К оружию! К оружию! (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева)
Шрифт:
– Он вернулся, – сказал Дуббинс.
– Да, – кивнул Детрит.
Они снова всмотрелись в темноту.
– Ну и денек выдался, – покачал головой Дуббинс.
– Верно.
– Слушай, мне все хотелось спросить… на случай… ну, вдруг мы… а я так и не узнаю… что там случилось, на складе свинины? Ты проделал такие сложные вычисления! Зачем?
– Я… не знаю. Просто… я вдруг взял и увидел.
– Увидел что?
– Все. Все до конца. Все числа в мире. И я мог их сосчитать.
– И чему они равнялись?
– Числа не могут равняться…
Последнее замечание Дуббинс решил пропустить мимо ушей. Он махнул троллю рукой, и они двинулись по тоннелю вперед – навстречу неизведанному будущему.
Следы привели их к более узкому и низкому тоннелю, в котором тролль едва мог выпрямиться. Но вскоре они дошли до тупика. Упавший с потолка камень перегородил путь, у завала громоздились горы всевозможных отходов. Дальше идти было некуда, но это не имело значения, потому что они нашли то, что искали, хотя, если разобраться, именно это они совсем не искали.
– Вот те на, – буркнул Детрит.
– Определенно, – согласился Дуббинс и осмотрелся по сторонам. – Знаешь, – сказал он, – мне кажется, обычно эти тоннели заполнены водой.
Они находились значительно ниже уровня реки.
Потом он снова посмотрел на находку. Находка совсем не радовала.
– По-моему, нас ждут большие неприятности, – нахмурился он.
– Это его значок, – покачал головой Моркоу. – Ничего себе. Он так сжал кулак, что значок разрезал ему всю руку.
Официально Анк-Морпорк построен на суглинках, а на самом деле он построен в основном на Анк-Морпорке. Его строили, сжигали, заливали водой и перестраивали столько раз, что фундаментами становились старые подвалы и засыпанные дороги – ископаемые кости и мусор предыдущих Анк-Морпорков.
А под всем этим в кромешной темноте сидели тролль и гном.
– Что теперь?
– Оставим его здесь и позовем капрала Моркоу. Он наверняка знает, что делать.
Детрит оглянулся на то, что лежало сзади.
– Не нравится мне это, – сказал он. – Неправильно оставлять его здесь.
– Верно. Ты прав. Но ты – тролль, а я – гном, по-твоему, что будет, если люди увидят, как мы тащим такое по улицам?
– Будет большая беда.
– Правильно. Пошли, посмотрим, куда ведут следы, уходящие отсюда.
– А что, если мы вернемся, а его уже не будет? – спросил Детрит, поднимаясь на ноги.
– С чего бы? Мы идем по следам, так что, если тот, кто его сюда положил, вернется… В общем, мы с ним никак не разминемся.
– Хорошо. Я рад, что ты это сказал.
Ваймс сидел на краю кровати, и Ангва перевязывала ему руку.
– Капитан Квирк? – спросил Моркоу. – Неудачный выбор.
– Майонез Квирк, – встрял Колон. – Полный идиот.
– Он что, толстый, жирный и масляный? –
– И от него пахнет яйцами, – кивнул Моркоу.
– Перья на шлеме, – сказал Колон, – и нагрудник, в который можно смотреться.
– Ну, у Моркоу такой же, – заметил Шнобби.
– Да, но разница в том, что Моркоу начищает свой нагрудник потому, что… ему нравятся красивые чистые доспехи, – объяснил Колон, защищая товарища. – А Квирк начищает свой потому, что полный идиот.
– Он закрыл дело, – сообщил Шнобби. – Я слышал об этом, когда ходил за кофе. Арестовал тролля Углеморда. Знаешь его, капитан? Чистильщик сортиров. Кто-то видел его рядом с Заиндевелой улицей незадолго до того, как убили гнома.
– Углеморд – здоровенный тролль, – возразил Моркоу. – Он ни за что бы не протиснулся в ту дверь.
– Но у него был мотив, – сказал Шнобби.
– Да?
– Да. Крюкомолот был гномом.
– Это не мотив.
– Для тролля – мотив. Как бы то ни было, если он не сделал это, вероятно, сделал что-то другое. Уж очень много улик против него.
– Каких улик? – спросила Ангва.
– Он – тролль.
– Это не улика.
– Для капитана Квирка – улика, – ухмыльнулся сержант.
– Он наверняка что-то да совершил, – повторил Шнобби.
Этими словами он только повторял точку зрения патриция на преступление и наказание. Если совершено преступление, должно последовать наказание. Если процесс наказания осуществляется именно над тем преступником, который и совершил данное преступление, это можно считать счастливой случайностью; если нет, сойдет любой преступник. Так как каждый человек обязательно в чем-нибудь да виноват, правосудие в итоге все равно торжествует.
– Этот Углеморд вообще-то гнусный тип, – признал Колон. – Правая рука Хризопраза.
– Да, но он не мог убить Рьода, – указал Моркоу. – И та нищенка – как она сюда вписывается?
Ваймс сидел и тупо таращился в пол.
– А вы что думаете, капитан? – спросил Моркоу.
Ваймс пожал плечами:
– Кого это волнует?
– Ну, вас, например. И вас всегда это волновало. Мы не можем позволить, чтобы какой-то там…
– Послушайте меня, – едва слышно произнес Ваймс. – Предположим, мы найдем того, кто убил гнома и клоуна. И девчонку. Ничего ведь не изменится. Все насквозь прогнило.
– Что прогнило, капитан?
– Все. С таким же успехом можно пытаться вычерпать колодец решетом. Пускай убийцы разбираются. Или воры. А потом он поручит это дело, скажем, крысам. Почему нет? Мы ведь для этого не годимся. Мы должны просто бродить по городу, звонить в колокольчик и кричать: «Все спокойно!»
– Но ведь не все спокойно, капитан, – не сдавался Моркоу.
– Ну и что? Когда это имело значение?
– Ну и ну, – пробормотала Ангва. – Кажется, в него влили слишком много кофе…