Изюм от Дон Хуана, или Велосипед для паралитика
Шрифт:
— Зачем было так хитрить в моем случае? — спросил я.
— Маги убеждены, что все мы являем собой груду никчемности, — сказал он. — Мы не в состоянии по своей воле отказаться от своего бесплодного контроля. Поэтому с нами нужно действовать посредством хитростей и уловок.
Он рассказал мне, что, заставив меня действовать, сосредотачивая свое внимание на псевдозадаче — учиться «видеть», — он успешно достиг двух вещей. Во-первых, он наметил прямое столкновение с «нагвалем», не упоминая о нем, а во-вторых, с помощью этой уловки он заставил меня рассматривать важнейшие моменты его учения как несущественные. Стирание
— Легче всего, — сказал он насмешливо, когда услышал мое замечание.
— Учитель ничего не должен оставлять случаю. Я тебе уже говорил, ты правильно чувствовал, что тебя надувают. Проблема состояла в том, как убедить тебя, что надувательство было применено для одурачивания твоего разума. Эта уловка была рассчитана на то, чтобы отвлечь твое внимание и сориентировать его в нужном направлении.
Он убедительно объяснил, что благодаря его обходному маневру я заинтересовался стиранием личной истории и сновидением. Эффект этих двух техник был бы совершенно разрушительным, если бы они практиковались во всей их полноте. А главная забота каждого учителя состоит в том, чтобы не дать своему ученику совершить что-нибудь такое, что швырнет его к помрачению разума и истощению.
— Стирание личной истории и сновидение должны были только помочь, — сказал он. — Каждому ученику для страховки необходимы умеренность и сила. Вот почему учитель знакомит ученика с путем воина или способом жить как воин. Это клей, который соединяет все в мире мага. Мало-помалу учитель должен выковывать и развивать его. Без устойчивости и способности держаться на плаву воину невозможно выстоять на пути знания.
Дон Хуан сказал, что при обучении пути воина внимание ученика скорее улавливалось, чем отклонялось. И он уловил мое внимание тем, что выбивал меня из привычных обстоятельств жизни каждый раз, когда я навещал его.
Например, мы с ним часто ходили в пустыню или горы. Но это были отнюдь не прогулки, а своего рода прием для изменения контекста моего обычного мира. Мне это, конечно, даже в голову не приходило. Такая перестановка в моем мире означала, что я, не подозревая об этом, сконцентрировал внимание на действиях дона Хуана.
Он объяснил, что в помощь стиранию личной истории нужно было обучить меня еще трем техникам. Они заключались в избавлении от чувства собственной важности, принятия ответственности за свои поступки и использовании смерти как советчика. Без благоприятного эффекта этих техник стирание личной истории могло вызвать в ученике неустойчивость, ненужную и вредную двойственность относительно самого себя и своих поступков.
Затем дон Хуан указал на кажущееся противоречие в идее изменения. С одной стороны, мир магов призывал к полной трансформации, с другой — объяснение магов говорит, что остров тоналя есть одно целое, и ни один из его элементов не может быть перемещен. В таком случае изменение не означает уничтожения чего бы то ни было, а скорее замещение значения, которое мы придаем этим элементам.
— Стирание личной истории и три сопутствующие ей техники являются средствами магов для изменения фасадов элементов острова. Например, стиранием личной истории ты отрицал использование жалости к самому себе. Для того, чтобы жалость к себе сработала, тебе необходимо быть важным, безответственным и бессмертным. Когда эти чувства каким-либо образом изменены, ты уже не можешь жалеть самого себя.
Дон Хуан сказал, что после освоения всех этих приемов ученик прибывает на перепутье, и в зависимости от своей чувствительности, он делает одну из двух вещей. Он или принимает рекомендации и предложения, сделанные его учителем, за чистую монету, действуя без ожидания наград, иди считает, что ему морочат голову.
— В этом и была твоя ошибка, — сказал он. — Вот тогда мне и пришлось решать, использовать ли растения силы. Ты мог бы воспользоваться только этими четырьмя техниками, чтобы очистить и реорганизовать свой тональ. Они привели бы тебя к нагвалю. Но не все мы способны реагировать на простые рекомендации. И ты, и я в этом отношении нуждаемся еще и в каком-нибудь потрясении. Нам нужны были эти растения силы.
Мне действительно потребовались годы, чтобы понять важность советов, предложенных доном Хуаном в начале моего обучения. Тот необычайный эффект, который оказали на меня психотропные растения, стал основой моего вывода, что их использование служит ключевым моментом в учении. Я держался за это убеждение, и лишь в последние годы своего обучения сообразил, что все осмысленные трансформации и находки магов делаются только в состоянии трезвого сознавания,
— Что произошло бы, если бы я принял тогда твои рекомендации всерьез? — спросил я.
— Ты бы достиг нагваля, — ответил он.
— Но разве я смог бы достичь нагваля без бенефактора?
— Сила дается нам в соответствии с нашей неуязвимостью, — сказал он, — и если бы ты серьезно использовал эти техники, то накопил бы достаточно личной силы, чтобы найти бенефактора. Ты был бы неуязвимым, и сила открыла бы тебе все нужные пути для установления контактов. Это закон.
— Почему ты не дал мне больше времени? — спросил я.
— У тебя было столько времени, сколько нужно, — сказал он. — Так показала мне сила. Помнишь, когда-то ты должен был найти благоприятное для себя место у двери моего дома. Той ночью ты действовал под давлением обстоятельств безупречно, и утром заснул на том самом месте, на камне, который я поставил туда для тебя. Сила показала мне, что тебя следует безжалостно подталкивать, иначе ты и пальцем не пошевелишь.
— Помогли ли мне растения силы? — спросил я.
— Конечно, — сказал он. — Они раскрыли тебя, остановив твой взгляд на мир. В этом растения силы оказывают такое же воздействие на тональ, как и правильный способ ходьбы. И то, и другое переполняет его информацией, и сила внутреннего диалога приходит к концу. Растения силы превосходно подходят для этой цели, но их применение оплачивается слишком дорого. Они наносят слишком большой вред телу. Это их недостаток, особенно дурмана.
— Но если ты знал, что они так опасны, зачем ты давал их мне в таких количествах и так много раз?
Он заверил меня, что детали этой процедуры определялись самой силой. Он сказал, что несмотря на то, что учение предоставляет всем ученикам одинаковые методы, порядок их различен для каждого. И у него было множество знаков, что меня нужно принуждать и принуждать, чтобы заставить принять что-либо во внимание.
— Я имел дело с изнеженным бессмертным существом, которому не было никакого дела до его жизни или смерти, — сказал он, смеясь.