Изверги
Шрифт:
Прошло три часа неторопливых работ, и всё уже было практически готово. Ровно к девяти часам на широких в ряд расставленных столах была сервирована необходимая посуда и различные другие предметы праздничных столов всего цивилизованного мира. То есть как раз к тому времени, когда уже должны появиться виновники события (судя по размаху — торжества!) ради которых всё это было кем-то затеяно. Время проведения этого мероприятия было заранее обговорено и всех оно, в общем-то, устраивало. Субботнее утро; ещё не так жарко; уже не кусаются комары и т. д. и т. п.
А вот и первые ласточки: целая вереница легковых автомобилей появилась на горизонте, поднимая пыль грунтовой дороги. Она торжественно подъехала к берегу и остановилась. Казалось, во всей этой значительной процессии не хватало только знамён
Из первого чёрного «БМВ» совершенно не торопясь, с особо непринуждённым видом вылез огромного роста мужчина. Встал, рассеянно всматриваясь вокруг по сторонам, как бы любуясь природой, и расслаблено так это потягиваясь, тем самым разминая отёкшие конечности и спину. Он как бы вдохнул полную грудь свежего воздуха, приподнял локти вверх и, обхватив при этом голову: начал покачиваться с некоторым вроде как удовольствием из стороны в сторону… Тем временем, следом, вразнобой повыскакивали как тараканы изо всех дверей других — не менее роскошных иномарочек несколько возбуждённые и довольные вполне самими собой другие мужчины… Манерно вылезали выхоленные и добротно принаряженные женщины, скрывая тут же свои глаза от ослепляющих солнечных лучей под шикарными импортными солнцезащитными очками.
— Вот она, наша матушка-природа. Кричит, зовёт к себе!.. — пропел или громко продекламировал мужчина, ведший прелестненькую девицу под ручку, отчего та несколько смущаясь, хихикнула, жеманно осматриваясь по сторонам.
Все широкой толпой хоть и не совсем организовано двинулись к предполагаемому центру нынешнего места отдыха. Да! было явно видно, что многие, если даже и не все — прибыли сюда не впервой для данного мероприятия. Там и сям, послышались оживлённые голоса; люди, делились своим восхищением природой — красивой дымкой над рекой; кто-то шутил; кого-то потянуло вдруг на поэзию и т. д. и т. п. Все столпились в ожидании кого-то или чего-то…
— Ну, господа-товарищи, все прибыли?! — слегка зазывно и в то же время чуть шутливо вроде как начал было свою речь толстенький коротышка. И все уважительно потихоньку по мере подхода концентрировались вокруг него.
— Представьте себе, уважаемые, что сегодня, как и ровно, пять лет тому назад, именно, этого же числа и месяца мы впервые собирались здесь чтобы почтить памятью безвременно усопшего товарища — великого государственного деятеля! — Виталия Ибрагимовича, который завещал нам: никогда не вешать носа и смело следовать его примеру… Ура! Господа…
Прозвучало вялое и нестройное — ура! — редкие хлопки в ладошки в основном женских голосов и ручек, а затем толпа плавно и уже намного организованнее двинулась к роскошным столам без каких-либо стульев — по-американски — на которых красовался весьма доброкачественный выпивон и далеко непростая закуска. Однако особой популярностью пользовались шашлыки. Количество, которого, периодически дополнялось шустрыми руками почти невидимой прислуги по мере его приготовления. За время банкета будет съедено, по меньшей мере, четверть быка.
Хоть и на первый взгляд как может показаться, все вроде как уж слишком хорошо одеты для проведения отдыха на природе. Но внимательнее приглядевшись, начинаешь прекрасно понимать, что эти люди знали куда едут и как для этого надо быть одетым, чтобы было удобно и практично. А нарядность их заключается скорее только лишь в их достатке.
