К новой свободе: Либертарианский манифест
Шрифт:
Такой абсолютно антисоветски настроенный человек, как бывший директор ЦРУ Уильям Колби, также полагает, что Советы больше всего заботятся об обороне и о недопущении ещё одного катастрофического вторжения на их территорию. Вот что он заявил на слушаниях сенатской Комиссии по иностранным делам:
Порой сталкиваешься с озабоченностью, даже с паранойей [Советов] по поводу собственной безопасности, обнаруживаешь их решимость не допустить ещё одного вторжения и сопутствовавшего ему хаоса, потому что такое они уже пережили и при этом не единожды… Я думаю, что они… стремятся к избыточной защищённости, чтобы гарантировать, что этого не повторится [18] .
18.
18. Цит. по: Barnet R. J. The Present Danger: American Security and the U.S. –Soviet Military Balance // Libertarian Review. 1977. November. P. 12.
Даже китайцы, несмотря на все их пустые угрозы, проводят консервативную и мирную внешнюю
19.
См.: Maxwell N. India’s China War. N. Y.: Pantheon Books, 1970. Даже повторный захват Тибета и подавление там национального восстания не опровергают нашего тезиса. Ведь Чан Кайши и все остальные китайцы на протяжении многих поколений рассматривали Тибет как часть Великого Китая, и Китай здесь руководствовался той же консервативной заботой об интересах нации-государства, что и Советы.
Пониманию представленного в этой главе анализа может помешать ещё один тезис, которого придерживается большинство американцев и даже некоторые либертарианцы, – миф, созданный Вудро Вильсоном и гласящий, что демократии неизбежно миролюбивы, а диктатуры воинственны. Эта идея, конечно, была очень удобна, потому что покрывала вину самого Вильсона, втянувшего Америку в чудовищную ненужную войну. Но и помимо этого, факты, подтверждающие такое предположение, просто отсутствуют. Многие диктатуры склонны замыкаться и ограничиваются тем, что грабят собственный народ. Примерами могут служить как средневековая Япония и коммунистическая Албания, так и множество диктатур, существующих в странах третьего мира. При Иди Амине, самом, пожалуй, зверском и ненасытном диктаторе современности, Уганда не выказывает ни малейшего намерения рисковать, вторгаясь в соседние страны. Однако такая несомненно демократическая страна, как Великобритания, вплоть до XX века непреклонно распространяла свою империалистическую власть по всему миру.
Ни демократия, ни диктатура не имеют отношения к делу просто потому, что государства – все государства – правят на своей территории и решают: воевать или не воевать. И всеми государствами, будь они демократическими, диктаторскими или какими-нибудь ещё, руководит правящая элита. Решит ли эта элита развязать войну против другого государства, зависит от сложного сплетения взаимосвязанных причин, включающих, среди всего прочего, темперамент правителей, силу их врагов, характер побуждающих причин и общественное мнение. Хотя общественное мнение следует учитывать в любом случае, единственное реальное различие между демократией и диктатурой в отношении решимости воевать заключается в том, что первым приходится больше использовать пропаганду, чтобы обеспечить согласие граждан. В любом случае без пропаганды не обойтись, о чём свидетельствуют рьяные усилия всех современных воинственных государств. Но демократическому государству приходится работать основательнее и расторопнее. И ему необходимо больше лицемерия, чтобы безошибочно использовать риторику, затрагивающую ценности масс: справедливость, свободу, национальный интерес, патриотизм или мир во всём мире. Поэтому в демократических государствах искусство пропаганды должно быть более искушённым и утончённым. Но ведь это, как мы видели, относится ко всем решениям правительства, не только о войне и мире. Потому что всем правительствам, и не особенно демократическим в том числе, приходится немало трудиться, чтобы убедить своих граждан, что они угнетают людей ради выгоды всего населения страны.
Сказанное нами о демократии и диктатуре в равной степени относится и к отсутствию корреляции между степенью внутренней свободы в стране и её внешней агрессивностью. Некоторые государства продемонстрировали, что могут обеспечить внутри страны значительный уровень свободы, но при этом вели агрессивные войны за рубежом. Известны и тоталитарные страны, проводившие мирную внешнюю политику. Примерами могут служить Уганда, Албания, Китай, Великобритания и многие другие.
Короче говоря, либертарианцы, как и другие американцы, должны опасаться априорного подхода к истории: в данном случае нужно воздерживаться от предположения, что государство, отличающееся во внутренней политике большим демократизмом или большей свободой, обязательно (или возможно) станет жертвой агрессии со стороны авторитарного или тоталитарного государства. Такое предположение просто не подтверждается историческими фактами. Когда речь идёт о сравнительной правоте и неправоте, о сравнительной степени агрессивности внешней политики, ничто не может заменить детальное эмпирическое исследование исторических обстоятельств конфликта. И нас не должно изумлять, если в результате такого исследования выяснится, что демократичные и относительно свободные Соединённые Штаты действовали во внешней политике более агрессивно и империалистично, чем сравнительно более тоталитарные Россия или Китай. И наоборот, если мы одобряем неагрессивную внешнюю политику какого-либо государства, не следует рассчитывать, что нам непременно понравится и его внутренняя политика. Жизненно важно, т.е. буквально дело жизни и смерти, чтобы американцы научились видеть внешнюю политику своего правительства с такой же холодной отчётливостью, с такой же незашоренностью взгляда,
20.
