Изверг
Шрифт:
— Время пришло! Пора его убирать! Это наше законное право! Его нужно убрать, это самооборона. Самооборона, черт побери!
Они подождали, пока стемнеет. С самого обеда сидели у Бенгта, разговаривали мало, просто сидели вместе, зная, что нужно сделать. Еще по чашке кофе, еще по булочке, потом часы пробили половину одиннадцатого, стемнело, не совсем, но достаточно, чтобы скрыть лица.
Они вышли в сад. Бенгт, Уве, Хелена, Ула Гуннарссон, Клас Рильке. Подождали, пока глаза привыкнут к смутным очертаниям. Тихо кругом. Ближе к ночи в Талльбакке всегда тихо. Многие окна уже погасли, день здесь рано начинался и рано
Еще несколько метров. Дом соседа, весь освещенный. Несколько минут они постояли затаившись, видели, как он ходит там внутри, из кухни в гостиную, из гостиной в туалет. Когда зажегся свет в туалете, Бенгт сделал Бакстеру знак сидеть, а сам шагнул к столбу впереди и полез наверх. Ловко и проворно взобрался на верхушку, достал из бокового кармана рабочих штанов кусачки, перекусил телефонный провод. Свет в туалете все еще горел, хозяин дома стоял возле раковины. Бенгт быстро соскользнул вниз, ладони как огнем обожгло, он перебежал к следующему столбу, четырехгранным ключом отпер шкафчик, подвешенный в метре-двух от земли. Шкафчик точь-в-точь такой же, как у него, и он знал, где находится главный силовой рубильник.
Дом погрузился во тьму.
Они ждали.
Времени прошло больше, чем они рассчитывали. Сперва зажглись стеариновые свечи, по одной в каждой комнате. Потом фонарик. Луч заплясал по стенам.
Еще несколько секунд.
Фонарик приближался к прихожей, к входной двери.
Бенгт держал Бакстера за ошейник. Собака знала, ее время пришло. Пора бросаться в атаку. Хозяин вот-вот даст команду.
— Бакстер! Фас!
Фонарик осветил дверь. Она открылась.
В тот самый миг, когда Голый Ёран вышел на крыльцо, Бенгт спустил Бакстера с поводка. Собака с громким лаем метнулась по газону к дому, Голый Ёран слишком поздно сообразил, что происходит. Обернулся, снова распахнул дверь, когда собака уже подбежала к крыльцу, и едва успел захлопнуть ее за собой, когда животное прыгнуло.
— Сидеть, Бакстер!
Собака замолчала, села у двери, в полной готовности.
Бенгт старался следить в окна за тенью, сновавшей по дому, несколько раз он замечал ее и, почти не сомневаясь, что Голый Ёран остался на кухне, крикнул в ту сторону:
— Что, испугался, Ёран? Ведь стало темно и холодно! Мы тебе пособим, Ёран. Сейчас снова будет светло и тепло.
Он сделал знак Уве, Уле и Класу, те быстро побежали к открытому сараю, за бочкой с бензином.
Бочка была тяжелая, совместными усилиями они подняли ее, вынесли на газон, опрокинули и подкатили к дому Голого Ёрана. Отверткой Уве сбил крышку, и они снова приподняли бочку, чтоб бензин вытекал, и обнесли вокруг дома, вылив все до последней капли на цветочные клумбы и на дорожку.
Хелена тем временем вынула из ящика стеклянные бутылки, поделила на пять одинаковых кучек. Каждый взял в охапку свою долю, вооружился зажигалкой. Они подожгли тряпичные затычки, в полном молчании держали наготове бензиновые бомбы, которые скоро взорвутся, и по сигналу Бенгта все разом швырнули в темноту пять горящих бутылок.
Бутылки попали в разные части дома. Но взорвались одновременно.
А они бросали снова и снова, целясь в другие места. Каждый по восемь бутылок. Дом уже горел, пламя охватило его со всех сторон.
Из того же кармана, где лежали кусачки, Бенгт достал бумагу. Дом полыхал вовсю, а он громко читал. Судебный приговор Фредрику Стеффанссону. Читал об отце, застрелившем убийцу дочери, не позволившем педофилу надругаться над другими детьми, освобожденном, потому что его деяние служило во благо обществу и расценивалось как самооборона.
Когда он закончил, окно кухни открылось.
Голый Ёран с криком бросился вниз.
Он тяжело упал на землю, лежал и не двигался. Бенгт успел подумать, что Элисабет, наверное, поняла бы, если б увидела, жаль, что ее нет рядом.
Он увидел, как Голый Ёран пошевелился, и отдал команду Бакстеру, который сидел, охраняя входную дверь. Собака сбежала с крыльца, устремилась к пытавшемуся встать человеку, накинулась на него и начала рвать зубами руку, которой он пробовал защититься.
IV
(Однажды летом)
Примерно наши дни
Талльбакка полыхнула в тот же день, когда вынесли приговор.
Тем самым нападение на примерно сорокалетнего мужчину, который двадцатью годами раньше разделся догола на школьном дворе и был приговорен к денежному штрафу, стало в Швеции первым из девяти актов насилия, проистекающих из обвинений в педофилии и случившихся в течение одной недели, под предлогом необходимой самообороны. Трое из тех, кто подвергся нападению местных линчевателей, получили тяжкие телесные повреждения и скончались.
Ведущий допрос (ВД): Начинаем допрос.
Бенгт Сёдерлунд (БС): Валяйте.
ВД: На сей раз допрос касается случившегося после того, как вы бросили бензиновые бомбы.
БС: Ну-ну.
ВД: Мне не нравится ваше отношение к делу.
БС: Чего?
ВД: Ваш сарказм.
БС: Не хотите слушать мои ответы, так я не против и уйти.
ВД: Мы можем сидеть тут сколько угодно. Будете отвечать на мои вопросы — быстрей закончим.
БС: Вы так считаете?
ВД: Что случилось, когда вы бросили последнюю бутылку?
БС: Все загорелось.
ВД: Что делали вы?
БС: Читал.
ВД: Что читали?
БС: Приговор.
ВД: Можно поконкретнее, черт побери?
БС: Я читал приговор.
ВД: Какой еще приговор?!
БС: Помните стренгнесского папашу? Того, который застрелил педофила, убийцу своей дочери? Я читал его приговор.
ВД: Зачем?
БС: Общество ведь одобрило его выстрел. Понимаете? Этих подонков пора убирать.
ВД: Что вы делали потом? Когда дочитали?
БС: Я увидел, как Голый Ёран прыгнул.
ВД: Куда?
БС: Из окна. Из окна кухни.
ВД: Что вы тогда сделали?
БС: Натравил на него собаку.
ВД: Натравили собаку?
БС: Да.
ВД: Зачем?
БС: Он собирался сбежать. Начал подниматься.
ВД: И тогда вы натравили на него свою собаку?
БС: Да.
ВД: Что сделала собака?
БС: Покусала подонка.
ВД: Как покусала?
БС: Руки. Ляжки. Пару раз лицо хватанула.
ВД: Горло?
БС: И горло тоже.
ВД: Как долго она кусала?