Шрифт:
Владимир Ильин
И З В Р А Щ Е Н Е Ц
Так получилось, что первым его увидел я.
Вообще-то, его трудно было не заметить. И даже не потому, что он вырядился в какие-то немыслимые штаны из плотной ткани, старомодную рубаху и черную курточку странного покроя, по-моему, из натуральной кожи (и где он только откопал такую?!). В конце концов, если парню нравится париться в таком одеянии при плюс тридцати - это его личное дело...
Бросалась в глаза его манера поведения. Парень озирался с таким видом, будто только что очнулся от полувекового летаргического сна. На "семёна"
Сам я в тот момент только-только пришел в себя после десятого "случая", действие "подпитки" закончилось, так что чувствовал я себя, словно выжатая досуха губка. Приходил в себя я на своей любимой скамейке в Центральном Саду. Место здесь было именно такое, какое требуется "семёну" после двух часов непрерывной работы в режиме "свободной охоты". Ветерок веет прохладой. Пташки чирикают. Да и от навязчивых клиенток можно отдохнуть: скамеечка стоит в стороне от аллеи, так что забредают сюда совсем уж праздношатающиеся личности...
Черт его знает, почему я окликнул этого странного парня. Наверное, просто расслабился в тот момент, как самый захудалый имп... Сейчас уже, хоть убей, не помню, что именно я ему тогда сказал. Вполне возможно, что поинтересовался, не на Северный ли полюс он собрался. Или что-нибудь в этом же роде...
Услышав мой голос, он вроде бы даже обрадовался, что наконец-то отыскал живую душу в окрестностях. Прямиком подрулил к моей скамье, плюхнулся рядышком и уставился на меня так пристально, будто я был ожившим покойником. Особо тщательно, надо сказать, он разглядывал мой знак "семёна", и мне это вовсе не понравилось. Но виду не подаю, сижу, проветриваюсь и жду, что он скажет. Какое-то шестое чувство мне подсказывает, что ляпнет он сейчас что-нибудь явно несуразное.
Так оно и случилось.
– Ну, что у нас тут новенького?
– этак фамильярно, будто мы с ним каждый день видимся на этом самом месте, спрашивает он.
– В каком смысле?
– в свою очередь, осведомляюсь я.
Тип этот несколько смешался, но старается виду не подавать.
– Ну, вообще, - говорит.
– Что в мире творится?
– Да ничего особенного, - осторожно говорю я.
– Вроде бы всё как надо...
Тут он, наверное, осознал, что меня голыми руками не возьмешь, и с другого бока решил зайти.
– Послушай, дружище, - говорит, - ты извини, что я к тебе на "ты"... Тебя как звать?
– Ну, Берт, - говорю.
– А что?
Вопрос мой он, конечно, пропускает мимо ушей.
– А меня - Олег, - говорит.
– Будем знакомы...
И пятерню свою мне зачем-то протягивает. Есть от чего остолбенеть: во-первых, имя у него какое-то нелюдское, а во-вторых, рука эта его... Просит он у меня что-то, что ли?
Отодвинулся я на всякий случай от этого типа подальше, а сам спрашиваю:
– Ты что, иностранец?
– Ага, - говорит он, - из одной очень далекой страны я к вам прибыл...
Вижу - темнит чего-то этот самый Олег, и весь наш разговор мне очень не нравится. Из какой страны - говорить явно не хочет... Ну и ладно, думаю
Одним словом, сидим мы так с ним, и разговор у нас ни в какую не клеится. Я уже подумывать стал, что пора мне возвращаться к исполнению своих обязанностей, а то не видать мне выполнения сегодняшней нормы...
И тут Олег вдруг вцепляется в мое плечо с такой силой, словно его вот-вот ураганным ветром сорвет со скамьи, а сам куда-то вдаль уставился, и глаза у него - в два с половиной раза больше моего жетона!..
– Э-это... эт-то еще что такое?
– шепчет он, заикаясь.
Я, естественно, смотрю в том же направлении, что и он, но ничего достойного такого повышенного внимания там не обнаруживаю. Бредут по аллее две "телки": ну, разумеется, нашпаклеваны - будь здоров, поэтому сколько каждой из них лет - ни за что не угадаешь... одеты самым обычным образом: на одной прозрачная туника "мини" из тетраканэтилена, на другой - трусики с переливающимися кружевами и с молнией в промежности для удобства... Браслеты у обеих полыхают вовсю зеленым светом - видно, только что "подпитались" девочки...
Силенки свои к тому времени я еще не восстановил, а "подпитываться" не очень-то охота, поэтому украдкой снимаю со лба жетон и прячу его в кулаке, хотя не по себе мне при этом - чувствую, что даже сквозь слой загара морда моя краснеет. Ведь получается, что отлыниваю я от работы, а кому хочется выглядеть в глазах окружающих тунеядцем?..
А у моего соседа по скамейке, видно, окончательно язык отнялся. Уставился он на девиц - и то бледнеет, то в краску его бросает, что-то сказать силится и не может. Нет, все-таки имп он, не иначе, решил я в тот момент. Просто, наверное, недавно его эта печальная участь постигла, вот он никак к этому и не привыкнет...
"Телки" окатили нас мимоходом взглядами, полными неописуемого презрения, и прошествовали дальше.
Тут у моего нового знакомого дар речи, наконец, прорезался.
– Вот это да!
– говорит он.
– И что - у вас здесь все так ходят?
Непонятен мне его вопрос.
– Да уж не летают, - с усмешкой отвечаю я.
– А в ваших краях люди другие, что ли? С двумя головами, с шестью руками?
– Нет, почему же, - говорит он.
– Люди-то такие же, только вот одеваются не так, ясно?
Нет, ничего мне не ясно. Роюсь в памяти, чтобы вспомнить такое место на планете, где у нас могли бы одеваться как-то по-другому, и не нахожу подходящего варианта. Потому что любому школьнику известно, что во всех странах без исключения всё давным-давно одинаково, начиная от климата и кончая нарядами.
Тут-то я и беру этого Олега, как говорится, за одно место. Конечно же, он сразу стал отпираться, выкручиваться, врать. По-моему, даже деру собирался дать...
Если бы не произошел "случай" в поле нашего зрения, то, наверное, так и не удалось бы мне из него правду выудить. А тут он совсем от удивления расслабился, будто ему по мозгам дали, ну и выложил мне, кто он и откуда к нам пожаловал...