Кабинет доктора Ленга
Шрифт:
– Садитесь, агент Колдмун, – сказал он.
Колдмун подошел, поставил багаж на пол и выбрал один из трех одинаковых стульев по другую сторону стола.
– Ну вот, это случилось, – продолжил Дудек. – Возвращение блудного сына.
– Блудного сына, сэр? – переспросил Колдмун.
– Вы пренебрегали изучением Библии?
Он рассмеялся, очевидно посчитав шутку удачной.
– Я не христианин, сэр.
– Ага, понятно.
Молчание так затянулось, что Колдмун забеспокоился: не провалил ли он какой-нибудь секретный
– Так или иначе, добро пожаловать. Обычно я не имею привычки знакомиться с новыми агентами прямо в момент прибытия, особенно вечером в воскресенье, но мы назначили вас на новое, стремительно развивающееся дело. Специальный агент Полонья уже в стартовом створе, если можно так выразиться. Речь идет об убийстве, которое произошло на севере, в резервации Роузбад. С этим должно разбираться южнодакотское отделение, но начальство, вероятно, решило, что нужен агент, говорящий на языке лакота.
– Спасибо, сэр, – ответил Колдмун.
Дудек придвинул к себе папку, открыл ее и пролистал.
– Не спешите благодарить. Исполняющий обязанности директора буквально пел вам дифирамбы. Вы были напарником того самого агента Пендергаста, у которого все преступники, похоже, успевают умереть еще до начала суда. Об этом парне ходит много слухов.
Колдмун ничего не ответил. Он не любил поспешных выводов, но что-то в манерах Дудека напомнило ему инструктора по строевой подготовке из академии. Такой же нетерпеливый, нетерпимый, негибкий… и к тому же болтун.
Дудек все еще просматривал папку с делом Колдмуна.
– Я знал, – добавил он, – что агент Пендергаст задерживает вас, но не подозревал, что это будет тянуться так долго. Значит, вы работали вместе с ним над двумя делами от начала до конца?
– Фактически над тремя, сэр, – ответил Колдмун. – Два во Флориде и одно в Джорджии.
Дудек хлопнул по папке ладонью.
– Что ж, судя по тому, что я слышал об этом парне, вы удачно от него отделались. Так что, эти слухи правдивы?
– Слухи? – переспросил Колдмун. Он гадал, нужно ли каждый раз добавлять «сэр», и в конце концов решил, что не стоит.
– Ну, понимаете, все эти истории о том, что он разъезжает в «роллс-ройсе», живет в… Ладно, не важно. Главное, что вы теперь здесь и без ущерба для репутации. И не только без ущерба, но, похоже, с повышением.
Дудек покачал головой. Колдмун едва не сообщил новому начальнику, что улучшением своей профессиональной репутации он обязан именно Пендергасту.
Тот поднял глаза от стола и встретился взглядом с Колдмуном.
– Вы росли в резервации Пайн-Ридж, правильно?
– Да, сэр.
– До скольки лет?
– До семнадцати.
– Часто общались с приятелями из Роузбада?
Колдмун едва ли мог назвать жителей соседней резервации своими приятелями и не совсем понимал, почему Дудек решил, что это так.
– Нет.
– Хорошо. А та прошлогодняя операция с внедрением в Филадельфии… вы были аборигеном?
Поначалу Колдмун не понял, о чем речь.
– Я был внедрен как террорист.
Дудек выпустил воздух из-за щек, словно удивляясь непонятливости Колдмуна.
– Я хотел сказать, что вы изображали человека из своего племени.
– А-а, – протянул Колдмун, потом помолчал немного и ответил: – Нет, сэр.
Дудек подтолкнул папку ближе к нему. По этому жесту трудно было понять, отпускает начальник Колдмуна или нет.
– Будет ли инструктаж по делу, сэр?
– Инструктаж? Ваша задача – выяснить, почему известный художник из племени лакота совершил самоубийство. Проще простого. Полонья проинструктирует вас по дороге. – Он посмотрел на дверь кабинета, потом снова на Колдмуна. – Я решил переговорить с вами здесь, потому что хотел поглядеть на вас.
«Как на говяжий бок?» – сказал бы Колдмун Пендергасту в ответ на такое замечание. Но почему-то решил, что Дудек это не оценит. И раз уж пошла речь об оценке, он подавил приступ сомнений относительно Полоньи. Колдмун придерживался обычая индейцев лакота: не судить о человеке, пока не пообщался с ним.
В этот момент телефон Дудека снова зазвонил, и Колдмун, взяв багаж, отправился на поиски отдела по работе с персоналом.
12
1 декабря 1880 года, суббота
Хью Мозли ждал в темноте, на маленьком выступе напротив угольного пирса Мюррей-Хилл. Его карманные часы показывали уже четверть первого, и движение на Ист-Ривер почти прекратилось. Прошлой ночью Мозли договорился встретиться со странной новой знакомой и ирландцем, которого она называла Мёрфи, в этой части острова Блэквелла, которая находилась вдали от всех построек, за каштановой рощей. Однако они запаздывали, и Мозли волновался все сильнее. Он договорился о ночной смене; это было нетрудно, учитывая те утехи, что манили сотрудников заведения с того берега реки, – но до начала работы оставалось всего сорок пять минут. Рука машинально потянулась в карман жилета за флаконом лауданума, но его там не оказалось. Мозли не посмел нарушить обещание и отказался от настойки, во всяком случае на время.
Наверное, он уже в тысячный раз задавался вопросом: кто эта молодая женщина, с которой он встретился сначала в «Погребке», а затем у себя дома? И в первый, и во второй раз она надела мужской костюм, все же не скрывавший полностью ее красоту. Несмотря на юность и хрупкое сложение, она поражала, иначе не скажешь, хладнокровием и целеустремленностью. Ее глаза искрились острым умом и решимостью. Безусловно, она была чрезвычайно богата и тратила деньги почти с полным равнодушием. Он принял бы ее за героиню готического романа, аристократку или даже переодетую принцессу… если бы не оборванец, которого она так стремилась спасти.