Извержение вулкана
Шрифт:
Он пожал плечами.
— Возьмем с собой.
— Нет, — сказала она. — Это абсолютно исключено. Мы вернемся домой и устроим нормальную свадьбу, как подобает нормальным людям. У меня нет никакого желания рассказывать потом Бриджит, что мы поженились в Лас-Вегасе, повинуясь стихийному порыву.
— А почему ты говоришь только о Бриджит? Нельзя забывать и о других наших будущих детях, — как можно более невинным тоном произнес он, не в силах отказать себе в удовольствии подразнить ее.
— Других детях? — Фибе прищурилась. — Ты специально сказал это, чтобы
Он усмехнулся.
— Ну и как? Сработало?
Она криво улыбнулась.
— Врать не буду, сработало.
Уэйд по-прежнему обнимал Фибе, лаская мягкие изгибы ее тела, что заставляло его пульс учащенно биться. Наконец он положил обе руки на ее бедра и решительно притянул к себе.
— Я хочу тебя, — твердо проговорил он. Она закрыла глаза.
— Не здесь. — Ее голос был так тих, что он едва расслышал, что она сказала.
— Согласен. — Он наклонился и быстро поцеловал ее в губы. — Не здесь. Но скоро.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
В аэропорту Нью-Йорка они сразу же, как это делали и раньше, арендовали машину и отправились домой.
Уставшая после долгого перелета Бриджит почти тотчас заснула.
Уэйд поправил ремень на ее специальном детском сиденье и повернулся к Фибе.
— Спасибо тебе за то, что позволила познакомить Бриджит с папой. Как ты сама видела, он сразу полюбил ее. Давненько не видел его таким счастливым. Мне кажется даже, что он помолодел на несколько лет, хотя и стал дедушкой.
Он ожидал увидеть улыбку на лице Фибе, но та, наоборот, помрачнела.
— Тебе не за что благодарить меня. Я должна была связаться с тобой сразу же, как поняла, что беременна.
Оба одновременно подумали о том, что мать Уэйда так и не узнала о том, что у нее родилась внучка.
— Да, тебе, конечно, следовало так поступить, — согласился он. Даже не глядя на нее, он почувствовал, как она напряглась, и в салоне автомобиля явно запахло ссорой. — Но я понимаю, почему ты поступила иначе. Что касается мамы, она все равно не сумела бы в полной мере порадоваться внучке. После первого удара ее парализовало. Знаешь, за то время я много узнал о параличе, причинах его возникновения и о методах лечения… ее скорая смерть, вероятно, явилась лучшим выходом как для нее, так и для папы.
— Как ты можешь такое говорить? Сам прекрасно понимаешь, что твой отец предпочел бы видеть ее живой в любом состоянии.
— Да, я знаю, что именно так он думает. Но за то время, пока я выздоравливал, я видел много тяжело раненных и парализованных солдат. Мама очень любила движение и не захотела бы так жить. — Он сделал паузу. — В некоторых ситуациях смерть становится избавлением. Кто был на войне, тот знает это.
Фибе молча кивнула. Ее шелковистые волосы скользнули по его руке, вызвав у него мечты о приближающейся ночи, когда они уложат Бриджит спать и останутся одни.
Совсем одни.
Следующие несколько часов показались ему вечностью.
Добравшись до дома Фибе и приняв душ с дороги, они сели
В восемь часов вечера Бриджит уже крепко спала.
Уэйд прошел вместе с Фибе в детскую, и они встали рядом, любуясь спящим ребенком.
— Она — удивительное создание, — тихо проговорил он.
— Да. Наша дочь прекрасна.
Уэйд обнял Фибе за плечи и вывел ее из комнаты в коридор.
Повернувшись к нему, она натолкнулась на его насмешливый взгляд и затаила дыхание.
— Что с тобой?
— Я нервничаю, — пришлось ей сознаться. Он улыбнулся.
— Не стоит.
Взяв Фибе за руку, он повел ее в спальню, к большой кровати, на которой она обычно спала.
Они обнялись.
«Я люблю тебя», — хотелось сказать Уэйду, однако он не решился, струсил.
В ту далекую ночь, когда они танцевали, он понял, что Фибе тоже чувствует к нему физическое влечение.
Да, она отдалась ему после похорон сестры, но тогда она была не в состоянии рассуждать здраво.
Да, она была по-настоящему потрясена, увидев его живым. Но у нее был его ребенок. И они дружили с самого детства. Она не могла не обрадоваться тому, что он не погиб.
Когда он произнес имя Мелани, Фибе напряженно замолчала. Значит, она обвиняла его в смерти сестры. И она права, ему нельзя было оставлять пьяную девушку одну.
Фибе вначале отвергла его предложение руки и сердца. Разве это не говорит о том, что она не испытывает к нему никаких особых чувств? Наверное, утешал себя Уэйд, им удастся построить крепкую семью, ведь их многое соединяет: общие воспоминания, ребенок, сексуальное влечение… И все-таки жаль, что Фибе не любит его так же сильно, как он ее. Ему оставалось только надеяться, что когда-нибудь она, оценив его страсть и преданность, ответит ему взаимностью.
Но даже если этого никогда не случится, он все равно не может позволить ей выйти замуж за другого, ведь в ней и Бриджит заключается теперь весь смысл его жизни. Если он останется один, тогда ему вообще ничего не нужно. Хоть отправляйся в какую-нибудь горячую точку и ищи смерти на поля боя!
Наверняка Фибе никогда ему не простит смерти Мелани, но что делать — значит, такова его судьба. В любом случае им не жить друг без друга.
И хотя ему трудно признаться в своей любви, у него же есть мужская гордость, что ему делать, если она скажет в ответ что-нибудь типа «Приятно слышать, но ты для меня только друг и отец моего дочери», сейчас у него есть возможность показать ей на деле, как он к ней относится. И пусть делает выводы.
Он остановился возле кровати и поднял Фибе на руки. Когда она взглянула на него, его сердце бешено забилось, и он впился в ее рот губами.
Уэйд мог бы целовать ее целую вечность, и ему бы нисколько это не надоело, однако он подумал, что Фибе наверняка хочется более разнообразных ласк, а потому он стал снимать с нее рубашку, и женщина с готовностью подняла руки, помогая Уэйду раздеть ее.
— Как ты красива! — воскликнул он, когда, уложив Фибе на кровать, расстегнул лифчик и отбросил его в сторону.