К новой свободе: Либертарианский манифест
Шрифт:
После окончания Первой мировой войны и поражения Германии на Россию напало вновь образованное польское государство, сумевшее захватить значительные территории в Белоруссии и на Украине. Воспользовавшись ситуацией хаоса и Гражданской войны, разные национальные группы – Финляндия, Эстония, Латвия и Литва – решили выйти из состава империи и провозгласили национальную независимость. Хотя на словах ленинизм и признавал лозунг национального самоопределения, советским руководителям с самого начала было ясно, что необходимо восстановить государство в границах старой Российской империи. Красная армия отвоевала Украину, очистив её не только от белых, но и от украинских националистов и от армии украинских анархистов во главе с Нестором Махно. Что же касается всего остального, было ясно, что Россия, как и Германия в 1920-х и 1930-х годах, будет добиваться пересмотра условий Версальского мира.
Иными словами, путеводной звездой российской и германской внешней политики было восстановление границ, которые существовали до Первой мировой войны и которые русские и немцы считали истинными границами своих государств. Следует
Но следует подчеркнуть, что, если Германия при Гитлере приняла решительные меры для присоединения утраченных территорий, осторожные и консервативные советские властители не делали абсолютно ничего. Только после заключения пакта с Гитлером и нападения Германии на Польшу русские вернули себе Эстонию, Латвию и Литву, а также те части Белоруссии и Украины, которые после революции достались Польше. И они смогли сделать это без войны. Теперь Россия была восстановлена в дореволюционных границах, если не считать Финляндии. Но Финляндия была готова защищаться. Поэтому русские потребовали присоединения не всей Финляндии, а только той части Карельского перешейка, которая была заселена этнически русским населением. Когда финны отказались удовлетворить это требование, началась «зимняя война» 1939–1940 годов между Россией и Финляндией, которая кончилась тем, что финны отдали России Карелию [16] .
16.
Об этом военном конфликте см.: Jakobson M. The Diplomacy of the Winter War. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1961.
22 июня 1941 года Германия, подчинившая себе на Западе всех, кроме Англии, внезапно совершила акт неспровоцированной агрессии против Советской России, в чём ей помогали союзные государства Восточной Европы: Венгрия, Румыния, Болгария, Словакия и Финляндия. Это нападение на Россию стало одним из центральных фактов европейской истории. Сталин был настолько не готов к нападению, он настолько верил во взаимовыгодность германо-российского соглашения о мире в Восточной Европе, что позволил русской армии утратить состояние боеготовности. Сталин был настолько невоинственным, что Германия едва не сумела одержать победу над намного более сильной Россией. Поскольку при всех других обстоятельствах Германия смогла бы сохранять господство в Европе сколь угодно долго, именно Гитлер поддался искушению антикоммунистической идеологии, забыл о благоразумии и осторожности и вступил на путь, приведший к его гибели и поражению Германии.
Мифология деятелей холодной войны часто признаёт, что Советы не были агрессивны на международной арене до Второй мировой войны, фактически они даже настаивают на этом, потому что в своём большинстве искренно одобряют военный союз Соединённых Штатов с Россией против Германии. Они утверждают, что именно в ходе этой войны и сразу после неё Россия вступила на путь экспансии в Восточной Европе. При этом они игнорируют тот главный факт, что в июне 1941 года Германия при поддержке союзников напала на Россию. Нет никаких сомнений, что войну начала именно Германия при поддержке своих союзников. В ходе отпора агрессорам России пришлось сначала отбросить вторгшиеся армии, а потом и войти на территорию Германии и стран Восточной Европы. Легче доказать, что Соединённые Штаты вели экспансионистскую политику, когда оккупировали Италию и часть Германии, чем обвинить в том же Россию – в конце концов Германия не совершала акта прямой агрессии против Америки.
В ходе Второй мировой войны Соединённые Штаты, Британия и Россия, три главные союзные державы, договорились о том, что будут совместно, на трехсторонней основе, управлять покорёнными вражескими территориями. Соединённые Штаты первыми нарушили это соглашение, не предоставив России никакой роли в военной оккупации Италии. Несмотря на это серьёзное нарушение соглашений Сталин проявил последовательную приверженность консервативным интересам российской нации-государства и, пренебрегши революционной идеологией, не раз и не два предал местные коммунистические движения. Чтобы сохранить мирные отношения между Россией и Западом, Сталин последовательно сдерживал рвавшиеся к власти компартии. Это удалось ему в Италии и Франции, где партизаны и коммунистическое подполье легко могли захватить власть в ходе военного отступления германских войск, но Сталин приказал им не делать этого и убедил их присоединиться к коалиционным режимам, в которых главную роль играли антикоммунистические партии. В обеих странах коммунистов вскоре исключили из состава правящих коалиций. В Греции, где коммунистические партизаны почти захватили власть, Сталин не оставил им никакой надежды, отказав в поддержке и предложив передать власть продвигавшимся с побережья британским войскам.
В других странах, особенно там, где коммунистические партизанские отряды были сильны, коммунисты просто не подчинились советам Сталина. В Югославии победоносный Тито отверг требование Сталина занять подчинённое положение в коалиции во главе с антикоммунистом Михайловичем. Мао, в свой черёд, также отказался признать верховенство Чан Кайши. Нет никаких сомнений, что это неподчинение было началом последующих чрезвычайно значительных расколов в мировом коммунистическом движении.
