К вопросу о добре и зле
Шрифт:
— Сильван?
— Их сердце истекает слезами. У них небольшой выбор: умереть или уйти отсюда.
Что одно и тоже, — закончил эльф.
— Почему? — только и спросил помрачневший Райнарт.
— Тень. Это все, что я смог понять.
Флешбэк Мастер Фабиан осторожно спустился в мастерскую. Ему не спалось, и он услышал какой-то шум. Он долго возился со светильником, а когда зажег и осмотрелся, подняв повыше, то едва не выпустил его из рук…
В его мастерской сидел не кто иной, как Ворон, и даже ленточка, стягивающая густые волосы была черной, а на столе перед ним
Впечатления от сомнительного приключения месячной давности еще не стерлись из его памяти, и вряд ли они когда-нибудь померкнут. До сих пор не верилось, что ему удалось избежать не только гибели, но и вообще ущерба, однако напоминанием о происшествии служил богатый кошель, — деньги, находившиеся в нем, мастер пожертвовал комитету вдов и сирот, а вот саму вещь почему-то оставил себе.
Мастер Фабиан почувствовал, как слабеют его ноги, и сел. Он не был уверен, что это ему не снится.
Некоторое время они сидели напротив друг друга. Ворон улыбался уголком губ, уложив острый подбородок на сплетенные пальцы без единого кольца. Похоже, первым нарушать молчание он не собирался.
— Что вас привело ко мне? — мастер Фабиан совладал с собой.
— Дело, — сообщил гость, по своему обыкновению почти не разжимая губ.
— Я всего лишь делаю музыкальные инструменты — чем я могу быть полезен вам?
— Я хочу, что бы вы стали моим учителем.
Вот так, — ни больше, ни меньше! Мастер Фабиан снял очки, протер их, надел снова и только тогда к нему вернулся дар речи.
— Боюсь, что это не возможно, — почти твердо сказал он.
— Почему?
— Потому что это невозможно!
— Вы брали учеников, но сейчас у вас никого нет, — начал перечислять незваный гость, — Заказов много, но нельзя сказать, что нет ни одной свободной минуты…
— Вы следили за мной, — возмущенный мастер Фабиан даже подскочил на месте.
— Наблюдал.
— Я не могу принять вас, — решительно сказал мастер, — Во-первых, я решил больше не брать учеников. Во-вторых, для этого необходим талант… или хотя бы способности… в-третьих, вы — не годитесь в ученики!
— Откуда вы знаете? — вопросил Ворон, и метр Фабиан осекся, — Я не собираюсь подвергать сомнению ваш авторитет. Если вы согласитесь, естественно я буду исполнять ваши распоряжения, а не вы мои. Почему вы считаете, что я откажу вам в уважении, которого заслуживает наставник и такой мастер?
Мастер Фабиан молчал. Ему было чрезвычайно трудно представить этого человека подчиняющимся кому-либо, а тем более ему самому. Он попробовал по-другому.
— Сколько вам лет, молодой человек?
— Двадцать.
Мастер Фабиан не сумел скрыть потрясения.
— Вы выглядите старше… Но это не имеет значения! В вашем возрасте уже поздно учиться ремеслу.
— Я полагаю, хорошему никогда не поздно учиться.
— И вы будете жить в моем доме! — вырвалось у мастера против воли.
Впервые в черных глазах что-то дрогнуло.
— Я на этом не настаиваю.
Сказано это было таким тоном, что мастер Фабиан ощутил холод смерти вдоль спины.
— Давайте договоримся так. Определим срок. Скажем, полгода. Если на Самайн
Предложение было самым разумным из того, что он услышал.
— У меня будет одно условие.
Ворон ждал. Только одно? — читалось в его жуткой улыбке.
— Я не желаю брать ваши деньги, — твердо закончил мастер Фабиан.
Похоже, Ворон ожидал чего-то другого, но и это его не удивило.
— Как вам будет угодно.
Гость поднялся, давая понять, что договор заключен и разговор окончен.
— Доброй ночи.
— Простите, — растерянный мастер снова начал теребить свои очки, — у меня… еще один вопрос к вам…
Черная фигура замерла.
— Как мне называть вас? Ворон… это не имя… согласитесь…
— Меня зовут Дамон, — сообщил не оборачиваясь гость после небольшой паузы и удалился.
Мастер Фабиан не нашел сил встать. Ему казалось, что это все сон, и он вот-вот проснется. Ведь невозможно представить, что в его мастерской только что был вольный барон Ворон. И что он, Фабиан, принял его в ученики. Он вообще не мог представить этого молодого бандита с замашками аристократа в мастерской с инструментом в руках…
Как ни странно, пешим ходом маленький отряд продвигался не намного медленнее, а кое-где и быстрее: эльф вел их лесными тропами между двух основных трактов, и порой приходилось затрачивать немало усилий, что бы провести по какому-нибудь особо затруднительному месту последнюю оставшуюся лошадь или и вовсе делать порядочный круг.
Но трудности были не только в этом. Хвоистый лес выглядел вполне обычным только для того, кто в лесу никогда не был. Даже Гейне чувствовала что-то неладное, а что уж говорить о Райнарте и тем более эльфе. Какое-то странное гнетущее чувство, чем-то похожее на впечатление от оставленной деревни, давило на затылок, заставляло приглушать голоса. Одинокая птица попробовала было исполнить привычную партию, но, смущенная, не закончила и первой трели, словно испугавшись своей наглости. Стояла полная тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы под ветром, однако тишина эта была вызвана не вторжением человека. Судя по следам, зверья здесь почти не осталось и дальше все обещало стать только хуже. Не сговариваясь и не обсуждая, они стали предельно экономить провизию, а воду даже из самых полноводных и бурных ручьев брали лишь после того, как Эледвер или Райнарт ее проверяли.
Несколько раз эльфийский перстень снова начинал светиться, и что бы не ввязываться в лишнюю драку, герои заблаговременно обходили возможного противника.
Один раз орки прошли совсем близко, — так, что и не обладая по-эльфьи острым взором можно было рассмотреть все детали. Гейне впервые поняла, о чем говорил Райнарт, потому что впервые собственными глазами увидела кочевье, хотя собственно кочевьем это было назвать трудно: орки тоже шли налегке, взяв только то, что могли. Под охраной вооруженных до зубов мужчин шли их женщины — мелкие, юркие, их почти невозможно было толком рассмотреть из-за поклажи, которой каждой пришлось нести.