К свету
Шрифт:
С неба уже смотрели строгие звезды, из-за зубчатой стены поднималась неправдоподобно огромная красноватая и овальная луна. Лиз подумала, что скоро и Солнце станет таким же холодным... Она передернула плечами.
Оставив пальто в вестибюле - ей пришлось самой снять его и повесить за барьер на вешалку, - Лиз мельком взглянула на себя в золоченое зеркало и стала подниматься по уходившей высоко-высоко мраморной лестнице. Она думала о встрече с Эллен. Что она скажет Рою?
Веселова-Росова встретила Лиз и познакомила ее с академиком Овесяном. Лиз подумала, что русские или советские люди, как они называют
Кандербль тихо беседовал с пожилой красивой дамой, по-видимому, давней своей знакомой. Лиз не успела познакомиться с ней, подошли мистер Игнес и находившийся в Москве профессор Леонардо Терми, знаменитый физик. Она поразилась перемене в нем. Он был теперь худ, постарел, когда-то чистое лицо без морщин преобразилось - две глубокие горестные складки у щек и скорбное выражение больших глаз.
Вошел нестареющий Рыжий Майк - сенатор Никсон в сопровождении очень пожилого, низенького человека в очках, с задумчивым лицом. В его неторопливых движениях ощущалось удивительное спокойствие.
Присутствующие притихли, подтянулись.
Алексей Александрович, руководитель Штаба Солнца, созданного содружеством коммунистических стран для борьбы с оледенением планеты, пригласил всех в зал заседаний.
Лиз уже знала, какое огромное значение имел этот федеративный орган в жизни многих стран. Люди одинаково страдали от оледенения, где бы они ни жили, к какому бы лагерю ни принадлежали. Под руководством Штаба Солнца развернулась историческая борьба с ледяной коркой, которую провели в свое время по инициативе Роя и американцы. Штаб Солнца разумно пользовался резервами зерна, распределяя их между странами, спасая их от голода. Коммунистические страны потому и страдали меньше от обледенения, чем страны старых порядков, что там было велико спасительное организующее начало, объединяющее все ресурсы и все усилия.
И вот теперь Лиз привелось принять участие в одном из заседаний Штаба Солнца.
Сидели за полукруглым столом вперемежку - хозяева и гости.
На столе стояли вазы с фруктами и бутылки с приятными напитками. Лиз вспомнила об обеде в Беркли, о Рое и... опять об Эллен, с которой свела ее судьба. Как теперь будет дальше? По-прежнему теперь уже не выйдет!..
Но сейчас предстояло обсудить вопрос, как бороться с общенародным бедствием.
В середине совещания Алексей Александрович пригласил всех выйти во двор Кремля, чтобы наблюдать эксперимент, проводимый Советским Союзом.
Шли по дорожке над кремлевской стеной. Огней на набережной уже не было. Небо казалось серым и пасмурным, и только часть его над городом светлела. Снег на реке внизу казался темным.
– Рассвет над Москвой-рекой, - тихо сказала Лиз.
– Как у Мусоргского...
Стоявшая рядом с Лиз пожилая дама улыбнулась. Потом, став сразу серьезной, посмотрела на ручной хронометр, надетый поверх рукава пальто. Лиз уже знала, что Анна Седых - руководитель ракетного центра коммунистических стран.
Лиз прежде не вставала на рассвете. Она никогда не думала, что он разгорается не на горизонте, а высоко в небе. Несколько параллельных линий барашковых облаков
Алексей Александрович обходил гостей и передавал каждому темные очки.
Через некоторое время по обе стороны блистательной Венеры появились еще две такие же звезды. Лиз уж поняла, что звезды не могут так сверкать.
И только теперь показался край огромного Солнца, красного, "закатного", но все еще жаркого, совсем не такого, какой ночью была луна.
Солнце вставало в фантастической оправе из двенадцати поднятых в небо самоцветных камней, умножая его свет. Глаза щурились. Лицо ощущало ласковое тепло.
Созвездие светил! Тепло жизни, свет радости, лучи надежды! Жизнь, жизнь, жизнь! Ее начало и смысл! Ее красота и движение! Ее ширь и бессмертие!
Лиз увидела рядом с собой Алексея Александровича.
– Петрарка-поэт создал Дочь Дивную Солнца, - сказала она.
– Разве не поэты ваши ученые, которые создали созвездие солнц?
– По мере сгорания термоядерного топлива будут запускаться новые спутники с искусственными солнцами, - сказал Алексей Александрович.
– Не понимаю, - недовольно заметил мистер Игнес, - чем это лучше "Икара"? На фонари придется израсходовать не только ядерные запасы, но и воду океанов.
– Хотя бы тем, - возразил ему Терми, - что эффект не надо ждать десятилетиями.
– Уже сейчас можно загорать, - смеясь, поддержал сенатор Никсон.
– Тогда, если позволите, мы передадим Штабу Солнца все ядерные материалы, предназначенные для космической боеголовки корабля "Петрарка", - объявила Лиз.
– Спасибо, - сказал Алексей Александрович.
– Нам это пригодится.
– А как же ваш космический корабль?
– повернулась к Лиз Анна Седых. Она с удивлением глядела на американку. Может быть, у нее слезы на глазах оттого, что она смотрела на Солнце и новое созвездие светил? Или она плакала?
Лиз плакала. Ей было бесконечно жаль себя и своей мечты, которой она отдала все, что имела. Что теперь остается у нее. Рой? Но у него есть любовь к Дочери Дивной Солнца, которая непременно вернется в Америку, потому что Бурову уже не выйти из камеры анабиоза. Где же будет место Лиз?
И вдруг Лиз, вытерев платком набежавшие слезы, обернулась к Анне Седых и сказала:
– Вы руководитель ракетным центром, запускающим космические корабли. Разве мой "Петрарка" не годится для исследовательских целей? Разве не стоит достичь на нем Юпитера и кольца астероидов, исследовать эти осколки когда-то взорвавшейся планеты, раскрыть тайну ее поучающей гибели? Во имя Земли, чтобы с ней этого никогда не случилось?