К Востоку от рая
Шрифт:
— Она была тут? — я был немного шокирован. Раньше она не позволяла себе такого. Надо объяснить ей, кто есть, кто. Алина кивнула.
— И потом ты приходишь под утро, злой, выпивший и орешь на меня лишь за то, что я переживала за тебя. Я не пыталась контролировать тебя, нет. Просто не могла понять, почему ты не отвечал, не случилось ли с тобой чего-то? Ведь это не сложно, просто успокоить близких. — Она крутила в руках край футболки, нервничала, как и я. — А я не могу так. Я боюсь тебя, Адам. Боюсь. Поэтому прошу тебя, отпусти меня домой.
— Нет, — вышло грубо. — Ты моя жена и никуда не уедешь.
— Это фиктивный брак, Адам. Я сама виновата, что полюбила тебя.
— Черта с два. Ты сама знаешь это и не говори, что не видишь ничего. — Мне нужно успокоиться, иначе быть скандалу.
— Чего ты хочешь от меня скажи? Чтобы мы доиграли свой спектакль? Хорошо, только тогда давай вернемся обратно в дом твоих родителей. Там есть перед кем играть.
— Не беси меня, лучше. Мы живем тут и это наш дом. Наша семья и играть давно нет необходимости. То, что было вчера, имеет объяснение. Я хочу рассказать тебе сейчас об этом, просто не перебивай. Это для меня черт как сложно. Но даже если тебе этого будет мало, я не отпущу тебя, Алина. Мы семья. Муж и жена. Ты сама хотела, чтобы все стало реальным. И когда оно стало, ты решила убежать.
Я сел на другой край дивана и повернулся к ней. Моя жена, наконец, посмотрела на меня, ожидая. Я же последние минуты перед обнажением своей души, перед тем как выверну ее перед ней, пытался надышаться. Если она меня любит, то поймет. Если же нет, то ей все равно придётся жить со мной. Она моя жена и точка. Она моя.
Глава 21
Алина
Всю дорогу до аэропорта меня мучили сомнения, может, я должна остаться, может, нужна ему. Но переборов себя решила, что нет. Мы не можем быть вместе, не сейчас так позже все бы разлетелось в щепки.
Мой рейс объявили и я, глубоко втянув воздух, мысленно попрощавшись этим городом, с ним, пошла на регистрацию. Но дойти до нее, мне было не суждено. Дильназ. Выросла передо мной как из-под земли и пока я пребывала в шоке от ее появления девушка выхватила у меня из рук сумку с документами и билетом и, развернувшись, не сказав ни слова, зашагала прочь.
— Дильназ! Вернись, у меня регистрация на рейс. Отдай документы. Что ты вообще творишь?
Мы вышли из здания и уже на парковке у ее автомобиля, девушка, наконец, развернулась ко мне лицом и заговорила:
— Ты не уедешь вот так.
— Как так? Я тебя не понимаю, верни мне мои вещи.
— Вам нужно поговорить. Поверь, брату есть, что тебе поведать. Твое дело просто послушать его, — она обошла машину и села за руль. Мне ничего не оставалось, как сесть в машину следом. Без документов я никуда не улечу. Это факт.
— Я не вижу в этом смысла, правда. Все не так как кажется.
— Дорогая, не утруждайся. Я все знаю. Обо всем. О деньгах и о вашем браке. — Я широко раскрыла глаза и не могла слов подобрать. — Я давно нарыла про тебя информацию. Не в обиду, просто мой брат привел девушку в дом, я не могла впустить, кого попало. Уж прости.
— Тогда ты тем более должна отпустить меня домой. Мы друг другу никто и если бы не ваш отец этого брака даже и не было бы.
— Поверь мне, папа просто так никогда ничего не делает.
— Я не понимаю, правда.
— Не бери в голову, поймешь. Может позже. — Она завела машину, и мы тронулись с места. — Просто выслушай его. Все не так, как кажется.
— Совершенно не понимаю. Чем это поможет, но выбора у меня нет. У тебя мои вещи. Кстати можно мне их? — на что девушка лишь улыбнулась и покачала головой. Ладно, подожду.
