Кабаны города Каннута
Шрифт:
Костяк перекинул мешок на другое плечо:
– Ты извини, если я свои сомнения честно показал. Я – вор простой, грубый, да непонятливый. Это Даша правильно сказала. А вас, диких дарков, разве поймешь? Я лично тебя обидеть не хотел.
Полукровка промолчал, только выразительно глянул на Дашу.
Перед паромом Даше пришлось взять мешок с оружием. Во второй мешок влез полукровка. Вчера его Костяк так и волок через город в мешок упакованным.
На пароме девушка перехватила задумчивый взгляд
Даша ухватила лохматого за руку, одними губами прошептала:
– И думать не смей!
Мешок зашевелился в некотором смятении. Костяк бросил на подругу укоризненный взгляд и заговорил о планах по реализации добытой лодки. Дашу проекты сомнительного обогащения волновали мало – предстояла встреча с Эле, и вполне можно было схлопотать по шее. Вряд ли хозяйка отнесется к бегству Даши снисходительно. И правда, со стороны очень глупо выглядит. Предательски.
Полукровку выпустили на волю у Земляной стены. Выбравшись из мешка и очутившись среди знакомых кустов, дарк пригладил встрепанную шерсть на макушке, встряхнул пыльные лохмотья одежки:
– Всего хорошего. С вами было весьма интересно, – полукровка посмотрел на Костяка, – особенно когда ты хотел меня утопить.
– Тебе показалось, – заверил вор.
– Само собою, – согласился дарк. – Доставшиеся от папаши уши частенько меня подводят. Я такого чуткого слуха явно недостоин. Спасибо, Аша.
– Спасибо тебе, – неловко сказала Даша. – Ты нам очень помог.
Полукровка кивнул и шмыгнул в кусты.
У Старого Рыбного рынка Даша сказала лохматому:
– Я пойду. Пожалуй, не стоит меня провожать. Эле наверняка будет очень рассерженна. Я заслуживаю колотушек, но тебе подворачиваться под руку хозяйки совершенно незачем.
– Она не будет драться. Она очень расстроилась и…
– И оторвется на мне, – с вздохом закончила Даша, – и будет совершенно права.
– Она расстроилась и, кажется, плакала. Сама прислала за мной мальчишку на Бобовую улицу. Эле за тебя боялась…
– Очень трогательно, – буркнула Даша. – Спасибо ей. И тебе спасибо, что пришел на реку. Хотя я и не просила. Ты, лохматый, неплохой парень, хотя некоторых вещей абсолютно не понимаешь.
– А ты меня научи, – с некоторым вызовом предложил Костяк. – Научишь меня понимать, а я тебя научу нормально держать нож, пока ты все пальцы себе не поотрезала. Кстати, когда добиваешь людей, запрокидывай им голову и сама держись сзади – кровь не так хлестать будет.
– Заткнись немедленно! – Даша побледнела. – Надеюсь, мне никого никогда не придется резать. Разве что куриц. Эти моряки уродские получили свое, и я хочу об этом забыть.
– Хм, вряд ли у тебя получится. Ты…, – лохматый запнулся, подбирая слова, – ты бешено злая внутри.
– Может быть, – Даша разглядывала уличную пыль под ногами, – но я не хочу быть
Костяк почесал затылок:
– Попробую. По-крайней мере, попробую тебе об этом не напоминать. Ты странная. Могу я зайти вечером?
– Не нужно, – сухо сказала Даша. – У меня будет полно дел. С Эле придется объясняться. И мне нужно забыть, как ты собирался утопить полукровку как несчастного кутенка. Это нечестно. Он был на нашей стороне.
– Сейчас, да. А следующий раз? Так или иначе, он остался целехоньким. И должно быть, еще немало черепов разнесет как гнилые помидоры, – мрачно заметил Костяк. – Да пусть клыкастые боги Холмов сами с ним разбираются. Даша, после этой ночи я думал, что ты меня простила. Мы могли бы сходить в «Треснувшую ложку». Там у меня…
– Подожди, – удивилась Даша, – а что такого ночью случилось? Я заснула, как в пропасть провалилась. Что там у тебя с Полукровкой стряслось?
Костяк посмотрел на подругу, подтянул испачканные штаны:
– Да, Даша-Аша, оказывается ты и врать умеешь. Как взрослая. Экий ты у меня перевертыш….
Глава 4
Кожа выглядела припухшей и красной, но ни гноя, ни безобразных выпуклостей на предплечье заметно не было. Шрам, темные черточки швов – не эстетично, но и уродством не назовешь.
Эле с очень странным выражением на лице разглядывала собственную руку. Даша на всякий случай отодвинула подальше останки не без труда срезанной гипсовой повязки. Разъярится хозяйка – можно и по макушке схлопотать разлохмаченным лубком.
– Шрам будет, – пробормотала Эле. – Знак, навроде.
– А ты как хотела? – обиделась Даша, – Такая операция сложная. Вот швы снимем, и почти незаметно станет.
– Ты о чем болтаешь, девчонка? – с отсутствующей улыбкой прошептала Эле. – Ведь двигается, почти не болит. Червей нет.
– Ты что, Эле? Какие черви? – в ужасе пролепетала девушка.
– В прошлый раз были, – заметила хозяйка, с блаженством поглаживая починенную руку. – И черви были, и гной. И воняло дохлятиной. Ваша правда – истинный колдун ваш док Дуллитл. Смотри, совсем как новая рука.
Даша неопределенно пожала плечами. Доктор Дуллитл свое дело знал, тут спору нет, но шрам мог бы быть и поменьше. И шов поаккуратнее. Хотя, если вспомнить, что эскулап творил с несчастными костями… От одного скрипа пилы можно в обморок грохнуться.
– У тебя теперь одна рука, наверное, чуть короче будет, – нерешительно сказала Даша. – И ты с ней осторожнее, пока окончательно не срослась.
– Да я теперь всю жизнь ее беречь буду, – с отсутствующей улыбкой заверила Эле. – Две руки это же… ну, счастье что ли? А я, дубина деревенская, еще такому лекарю не верила. И тебе не верила. Вот я задница тупая. Отпраздновать нужно. Даша, сходи за персиковым ширитти. Для такого дела «короны» не жалко.