Изюм от Дон Хуана, или Велосипед для паралитика
Шрифт:
Я сказал ему, что моя реакция началась, когда он спросил, чувствую ли я, что сделал мой нагваль. И я подумал, что в точности знаю, о чем он говорит. Но когда я попытался описать это, то оказалось, что я не в состоянии мыслить ясно. Как если бы на самом деле мне ни до чего не было дела. Затем это ощущение перешло в гипнотизирующую концентрацию. Казалось, я был мысленно высосан. Мое внимание привлекло и захватило ощущение, что передо мной вот-вот раскроется огромный секрет, и что я не хочу, чтобы что-то мешало такому раскрытию.
— Что собиралось быть раскрыто тебе, так это твоя смерть, — сказал дон Хуан. — В этом опасность индульгирования.
— Что я могу сделать?
— Твой тональ должен быть убежден разумом, твой нагваль — действиями, пока они не сравняются друг с другом, как я тебе говорил. Тональправит, и, тем не менее, он очень уязвим. Нагваль, с другой стороны, никогда или почти никогда не действует, но когда он действует, он ужасает тональ.
Этим утром твой тональ испугался и стал сжиматься сам собой, и тогда твой нагваль начал брать верх.
Мне пришлось одолжить ведро у фотографов в парке, чтобы загнать твой нагваль, как плохую собаку, назад на его место. Тональдолжен быть защищен любой ценой. Корона должна быть с него снята, однако он должен оставаться как защищенный поверхностный наблюдатель,
Любая угроза тоналю обычно заканчивается его смертью. А если умирает тональ, то умирает и весь человек. Тональ легко уничтожить из-за его врожденной слабости, и потому одно из искусств равновесия воина состоит в том, чтобы вывести на поверхность нагваль для уравновешивания тоналя. Я говорю, что это искусство; и маги знают, что только путем усиления тоналя может появиться нагваль. Понятно, что я имею в виду? Это усиление называется личной силой,
— Что же в действительности произошло [возле авиакасс], дон Хуан? — спросил я.
— Поверь мне, что нет способа узнать это, — ответил он сухо. — В этих делах мы с тобой на равных. В данный момент мое преимущество перед тобой состоит в том, что я знаю, как пробираться к нагвалю, а ты — нет. Но как только я попадаю туда, я имею там не больше преимуществ и знания, чем ты.
— Но я действительно приземлился на базаре, дон Хуан?
— Конечно, я рассказывал тебе, что нагваль подчиняется воину. Разве это не так, Хенаро?
— Правильно, — воскликнул дон Хенаро громовым голосом и поднялся одним единым движением. Это произошло так, словно это голос поднял его из лежачего положения в вертикальное.
— Вы с Хенаро увидитесь завтра утром, — сказал дон Хуан. Сейчас ты должен сидеть здесь в полном молчании.
Мы не сказали больше ни слова. Через несколько часов молчания я заснул.
Дон Хуан отметил, что никогда нельзя поворачиваться налево, когда смотришь на «нагваль». Он сказал, что нагваль смертельно опасен, и что нет необходимости увеличивать риск, который и так велик.
— Когда имеешь дело с нагвалем, никогда не следует смотреть на него прямо, — сказал он. — Этим утром ты смотрел на него пристально, и поэтому из тебя ушли все соки. Единственный способ — смотреть на нагваль как на обычное явление. Следует моргать, чтобы прервать пристальный взгляд. Наши глаза — это глаза тоналя или, точнее, — наши глаза выдрессированы тоналем. Поэтому тональ считает их своими. Одним из источников твоего замешательства и неудобства служит то, что твой тональ не отступается от твоих глаз. В день, когда он это сделает, твой нагваль выиграет великую битву.
Помехой для тебя, или, лучше сказать, помехой для каждого служит стремление подстроить мир под правила тоналя. Поэтому каждый раз, когда мы сталкиваемся с нагвалем, мы сходим с дороги, чтобы сделать наши глаза застывшими и бескомпромиссными. Я должен взывать к той части твоего тоналя, которая понимает эту дилемму, а ты должен сделать усилие, чтобы освободить глаза. Тут нужно убедить тональ, что есть другие миры, которые могут проходить перед теми же самыми окнами. Нагваль показал тебе это сегодня утром. Поэтому отпусти свои глаза на свободу. Пусть они будут настоящими окнами. Глаза могут быть окнами, чтобы заглядывать в хаос или заглядывать в эту бесконечность.
— Как я могу это сделать? — спросил я.
— Скажу тебе, что это очень просто. Может быть, я говорю так потому, что давно уже делаю это сам. Нужно только установить намерение как таможню. Когда находишься в мире тоналя, ты должен быть безупречным тоналем; никакого времени для иррациональной ерунды. Но в мире нагваля ты также должен быть безупречен — никакого времени для разумной ерунды. Для воина намерение— это дверь в промежуточное положение. Она полностью закрывается за ним, когда он выходит на тот или иной путь.
Второе, что тебе следует делать при встрече с нагвалем — время от времени менять направление взгляда, чтобы нагваль не околдовал тебя. Смена положения глаз всегда облегчает ношу тоналя. Сегодня утром я заметил, что ты был исключительно уязвимым, и поэтому изменил положение твоей головы. В подобных случаях ты должен научиться делать это самостоятельно — но только для передышки, а не для того, чтобы снова оградить себя, сохранив распорядок тоналя. Я могу дать честное слово, что ты попытаешься использовать эту технику, чтобы спрятать за ней рациональность своего тоналя, считая при этом, что спасаешь ее от уничтожения. Но дело в том, никто не собирается уничтожать рациональность тоналя. Так что твой страх совсем не обоснован.
Больше мне нечего сказать тебе, кроме того, что ты должен наблюдать за каждым движением нагваля, не истощая себя. Сейчас ты проверяешь, загружен ли твой тональ несущественными деталями. Если на твоем острове слишком много ненужных вещей, то ты не сможешь выстоять во время встречи с нагвалем.
— Что же тогда случиться со мной?
— Ты можешь умереть. Никто не способен выжить в намеренной встрече с нагвалем без длительной тренировки. Требуются годы, чтобы подготовить тональ к такой встрече. Сталкиваясь лицом к лицу с нагвалем, обычный человек обычно умирает от шока. Цель тренировки воина вовсе не в обучении каким-то злым чарам, а в том, чтобы научить тональ не отвлекаться на ерунду. Это очень трудное достижение. Воин должен стать безупречным и совершенно пустым, иначе о встрече с нагвалем лучше и не думать.