— Дай ему время. Живя в нашем мире, если ты понимаешь, о чем я, все достаточно сложно. Брату страшно. Я на тысячу процентов уверена, что ему сложно открыто выражать свои чувства, желания, стремления, особенно если они не вписываются в определённые нормы и устои. Он, как и я стыдится любви гораздо больше, чем ненависти, страсть, нежность для него под запретом. А без чувств очень страшно прожить жизнь, ведь согласись, она очень коротка. И ужасно в одно утро проснутся и осознать, что прожил свою жизнь не для себя, для кого-то. И у вас обоих будет так, поверь. Сейчас вы оба наступаете, каждый на свое сердце. А нужно всего-то поговорить, услышать друг друга.
Я переваривала ее слова остаток дороги. Но все же была зла. Почему он сам не приехал за мной, а послал сестру? Трус! Машина остановилась и Дильназ просто вышла, закрыв меня в этой коробке. Я мысленно обругала ее, на чем свет стоял. А что если мне в туалет приспичит? Блин, богатые засранцы, привыкли, что им все можно.
И вот я снова сижу напротив того человека, которого люблю всем сердцем. И затаив дыхание жду.
— У нас с Дильназ был старший брат. Он погиб четыре года назад. Сейчас ему было бы двадцать пять лет. Вчера был день его смерти. — От ужаса, услышанного я прикрываю рот руками. — Мы были с ним в магазине для детей, выбирали разные тряпки и игрушки, для его сына. Мальчишка попал в больницу, родился с пороком сердца и много времени со своей матерью проводили там, но в этот самый день его должны были выписать, и мы выбирали подарки для него. Хотели побаловать. Рамиль всегда хотел большую семью, хоть и был молод. Именно поэтому Гузель уже была беременна их дочерью — Лин. — у меня в голове все медленно встает на свои места и слезы сами непроизвольно текут по щекам. Бедняжка Лин даже не знает своего отца. А Гузель? Боже мой, что пришлось пережить этой девушке. — Их любовь я считал всегда больной. Считал, что брат слишком рано сковал себя узами брака. Он женился на ней в девятнадцать лет. А ей вообще едва исполнилось тогда семнадцать. Но родители видели их любовь и поэтому не были против их союза. Эти двое просто не отлипали друг от друга. Гузель была чертовски ревнива, но она любила брата, я видел это.
— Адам, не нужно. Я понимаю.
— Нет, ты должна все узнать. Мы уже вышли и собирались ехать за ними в больницу, как позвонила Гузель. Я закатил глаза, думая, что эта не нормальная придумала еще что-то или забыла и снова пойдем в магазин. Но она рыдала. Малыша увезли в реанимацию, было какое-то осложнение. Брат сказал мне поехать с охраной домой и предупредить родителей, а сам не дождавшись моего ответа, рванул в больницу. Туда он так и не доехал. Он так гнал и хотел успеть, что вылетел на встречку и не справился с управлением. Погиб на месте. Травмы были не совместимые с жизнью. В ту же ночь Гузель потеряла и сына. У парнишки остановилось его крохотное сердце. Я сам не понимаю, как она нашла в себе силы побороть все это, пережить. Ведь я сам долгое время не мог прийти в себя. Было время, даже на наркоту подсел. Но когда мама позвонила и сказала, что у меня родилась племянница, я взял себя в руки и пообещал себе, что позабочусь о ней. С тех пор я забочусь о Лин и о Гузель. Она мне как еще одна сестра. Да, она порой бывает несносной, резкой и бесит. Но кроме нас у нее нет никого. Родители погибли пару лет назад, и она осталась одна, с ребенком на руках. Ну, а Лин, она моя племянница. Она единственное, что есть у меня в память о брате.
Я села ближе и взяла мужа за руку. Хотела дать ему поддержку, показать, что готова разделить его горе.
— До сих пор я не могу смириться с тем, что его нет. Если бы я тогда поехал с ним, может, все было бы по-другому. Его нельзя было отпускать одного, а я отпустил.
— Нет, Адам. Ты ничего не смог бы поделать. Возможно, ты погиб бы вместе с ним, понимаешь? И сейчас малышка Лин, была бы и без тебя. Ты не виноват. Не вини себя. Прошу тебя. Твой брат в лучшем мире и уверена наблюдает за тобой. Так дай ему еще повод гордиться тобой. Не вини себя, он бы этого не хотел.