Критику недавней попытки деятелей холодной войны возродить пугало советской военной угрозы см. в работе: Barnet R. J. Op. cit.
И в завершение нашей дискуссии скажу, что главной задачей либертарианской программы внешней политики Соединённых Штатов должен стать полный отказ от политики глобального интервенционизма: США должны полностью и немедленно прекратить военное и политическое вмешательство в дела Азии, Европы, Латинской Америки, Ближнего Востока и прочих регионов. Американские либертарианцы должны требовать, чтобы правительство Соединённых Штатов незамедлительно прекратили любую деятельность за пределами своих границ. Соединённые Штаты должны свернуть свои базы, вывести войска, прекратить постоянное политическое вмешательство и ликвидировать ЦРУ. Необходимо прекратить все программы помощи иностранным государствам, потому что вся эта помощь представляет собой всего лишь инструмент ограбления американского налогоплательщика, а также субсидирования американского экспорта и пользующихся нашей благосклонностью иностранных государств. И всё это происходит под лозунгом «помощи голодающим народам мира». Короче говоря, правительство Соединённых Штатов должно в своей деятельности не выходить за пределы национальных границ и проводить курс строгой политической изоляции или нейтралитета.
Дух этой ультраизоляционистской либертарианской внешней политики был сформулирован в 1930-х годах отставным генерал-майором корпуса морской пехоты Смидли Д. Батлером. В конце 1936 года он предложил забытый ныне проект поправки к Конституции, которая восхитила бы всех либертарианцев, если бы те рискнули отнестись к делу серьёзно. Вот полный текст предложенной Батлером поправки:
1. Запрещается перемещение сухопутных вооружённых сил за пределы территориальных границ Соединённых Штатов и зоны Панамского канала, по каким бы то ни было причинам.
2. Судам, принадлежащим военно-морскому флоту Соединённых Штатов или любым другим родам вооружённых сил, запрещается удаляться более чем на пятьсот миль от нашего побережья, если только это не вызвано необходимостью спасения потерпевших кораблекрушение.
3. Самолётам армии, военно-морского флота и корпуса морской пехоты запрещено удаляться с какими бы то ни было целями на расстояние более семисот пятидесяти миль от побережья Соединённых Штатов [21] .
21.
The Woman’s Home Companion.1936. September. P. 4. Переиздано: Hallgren M. A. The Tragic Fallacy. N. Y.: Knopf, 1937. P. 194.
Таким образом, строгий изоляционизм и нейтралитет – это первая задача либертарианской внешней политики, которая должна быть дополнена признанием ответственности американского государства за холодную войну и участие во всех других конфликтах XX века. Какой же, с учётом изоляции, должна быть политика Соединённых Штатов в области вооружений? Многие изоляционисты требуют вооружаться до зубов, но в ядерную эпоху такая политика будет означать сохранение значительного риска ядерного холокоста, и это не считая того, что мы сохраним чрезвычайно вооружённое государство и высокий уровень непроизводительных правительственных расходов, искажающих ход хозяйственной жизни.
Даже с чисто военной точки зрения Соединённые Штаты и Советский Союз располагают возможностью многократно уничтожить друг друга, и для сохранения потенциала для удара возмездия Соединённым Штатам достаточно из всего ядерного арсенала оставить только подводные лодки с Polaris на борту – они неуязвимы и снабжены разделяющимися ядерными боеголовками. Но для либертарианца, да и для любого человека, встревоженного перспективой ядерного самоубийства человечества, даже сохранение подлодок с Polaris не является удовлетворительным решением. Мир так и останется заложником шаткого «баланса сил устрашения», а этот баланс может быть нарушен в результате случайности или безответственных действий обладающего властью безумца. Нет, для того чтобы окончательно избавиться от угрозы ядерного уничтожения, жизненно важно достичь общемирового ядерного разоружения, на пути к которому советско-американский договор об ограничении стратегических вооружений (ОСВ) от 1972 года и переговоры по ОСВ-2 являются только первыми робкими шагами.
Поскольку все люди, даже те, которые правят Соединёнными Штатами, заинтересованы в том, чтобы не быть уничтоженными ядерным пожаром, этот взаимный интерес служит надёжной, рациональной основой для осуществления политики всеобщей и полной ликвидации всех видов оружия массового уничтожения, включая ядерное. Такое совместное разоружение стало достижимо с тех пор, как Советский Союз согласился с соответствующими предложениями Запада от 10 мая 1955 года, что привело к паническому отказу западных государств от собственных предложений [22] .
22.
О деталях постыдного поведения западных политиков на этих переговорах см.: Noel-Baker P. The Arms Race. N. Y.: Oceana Publications, 1958. Эти детали позволяют взглянуть на историю этого эпизода иначе, чем он был подан в американской прессе.