К полюсу!
Шрифт:
21 октября. Сто тридцать первый день. Около полуночи обнаружили, что Каак, лежавший между мною и доктором, скончался. Около полудня скончался Ли.
22 октября. Сто тридцать второй день. Мы слишком слабы и не можем снести тела Ли и Каака на лед. Я с доктором и Коллинсом отнесли трупы за угол, так что их не видно.
23 октября. Сто тридцать третий день. Все очень слабы. Спали или лежали целый день. До наступления сумерек собрали немного дров. У нас нет обуви. Ноги болят.
24
25 октября. Сто тридцать пятый день.
26 октября. Сто тридцать шестой день.
27 октября. Сто тридцать седьмой день. Иверсен свалился с ног.
28 октября. Сто тридцать восьмой день. Иверсен скончался рано утром.
29 октября, Сто тридцать девятый день. Ночью скончался Дресслер.
30 октября. Сто сороковой день. Ночью скончались Бойд и Гертц. Умирает Коллинс.
На этом записи обрываются...
Отправляя Ниндеманна и Нороса за помощью, Де-Лонг предполагал, что ближайшее поселение находится всего в двенадцати милях. Но карта подвела капитана, на ней были обозначены летние поселения. Капитан не мог знать, что на зиму якуты откочевывают далеко к югу.
Ниндеманну и Норосу пришлось пройти не двенадцать, а сто сорок, миль — около двухсот пятидесяти километров. Только 25 октября они с помощью местного населения сумели добраться до крошечного поселка Булун...
Осталось досказать немногое. Кроме катера Де-Лонга, с острова Семеновского вышли в путь катер лейтенанта Чиппа и вельбот Мельвилля. Катер исчез бесследно. Отряд Мельвилля сумел достичь устья Лены, а затем с помощью якутов Булуна.
Немедля Мельвилль организовал спасательную экспедицию...
Тела погибших, занесенные снегом, были найдены только через пять месяцев. Рядом с Де-Лонгом лежал его дневник. До последнего дня почерк капитана оставался безукоризненно четким.
На картах Арктики к северо-востоку от Новосибирских островов можно найти архипелаг, названный именем Де-Лонга.
УМЕРЕТЬ ЛЕГКО — ТРУДНО БОРОТЬСЯ, ТЕРПЕТЬ, ЖИТЬ
Медленно передвигался на карте флажок, отмечающий рекордную широту, достигнутую человеком. И столь же медленно, столь же нелегко доставались людям знания о природе Центральной Арктики.
В 1881 году Международная конференция ученых принимает решение о проведении Полярного года. В Арктике должны быть созданы метеостанции, задача которых — ежедневные наблюдения по специально разработанным программам.
Две станции организует Россия — на острове Сагастырь в дельте Лены и в Малых Кармакулах на Новой Земле. Две станции организуют американцы. Одной из них, самой северной в мире (форт Конгер, широта 81°44'), руководит лейтенант Грили.
Многое удивит современного читателя в описании этой зимовки.
Кроме эскимосов-охотников, никто из зимовщиков не имел ни малейшего полярного опыта. Все они — офицеры и матросы — не обладали необходимыми научными познаниями. На станции царила военная субординация, дух военной казенщины.
Странно читать в дневнике Грили: «Я был вынужден разжаловать сержанта Линна в рядовые за непочтительные замечания, которые он себе позволил».
Или такие записи: «3 сентября. Срок службы рядового Уислера сегодня закончился, после чего он уволен в отставку... 4 сентября. Уильям Уислер вновь поступил сегодня на службу в звании рядового».
Подобные порядки у многих вызывали протест. Доктор Пэви, например, решил не возобновлять контракт о службе в армии, а затем отказался подчиняться распоряжениям Грили, за что и был посажен под арест. А старший офицер, лейтенант Кислингбэри, был уволен в самом начале зимовки и в дальнейшем — три года! — «не исполнял более никаких обязанностей». Правда, Грили отмечает, что Кислингбэри «не раз пополнял наши запасы свежей дичью и тем принес достаточно пользы».
Так или иначе, зимовка проходила вполне благополучно. У самого Грили вера в необходимость строжайшей дисциплины сочеталась с мягкостью и снисходительностью. А главное — в нем жил дух первооткрывательства. Участники экспедиции не только пунктуальнейшим образом выполняли программу плановых научных работ, но и провели несколько санных походов. В одном из них отряд лейтенанта Джеймса Локвуда ценой неимоверных усилий достиг рекордной широты — 83°24'.
Зимовка была рассчитана на год, но пароход «Протей» не смог пробиться к форту Конгер, а еще год спустя, уже во время повторной попытки, был затерт и раздавлен льдами.
Грили не знал этого. Прошла вторая, «сверхплановая», полярная ночь, кончалось лето. Надежда на помощь таяла с каждым днем. Продуктов оставалось совсем немного, и третья зимовка могла стать роковой.
Грили решил попытаться собственными силами пробиться на юг, к датской колонии в Годхавне. Но сделать это до наступления морозов, до наступления полярной ночи не удалось. Сложенная из камней хижина стала приютом на зиму.
1883 год. Дневник Грили:
Г р и л и А. Три года в Арктике. 1881—1884. Л, 1935.
26 октября. Сегодня последний солнечный день, за которым последуют сто десять долгих темных дней. Как-то мы проведем надвигающуюся полярную зиму? Вот вопрос, на который я не могу ответить. Вчера вечером Райс читал нам вслух обрывки газеты. Жалкая эскимосская лампа, дающая очень мало света, стояла совсем близко от чтеца. Кое-кто возражает против расхода жира для этой цели, но я твердо стою на том, что наш ум не должен оставаться совсем без пищи, иначе мы неизбежно дойдем в течение наступающих месяцев до помешательства.