Таким образом, победив в развязанной против неё войне, Россия оккупировала территорию Восточной Европы. Первоначально она не собиралась насаждать там коммунистические режимы, используя военную силу. Ей нужна была гарантия, что Восточная Европа не станет воротами для вторжения в Россию, как это происходило трижды за предыдущие полвека – и в последний раз война унесла жизни 20 млн граждан России. Короче говоря, Россия хотела, чтобы с ней граничили страны, которые были бы не враждебны ей и не могли бы быть использованы в качестве трамплина для очередного вторжения. Политические условия в Восточной Европе были таковы, что только в более развитой Финляндии существовали некоммунистические политики, которым Россия могла доверять в том смысле, что они будут проводить мирную линию во внешней политике. А в Финляндии эта ситуация была результатом усилий одного дальновидного государственного деятеля, Юхо Паасикиви. Россия согласилась вывести свои войска из Финляндии и не настаивать на установлении в ней коммунистического режима – при том, что за предыдущие шесть лет она дважды с ней воевала, – только потому, что во внешней политике Финляндия твёрдо следовала курсу Паасикиви.
Даже в других странах Восточной Европы Россия в течение ряда послевоенных лет уживалась с коалиционными правительствами и установила в них коммунистические режимы только в 1948 году, после трёх лет неустанных усилий Америки вытеснить Россию из этих стран. В других случаях, как это было в Австрии и северных провинциях Ирана, Россия без сопротивления вывела свои войска.
Деятелям холодной войны трудно объяснить действия России в Финляндии. Если Россия при любой возможности стремится всюду установить коммунистические режимы, в чём причины такой уступчивости в отношениях с Финляндией? Единственное правдоподобное объяснение в том, что для России главное – это защищённость от нападения, а успех мирового коммунизма играет в её приоритетах очень незначительную роль.
Собственно говоря, активистам холодной войны так и не удалось объяснить или понять факт глубоких расколов в мировом коммунистическом движении. Ведь если все коммунисты руководствуются общей идеологией, то каждый коммунист в любой стране должен быть частью единого монолитного движения, а с учётом исторически первого успеха большевиков, он ещё должен следовать их указаниям и быть агентом Москвы. Если коммунисты действительно руководствуются марксизмом-ленинизмом, как же возникло глубокое противостояние между Китаем и Россией, из-за которого Россия, например, держит наготове на границе с Китаем миллионную армию? Откуда такая вражда между коммунистическими странами Югославией и Албанией? Почему стал возможен военный конфликт между камбоджийскими и вьетнамскими коммунистами? Дело, конечно же, в том, что, когда революционное движение захватывает власть в государстве, оно очень быстро начинает осознавать себя правящим классом, заинтересованным в сохранении государственной власти. В их глазах мировая революция начинает быстро блекнуть и теряет всякую привлекательность. А поскольку государственные элиты неизбежно конфликтуют по вопросам власти и богатства, неудивительно, что коммунистический мир охвачен конфликтами.
После своей победы над фашистской Германией Советы продолжили консервативную военную политику. Они использовали вооружённые силы только для защиты своих владений в коммунистическом блоке, а не для его расширения. Так, когда возникла опасность, что Венгрия и Чехословакия, в 1956 и 1968 годах соответственно, могут отколоться от советского блока, Советы, к сожалению, использовали военную силу, но при этом действовали сдержанно и в оборонительном, а не наступательном стиле. (Советы явно примеривались к тому, чтобы вторгнуться в Югославию, когда Тито стал слишком самостоятельным, но их остановила замечательная способность югославской армии вести партизанскую войну.) Ни в одном случае Россия не использовала войска для расширения своего блока или завоевания дополнительных территорий.
Профессор Стивен Ф. Коэн, директор Программы русских исследований в Принстонском университете, недавно обрисовал природу советского консерватизма во внешней политике:
Может показаться абсурдным, что система, рождённая революцией и до сих исповедующая революционные идеи, стала одной из самых консервативных в мире. Но этот консерватизм логически вытекает из множества факторов, которые, по общему мнению, сильнее всего влияют на советскую политику: бюрократическая традиция ещё дореволюционного правительства России; последующая бюрократизация советской жизни, которая быстро обросла консервативными нормами и создала прочно укрепившийся класс ревностных защитников бюрократических привилегий; преклонный возраст современной элиты и даже официальная идеология, которая давным-давно перешла от создания нового общественного устройства к восхвалению существующего.
Иными словами, сегодня советский консерватизм нацелен преимущественно на сохранение того, что он уже имеет внутри страны и за рубежом, т.е. на избегание всяких рисков. Консервативное правительство, естественно, способно к опасным военным акциям, как это было в случае Чехословакии… но это империя защищала себя, это был защитный и оборонительный выпад, а не революционный или агрессивный. Безусловно верно, что для большинства советских руководителей, как, по всей вероятности, и для большинства американских, разрядка – это не упражнение в альтруизме, а преследование национальных интересов. В каком-то смысле это грустно. Но верно, пожалуй, и то, что взаимная эгоистическая заинтересованность служит более надёжной основой разрядки, чем возвышенный и, в конечном счёте, пустой альтруизм [17] .
17.
Cohen S. F. Why Detente Can Work // Inquiry. 1977. December 19. P. 14–15.