Извращенная Гордость
Шрифт:
— Мы должны очистить ее, чтобы предотвратить инфекцию.
Ее голубые глаза изучали мое лицо, но мне было трудно прочитать выражение на ее лице. Я повел ее обратно к машине. Становилось все жарче, и после погони нам обоим нужно было принять душ. Я достал из багажника новую бутылку воды и вылил ее на рану Серафины, тщательно промывая ее кончиками пальцев. Иногда она вздрагивала, но ничего не говорила.
— Молчание не в твоем стиле, — заметил я.
— Ты меня не знаешь.
Я ухмыльнулся.
— Я знаю тебя лучше, чем большинство людей. Лучше, чем
— Как и любовь, — сказала она. — Но я сомневаюсь, что ты поймешь.
На обратном пути в особняк Серафина молчала, глядя в боковое зеркало.
Я отвел ее в комнату, зная, что ей есть о чем подумать, прежде чем я отправился в свою комнату, чтобы принять душ. Когда я позже спустился в игровую комнату, Савио развалился на диване и печатал на телефоне. Заметив меня, он положил его и усмехнулся.
— Нино не в восторге от того, что ты взял эту суку на пробежку.
Я опустился рядом с братом.
— Это оскорбляет его логику.
Савио рассмеялся.
— Но, честно говоря, Римо, он прав. Эта девушка непредсказуема.
— Это делает ее еще веселее, — сказал я.
Савио с любопытством посмотрел на меня.
— Ты наслаждаешься этим больше, чем я думал. И ты даже не трахнул ее ... или трахнул?
— Нет, не трахнул. Серафина удивительный вызов.
— На мой вкус, слишком много работы, — пожал плечами Савио.
— Я предпочитаю девушек, которые затыкаются, когда я им это говорю, которые сосут мой член, когда я этого хочу. Меньше хлопот.
— В конце концов, у тебя было все. Ты трахался во всех возможных позах, делал все извращенное дерьмо, которое только мог придумать. Становится все труднее получить острые ощущения с самого начала.
Он наклонился вперед, стоя на коленях.
— Ты же не думаешь оставить ее ... правда?
— Нет.
• -- -- •
Днем я позвонил Данте. Он снял трубку после второго гудка, его голос был холодным и жестким, но с скрытым напряжением, которое вызывало во мне дрожь.
— Данте, я хотел спросить, когда ты собираешься выполнить мое требование.
— Не собираюсь, как ты и хотел. У меня нет времени на твои игры, Римо. Это между нами, между тобой и мной. Почему бы нам не встретиться лично, как Капо с Капо, и решить это как мужчины.
— Ты хочешь сразиться со мной на дуэли? Как архаично с твоей стороны, Данте. Ты не показался мне примитивным типом.
— Я с удовольствием убежу тебя в обратном.
Я почти согласился, потому что идея снова и снова совать нож в холодную рыбу была чертовски соблазнительной. Борьба с Данте была бы изюминкой. Поскольку о том, чтобы разрезать Луку на кусочки, пока не могло быть и речи, Данте был противником, которого я жаждал. Было только одно, чего я хотел больше, чем убить Данте: взять Серафину всеми возможными способами и уничтожить наряд через нее.
— Нам придется отложить дуэль на потом, Данте. А сейчас я хочу, чтобы ты выполнил мои требования, если хочешь, чтобы твоя племянница вернулась в семью целой и невредимой.
— Я не буду вести с тобой переговоры, Римо. Ты не получишь и дюйма моей территории. А теперь скажи, чего ты на самом деле хочешь. Мы оба знаем, что это.
Я сомневался, что он знает, чего я на самом деле хочу. Может быть, только Нино.
— А чего я хочу?
— Тебе нужен мой советник. Фабиано твой исполнитель, и я полагаю, что сделка, которую ты заключил с Витьелло, повлекла за собой твоё обещание доставить Скудери, чтобы вы все могли расчленить его вместе.
— Сомневаюсь, что Лука станет частью развоплощения Скудери. Он скорее разрубит тебя на куски, Данте.
— Витьелло не тот союзник, за которого ты его принимаешь. Его семья склонна к предательству. С твоей стороны неразумно делать меня своим врагом.
— Данте, мы были врагами с того момента, как я захватил власть. И в тот момент, когда твои гребаные солдаты вторглись на мою территорию, это стало личным. Мне не нужен Лука в качестве союзника, пока я знаю, что его ненависть к тебе превосходит его ненависть ко мне.
— Однажды его и твоя опрометчивость погубят тебя.
— Очень может быть, — проворчал я.
— Но пока этого не произойдет, твоя совесть будет жить с постепенным падением Серафины.
Я повесил трубку.
С каждым днем, когда Серафина была в моих руках, мое положение укреплялось.
Г Л А В А 12
• ------ ------ •
СЕРАФИНА
Следующие несколько дней после моей попытки убежать, я попала в странную рутину. Утром Римо зашёл за мной на пробежку. Иногда я спрашивала себя, не хочет ли он, чтобы я снова рискнула убежать, потому что погоня вызывала у него трепет, но я не тратила на это свою энергию. Римо был слишком силен и быстр. Мне пришлось побить его остроумием. К сожалению, он был так же умен, как и жесток. Он мог искажать мои слова быстрее, чем я думала, и иногда я ловила себя на том, что наслаждаюсь нашими странными спорами.
Мне не нужно было сдерживаться, когда я была рядом с Римо. Я не пыталась представить ему свою лучшую сторону, как это было с Данило, потому что меня не волновало его одобрение. Я была сама собой, без фильтра, беспечной, и, как ни странно, Римо, казалось, получал от этого больное удовольствие. Капо был для меня загадкой. Он не пытался пытать меня или насиловать, как я ожидала, и я не могла не насторожиться, потому что мотивы Римо были жестокими.
— Как только я освобожу тебя, ты вернешься к Данило, как хорошо обученный почтовый голубь.
Сказал Римо, как-то раз, когда мы бежали трусцой по каньону.
— Твои птичьи аналогии начинают стареть, — пробормотала я.
Я была рада, что Римо не знал, что папа зовет меня голубкой. Он использует это только в своих интересах.
— Но они так подходят друг другу, Ангел.
Я искоса взглянула на него. На его лице появилась странная улыбка. Футболка прилипла к телу от пота, обнажая мускулы и кобуру пистолета.
— Что у тебя в орнитологической схеме? Стервятник ждет бедную голубку, когда та упадёт с неба, чтобы ты мог разорвать ее?