королева проделывать это с мужчинами, — добавила Мод с легким смешком. — Думаю, таким образом она пытается доказать, что выносливее любого мужчины.
Миранда в эту минуту подумала о маме Гертруде. Ведь именно она держала в руках всю труппу. Она принимала решения, поддерживала их дух, вселяла в них уверенность, она распоряжалась деньгами. Рауль был физически сильнее, но столь же сильной бывает и лошадь, которую запрягают в экипаж. Где они все теперь? Думают ли о ней? Волнуются ли?
— Почему у вас такой печальный вид? — спросила Мод.
Миранда покачала головой:
— Я уже предчувствую, как у меня будут болеть ноги. Не представляю, как я вынесу этот вечер. — Она снова наклонилась к маленькому зеркальцу. — Мои волосы не слишком короткие?
Она дотронулась до шапочки, изящно расшитой жемчугом. Сзади спускалась узкая бледно-зеленая вуаль.
— Все прекрасно, — заверила ее Мод. — Но у вас печальный вид. — Она нахмурилась. — По правде говоря, я почувствовала вашу печаль так, будто это моя собственная горечь.
Миранда долго смотрела на нее, потом сказала, стараясь уйти от темы, которая ее смущала и тревожила:
— Вы уверены, что не хотите поехать на прием к королеве? Ведь, должно быть, так скучно лежать здесь одной, когда другие слушают музыку, танцуют и веселятся.
— У меня есть мой Псалтырь и требник, — возразила Мод. — Мы с Бертой будем молиться. Собственно говоря… — Она помолчала. — Могу я вам довериться?.. Да… да, конечно, могу. Когда вы уедете, сюда придет отец Дамиан. Он примет мою исповедь и отслужит мессу.
— Как… как?.. — Миранда не находила слов. При их сверхъестественном сходстве и тех удивительных моментах, когда, казалось, они думали об одном и том же, она не могла понять, почему Мод нравятся все эти церковные ритуалы.
— Пока не ответишь на зов Господень, будешь блуждать во мраке, — прозвучал голос Берты. Служанка подняла голову от шитья. В глазах ее блестела фанатичная страсть. — Но Пресвятая Дева ждет нас. Она ждет и тебя. Ты должна раскрыть ей навстречу свое сердце, дитя мое, и отдаться под ее покровительство…
Миранда усомнилась в том, что обладает достаточным смирением, чтобы принять чье-либо покровительство, но не стала возражать.
— Вы присмотрите за Чипом, пока меня не будет. Мод? Отец Дамиан не будет против? Как вы думаете?
— Нет, не будет, — успокоила ее Мод. — Он любит всех тварей Божьих.
Она погладила Чипа, сидевшего на подушке с горестным и потерянным видом. Обезьянка прекрасно сознавала, что ее снова покинут.
Часы пробили три, и Миранда вновь стала волноваться:
— Пожалуй, я спущусь вниз.