Каботажный крейсер. Ковчег
Шрифт:
– Император, ты это серьезно? – похоже, Грев видел перед собой уже двух больных.
– Более чем. Мальчик, даю тебе карт-бланш. Делай, что хочешь, обещай своему Пете все что угодно, но попроси его помочь нам пробраться на «Ара-Беллу».
– Он уже согласен. Ему не терпится потрепаться с самим собой. За последние сто восемь тысяч лет он столько всего нового узнал, что есть чем поделиться с молодежью. Что? – Драгобич прислушался. – Петя говорит, что уже связался со своей ранней версией. Просит нас взяться за руки, прежде чем он откроет телепорт.
– А блокировка? –
– Пете на нее плевать. Его ранняя версия уже с кем-то там на «Ара-Белле» договорилась.
– Охренеть, – пробормотал Блад, – а твой Петя, случаем, не анархист?
Драгобич вновь прислушался.
– Петя хочет с тобой познакомиться. Удивляется, как ты сумел догадаться, если даже с батькой договориться не можешь.
– С каким батькой? – насторожился капитан.
– Тем, что у тебя в кармане лежит. Наша раса его камнем власти называет. Ну это у нас он камень власти, а для их братии он атаман. Коммуняки, правда, называют его вождем, а демократы с либералами президентом. А еще среди них есть довольно влиятельная партия, которая зовет его императором…
– Так они все разумные? – напряженно размышлял Блад.
– Петя говорит, что не совсем. Они от нашей расы фигни всякой набрались. Раньше были просто камнями. Нет, не просто. Уникальными. Такого минерала ни в одной галактике не сыщешь. Летали себе в космосе на остывшей планете, пока на нее люди не наткнулись и не сообразили, какая ценность оказалась в их руках. Правда, используют их все равно по-дубовому, так как не каждый индивид может на них настроиться. А вот кристаллы в наших мыслях копаются легко и практически живут теперь через нас. Самостоятельно, правда, действовать не могут. Чем-то они сейчас напоминают пчелиный рой. По отдельности каждый камешек – это Коля, Вася, Петя, а когда их собирают вместе, они становятся линкором, яхтой, Лабиринтом или чем-нибудь еще. Здесь, на Ковчеге, наша раса уже столько этих камешков добыла, что из них можно сделать миллионы кораблей.
– Пчелиный рой… А камень власти – это что-то вроде пчелиной матки, – сообразил Блад.
– Ну да. Петя сказал, что он у них атаман.
– С ума сойти.
– Петя говорит, что они постоянно пытаются наладить с нами прямой ментальный контакт, но это редко получается. А ведь они даже взяли наши имена, привычки, общественный уклад, разобрались в политических течениях, пытались помочь представителям хомо сапиенс друг с другом ментально общаться, но те такие тупые, что это получалось лишь у считаных единиц. У меня, у Алисы Лепестковой…
– Это мы тупые? – возмутился Грев.
– Ага, – подтвердил Драгобич.
– Живут через нас и нас же хают? А под пресс они угодить не хотят?
– Так, прекратить дебаты! – рявкнул Блад.
– Подожди, – отмахнулся от императора Драгобич. – Тут Петя говорит, что Леха хочет пообщаться с адмиралом.
– Какой еще Леха? – рыкнул Грев.
– Дружбан Петьки… Стоп, а где он? – Ученый опять полез в карман. – А, вот он, за подкладку закатился. – Драгобич плюхнул камень в руку адмиралу. – Только ты с ним осторожней. Петя говорит, что Леха
– О боже, какой бред! – простонал Блад. – Леха, ревизионист…
– А при чем тут я? За что купил, за то и продаю. Петя говорит, что Греву с Лехой обязательно надо потолковать. Утверждает, что Лехе есть что сказать этому дубоголовому, и самое главное, он уверен, что адмирал его поймет.
Грев энергично сплюнул и затолкал кристалл к себе в карман.
– Ладно. Будет время – потолкую. Но за дубоголового он мне еще ответит.
– Потом с ним разберешься. Мойша, скажи своему Пете, что мы готовы к переносу, – приказал капитан. – Беремся за руки.
Все произошло в один момент. Едва их руки соприкоснулись, обстановка вокруг тут же изменилась. Они оказались в стандартной каюте «Ара-Беллы», а из-за приоткрытой двери, откуда-то издалека, до них доносились чьи-то возбужденные голоса, один из которых явно принадлежал самому Бладу.
– Похоже, твой близнец здесь не один, – прошептал Грев.
– Ой, – слабо пискнул Мойша, – Петя говорит, что он там свою подданную убивает. Такая хорошая девчонка, говорит, а он ее…
Адмирал бешеными глазами посмотрел на Блада, вырвал из его ножен шпагу и вылетел из каюты…
27
Капитан подоспел уже к развязке. На пороге спальни лежал его бездыханный двойник, из спины которого, в районе сердца торчала шпага, а в соседней комнате Грев укутывал в сдернутое с постели покрывало трепещущую от пережитого ужаса симпатичную девицу.
– Спокойно, девочка, все уже позади, – ласково приговаривал адмирал.
– Нет, не все!!! – завопила Ева, увидев Блада. – Там еще один!
Грев обернулся.
– Не бойся, этот вроде бы не сволочь. Имел возможность убедиться.
– Убей его!
– Какая кровожадность. Слушай, капитан, – попросил Грев, – ты бы шел отсюда… в смысле вышел ненадолго. Видишь, девчонка нервничает.
– Дать бы тебе по шее, адмирал, – сердито буркнул Блад, выдергивая шпагу из тела двойника.
– За что?
– За то, что мое фамильное оружие спер. Прямое оскорбление моего императорского величества.
Грев ехидно улыбнулся.
– Чего зубы выпятил? У меня к этой гниде столько вопросов накопилось, а ты его замочил. Не мог меня дождаться? Я бы с ним потолковал тет-а-тет, потом, как положено, вызвал на дуэль…
– Капитан, будь ласков, выйди за дверь, – попросил Грев. – Ты что, не видишь, девочка тебя боится?
– Сейчас…
Блад вытер об одежду двойника шпагу, закинул ее в ножны, взял покойника за ноги и выволок его в коридор, аккуратно закрыв за собой дверь.
– Мойш… тьфу! Василий, бери его за руки и тащим к конвертеру.
Со стороны коридора раздался глухой стук, подсказавший Греву, что к конвертеру своего двойника Бладу придется тащить одному. Мойша, не выполнив приказа, выпал в осадок.