К востоку от Малакки

Реган Ричард

— Итак, Билл Роуден, — протянул он, прерывая ход моих мыслей. — К счастью для меня, ты услышал мою радиопередачу. А то я уже начинал задаваться вопросом, смогу ли я самостоятельно справиться с этим нацистским ублюдком.

— Джим Коффин, ты в курсе, что своим видом можешь напугать самого дьявола?

— Да уж, ты мог бы добрался сюда и побыстрее. Но я и не ожидал, что твой старый восточный бродяга сможет дать более восьми узлов по ветру. — Он засмеялся и тут же вздрогнул, почувствовав колющую боль в груди от ссадин и сломанных ребер. — Не смеши меня, это больно. Но повторю еще раз: я чертовски благодарен тебе. Эти нацисты вели жесткую игру.

— Думаю, твой Рату со временем придумал бы способ освободить парней на берегу и вернуться с ними на борт, — ответил я и ухмыльнулся: — Колоритная у тебя команда, прямо пираты какие. Но среди них явно есть приличные люди.

— Пираты! — фыркнул Коффин. — Просто хорошие, честные моряки, пытающиеся заработать себе на жизнь.

— Рату также отличный навигатор, без него нам бы не пройти через риф. Он сказал, что его учил этому искусству дедушка.

— Его дедушка имел пристрастие к человечинке, — сказал Коффин, его окровавленные губы скривились в болезненной усмешке. — Но он точно может ориентироваться лучше, чем оба моих штурмана, даже со своими секстантами. — Он промокнул губу не слишком чистым носовым платком. — Но что меня интересует в первую очередь, — продолжил он, — так это то, почему эти нацистские ублюдки искали вас. Они чуть не разнесли мой пароход к чертям собачьим, все что-то искали. Они были уверены, что перед ними "Ориентал Венчур". Все думали, что я пытаюсь обвести их вокруг пальца. — Он покачал головой, морщась от боли. — Пойду поговорю наедине с этим шкипером краутов [54] . Посмотрю, воспримет ли он с таким же удовольствием то блюдо, каким он потчевал меня.

54

Краут (нем. капуста) — прозвище немцев, данное солдатами западных союзников.

— Некоторые пронацистски настроенные деятели пытались использовать меня втемную для доставки оружия в Новую Гвинею, — ответил я. — А я обнаружил его и... конфисковал. Похоже, оно предназначалось для какой-то базы снабжения среди островов, служащей для пополнения запасов подводных лодок и надводных рейдеров. Нацисты поняли, что это я забрал оружие, и хотели его вернуть. Один раз они уже пытались это сделать, немецкое судно "Дортмунд" выследило нас до Мануса и атаковало там, но мы отбились.

— Бог мой, и он называет нас пиратами! Похоже, ты ничем не лучше. Но скажи мне, Билл, что это за дело, в котором тебе нужна моя помощь?

— Ага, значит, вы получили это сообщение?

— Маркони принял его прямо перед тем, как мы заметили этого нацистского ублюдка. Из-за него я был слегка озабочен.

Я усмехнулся:

— Есть кое-что, что тебе, полагаю, понравится.

Я только собрался сказать ему, но тут звук судового тифона привлек наше внимание, и мы подняли глаза, чтобы увидеть, как "Ориентал Венчур" медленно направляется ко входу в залив.

Коффин удивленно присвистнул:

— Бог мой, он действительно выглядит как копия "Нимрода". Я сам не смог бы отличить их друг от друга; неудивительно, что и крауты промахнулись. Но скажи-ка мне: если ты со своим старпомом здесь, то кто рулит этой старой лоханкой?

Он снова свистнул, когда я сказал ему, что судном управляет второй помощник, и Коффин с восхищением наблюдал, как Гриффит направляет корабль на якорное место примерно в четверти мили от нас. Когда якорь забрал, я мог представить себе, какая тяжесть свалилась с его плеч.

— Похоже, у тебя там приличный помощник. Я не уверен, что доверю своему секонду, Джо Флинну, проделать что-нибудь подобное. Но вот еще вопрос: откуда этот армейский парень, майор Спенсер. Кажется, удобно иметь такого, когда пули посвистывают.

Я внимательно обдумал вопрос,размышляя, как много я могу ему сказать.

— Он военный атташе Австралии в Порт-Морсби. Путешествует с нами в качестве пассажира в Давао и надеется оттуда добраться до места службы.

— Ну ты скажешь! Рату и Бема рассказали мне, как он и твой старпом взорвали субмарину. Не похож он на привязанного к бумажкам и хлещущего коктейли. Тоже мне, атташе...

За его спиной послышался легкий кашель. Коффин повернулся и увидел, что майор Спенсер хмуро смотрит на него.

— Что значит быть привязанным к бумажкам и коктейлям?

— Не сочтите за обиду, майор, но там, откуда я пришел, в военные атташе обычно ссылают негодных полковников, которых Пентагон должен держать подальше от серьезных дел.

Спенсер широко улыбнулся:

— Никаких обид, капитан Коффин. Но у вас, ребята, нет Империи, которой нужно управлять, имея при этом лишь горстку войск. Что делает важной задачу держать руку на пульсе того, что творится у соседей.

— Всегда думал, что это Королевский флот держит на плаву вашу империю чаепития и незаходящего солнца.

— Старина, они хороши для того, чтобы напугать пиратов. Но когда предстоит настоящая битва...

Коффин выглядел так, будто собирался рассмеяться, но вспомнил свои сломанные ребра и передумал.

— Что ж, я бы сказал, что когда дело доходит до драки, судя по тому, как ваши и мои мальчики действовали прошлой ночью, способности примерно равны. Что вы скажете? 

Он протянул руку, и Спенсер пожал ее:

— Я бы не стал с этим спорить.

Коффин снова повернулся ко мне:

— А теперь, Билл, о том деле, в котором ты просил меня помочь. Как я уже сказал, я получил твою радиограмму, но в то время я был занят, пытаясь избавиться от подводной лодки.

— Прежде чем я отвечу на этот вопрос, Джим, ты можешь сказать мне, куда ты направлялся?

— Конечно, это не секрет. Я шел из Бугенвиля в Манилу, там меня ждет груз консервированных ананасов, пальмового масла и копры, направляющийся в Сан-Франциско.

— Хорошо. Как ты относишься к перевозке пассажиров?

— Пассажиров? С каких это пор ты начал перевозить пассажиров? — засмеялся Коффин, несмотря на боль в сломанных ребрах.

— Это долгая история. А этот конкретный пассажир бежит от боевых действий в Китае. Пришел на судно в Шанхае, ища способ попасть в Америку, — ответил я.

— Что он собой представляет? Может ли он оплатить проезд?

Спенсер взглянул на меня и расплылся в широкой улыбке.

— Ну выкладывай уже, — поторопил меня Джим. — В чем дело?