Как ни странно могло бы показаться, но среди этой разномастной публики можно было увидеть в одной «куче»: некоторых депутатов, работников милиции, прокуратуры и других «эпохальных» функционеров, а так же ещё и каких-нибудь немаловажных дельцов… Имелись и такие субъекты в не редкости, которые, снимая модные футболки и рубахи под ласкающими лучами утреннего солнца, оголяли свои «синие» торсы. Обнажались, выказывая тем самым действием на всеобщее обозрение толстенные золотые цепи на шеях и разрисованные чисто тюремными наколками тела то бишь татуировками различной тематики. Здесь были и «церкви с куполами» и «тигриные оскалы»… и другие художественные произведения
Никого в принципе не смущало что: «овцы», «сторожевые псы» и «волки» веселились вместе. Всем было хорошо. Все прекрасно друг друга знали. Да мало того, неоднократно уже пили и перепили на брудершафт — и спьяну: обнимались нередко уже фамильярно, а иной раз даже лобызались, панибратски шутили… Но каждый, чётко всё-таки знал меру во всех этих своих действиях, и каждый, волей-неволей всё-таки ещё знал и то: кто он сам — а кто тот. Кроме того, как бы они все не были пьяны, а перепивались зачастую до «усрачки» — однако здесь никогда не было публичных никаких серьёзных ссор или скандалов. На таких «увеселительных» сборищах всегда присутствовали весьма тёплые взаимоотношения. Яркая или даже блистательная всеобщая любовь, почтение и взаимоуважение и всё это при всеобщей потаённой подсознательно-обоюдной — жутчайшей! — ненависти. Каждый, был всегда под одним и тем же «дамокловым мечом» — взаимной нужности и неотступно помнил об этом.
А тем временем на поляне уже вовсю звучала музыка. Продекламирован был уже далеко не первый тост. Все громко переговаривались, травили свежие анекдоты, пили, закусывали и смеялись… Помалкивали единицы, пожалуй, только новички. Эти только как говорится, присматривались, привыкали пока или пока ещё были относительно трезвы, просто осторожничали. А вот остальные кто вполне уже бывалый — вели здесь свои обычные, немало развязные светские беседы.
Такая сходка, если таковой можно назвать это собрание, где присутствуют почти всегда представители власти, по сути своей имела совершенно не развлекательную цель и, будучи по статусу в большей степени тайной, нежели официальной способствовала в большей мере обыкновенному сближению одних с другими. Причём при очень малозначительных обстоятельствах. Таких как день рождения Иван Иваныча или годовщина свадьбы Таисии Петровны или другого чего-нибудь подобного этому.
Всё здесь решалось только властью денег и — не более. Именно деньги являются самой главной движущей силой в любых вопросах общества, которое здесь сейчас собралось. Так вот тут, кстати, порой тайно совершались к тому же ещё и многие товарно-денежные манипуляции. Заключались порой неписаные подчас крупномасштабные договора. Что тоже было весьма удобно и взаимовыгодно. Выгода вообще имела первостепенное значение здесь.
Внимательнее присмотревшись и наконец, увидев, что они уже порядочно «приняли на грудь» к тому же у некоторых (а у слабого пола тем более кроме как исключительно отдельных особ) успели не только развязаться языки, но и в некоторых случаях даже слабо совсем ворочались. А значит, всё-таки ещё есть возможность подслушать их случайные речи. Таким образом, как бы лишний раз вкусить, чем же это общество, так сказать, вообще дышит. А добиться этого можно только прогулявшись среди отдельных рассредоточенных ячеек общего данного скопища людей с широко «раскрытыми ушами». Да собственно начну-ка с первых попавшихся, а там будет видно.
— Ты мне, Стёпа, вот что объясни. С какого хрена, я должен терять свои «бабки», отдавая ему эту квартиру? Нет! Конечно, по закону она его! Тут я ничего сказать не могу. Он детдомовец это понятно, что ему полагаются по исполнению его совершеннолетия, его, эти метры… Государство, так сказать, обязано предоставить, но с другой вот-тушки! стороны. Какого хрена, я буду выписывать ему ордер, если тут Иван Иваныч тоже нуждаясь готов отблагодарить меня. Если я так сказать войду в его ситуацию и передам ему эту жилплощадь, а? Вот, ты, мне объясни… Скажи, что я не прав… А ведь с жильём у нас проблемы… — так вслух рассуждал мужчина, вцепившись за грудки собеседника двумя руками и тряся его из стороны в сторону. Стёпе явно это не нравилось. Но будучи пьяным, он даже не пытался остановить агрессивного действия мужчины. Он был очень сильно занят, прежде всего, сохранением своего собственного равновесия. Периодически. Нет-нет, да и всё-таки пытаясь, вяло одной рукой чисто символически освободить от захвата кистей собеседника свою белую импортную сорочку с чёрным лейблом на нагрудном кармане где «золотом» было написано LONDON. Наконец порядком устав он миролюбиво и смачно хоть и немножко неуклюже поцеловал того в нос и сообщил: