Изюм от Дон Хуана, или Велосипед для паралитика
Шрифт:
Возьмем твой случай. Тебе следует перестать рассчитывать. То, что ты делал этим утром, было абсурдом. Ты называешь это объяснениями. Я называю это бесплодной и назойливой настойчивостью тоналя удерживать все под своим контролем. Когда ему это не удается, наступает момент замешательства, и тогда тональ открывается своей смерти. Что за самодовольный глупец! Он скорее готов убить самого себя, чем уступить контроль, и тем не менее, мы очень немного можем сделать, чтобы изменить такое положение вещей.
— А ты сам как это меняешь, дон Хуан?
— Остров
— Не можешь ли ты мне сказать, дон Хуан, что мы еще собираемся делать сегодня? — спросил я.
— Мы ничего не собираемся делать. То есть, мы с тобой будем только свидетелями. Твой бенефактор — Хенаро.
— Но ты, разве не ты? — спросил я отчаянным голосом.
— Я тот, кто помогает тебе подмести твой остров тональ, — сказал он. — У Хенаро есть два ученика — Паблито и Нестор. Он помогает им подметать остров. Но я буду показывать им нагваль. Я буду их бенефактором. Хенаро только их учитель. В этих делах можно или говорить, или действовать. Нельзя делать и то и другое с одним и тем же человеком. Берешь или остров тональ, или нагваль. В случае с тобой я должен работать с твоим тоналем.
— Я не собираюсь оставлять тебя с Хенаро, — сказал он, все еще смеясь. — Я тот, кто заботится о твоем тонале. Без него ты мертв.
— Каждый ли ученик имеет учителя и бенефактора? — спросил я, чтобы унять свое беспокойство.
— Нет, но некоторые имеют.
— Почему только некоторые?
— Когда обычный человек готов, сила предоставляет ему учителя, и он становится учеником. Когда ученик готов, сила предоставляет ему бенефактора, и он становится магом.
— Что значит быть готовым к тому, чтобы сила предоставила бенефактора?
— Никто не знает этого. Мы только люди. Некоторые из нас — люди, научившиеся видеть и использовать нагваль, но никакие наши достижения не помогут раскрыть нам планов силы. Поэтому не у каждого ученика есть бенефактор. Сила решает все.
— Внезапный испуг всегда сжимает тональ, — сказал он, комментируя мое описание того, что я ощутил от вопля дона Хенаро. — Проблема здесь в том, чтобы не позволить тоналю сжаться совсем в ничто. Серьезный вопрос для воина — знать в точности, когда позволить своему тоналю сжаться, а когда остановить его. Это великое искусство. Воин должен бороться, как демон, для того, чтобы сжать свой тональ. Но в тот самый момент, когда его тональ сжимается, воин должен повернуть всю эту битву и направить ее на прекращение сжатия.
— Но, делая это, разве он не возвращается назад к первоначальному состоянию? — спросил я.
— Нет, после того, как тональ сжимается, воин закрывает ворота с другой стороны. До тех пор, пока его тональ не под угрозой, воин с безопасной стороны ограды. Он на знакомой почве и знает все законы. Но когда тональ сжимается — он на ветреной стороне, и это отверстие должно быть накрепко закрыто немедленно, иначе он будет унесен прочь. И это не просто способ говорить. За воротами тоналя бушует ветер, я имею в виду реальный ветер. Ветер, который может унести твою жизнь. Это не метафора. Фактически, это тот ветер, который несет все живые существа на земле. Несколько лет назад я познакомил тебя с этим ветром. Однако ты воспринял это как шутку.
Он напоминал о том времени, когда он взял меня в горы и объяснил мне некоторые особенности ветра. Однако я никогда не думал, что это была шутка.
— Не имеет значения, воспринял ты это всерьез, или нет, — сказал он, выслушав мои протесты. — Как закон, тональ должен защищать себя любой ценой всякий раз, когда ему угрожают.
Не имеет никакого значения, как именно реагирует тональ, защищая себя. Тем не менее важно, чтобы тональ был знаком со всеми возможными альтернативами. Поэтому учитель направляет свои усилия на то, чтобы развить вес этих возможностей. Именно вес новых возможностей помогает сжать тональ, как и остановить его, чтобы он не сжался совсем в ничто.
— Нагваль может выполнять необычные вещи, — сказал он. — Вещи, которые кажутся невозможными, немыслимыми для тоналя. Но что удивительнее всего — человек, который их выполняет, не знает, как он это делает. Иными словами, Хенаро не знает, как он делает эти вещи. Он знает только, что делает их. Секрет мага в том, что он знает, как добраться до нагваля, но когда он туда попадает, то его догадки относительно происходящего там ничуть не лучше твоих собственных.
— Но что чувствуешь, когда делаешь все это?
— Чувствуешь, как будто что-то делаешь.
— Чувствует ли дон Хенаро, что он ходит по стволу дерева?
Дон Хуан секунду смотрел на меня, а затем отвернулся.
— Нет, — сказал он громким шепотом. — Не в том смысле, как ты это понимаешь.
Больше он ничего не сказал. Я буквально затаил дыхание, ожидая его объяснений. Наконец, я спросил:
— Что же он чувствует?
— Я не могу сказать тебе, и не потому, что это — его личное дело, а потому что нет способа описать это.
— Ну, пожалуйста, — уговаривал я его. — Нет ничего такого, чего нельзя было бы объяснить словами.
Дон Хуан рассмеялся. Его смех был дружеским и добрым. Однако, в нем был оттенок насмешки и какой-то явный подвох.
— Я должен сменить тему, — сказал он. — Удовлетворись тем, что нагваль был нацелен на тебя утром. Что бы Хенаро ни делал, это была смесь его и тебя. Его нагваль был оттенен твоим тоналем.
Я продолжал свои попытки.