Кабул на военном положении
Шрифт:
Маврос умолк. В горле пересохло, мысли лихорадочно скакали. Ему казалось, что он представил дело в выгодном свете. Однако Селим Хан метнул на него недоброжелательный взгляд.
– Я-то что выиграю, если соглашусь?
Маврос с ненавистью вперился в него:
– Свою шкуру! Если в ХАДе дознаются, что ты собирался захватить власть, Наджибулла не простит тебе. Твои бойцы долго не продержатся против бронетанковой части.
– Откуда они узнают?
Маврос покрутил головой, поражаясь такой наивности.
– Ты что, не знаешь, как в ХАДе допрашивают тех, кто
Селим Хан молчал. Безрадостные думы осаждали его. Последнее время приходили одни худые вести. После того, как рухнула надежда стать президентом, а заодно прикарманить два с половиной миллиона долларов, ему оставалось одно: расстаться с беспечной жизнью в Кабуле и вернуться на поле сражения, пока не разбежались его бойцы. Он с трудом подавлял острое желание послать ко всем чертям этого борова Мавроса и вернуться к обольстительной распутнице Зебе, чьи прелести еще не прискучили ему.
– Ну, так что? – не отставал Маврос, чьи нервы были напряжены до предела.
– В котором часу они поедут? – неохотно спросил афганец.
– Около полудня, и через полчаса будут там.
Тюрьма Пул-э-Шарки находилась в двадцати километрах от Кабула, у подножия гор, в стороне от джелалабадской дороги, среди унылой равнины. Ее окружало кольцо военных городков.
– В Москве тебе будет очень хорошо, – гнул свое Маврос. – Коли пожелаешь, можешь взять с собой одну из жен. Перед самым вылетом я пришлю за тобой машину из посольства, в аэропорту никто не станет тебя проверять. Какое-то время спустя за тебя замолвят слово самые высокопоставленные люди, чтооы ты мог вернуться в Кабул с высоко поднятой головой.
Казалось, Селим Хан не слышит его. Впервые в жизни он не мог принять решения. Вдруг в его одурманенной гашишем голове сверкнула мысль.
– Бале, бале! Я сделаю, как ты говоришь. Но что делать с ними, когда их освободят и мои люди перебьют охранников?
– Я буду там, – успокоил его Маврос. – Какое место ты выбрал?
Селим Хан почти закрыл глаза. Он провел ладонью по щетинистой щеке и медленно заговорил:
– Когда повернешь к Пул-э-Шарки и отъедешь с километр от джелалабадской дороги, то по правую руку увидишь радиокомплекс, очень большой, везде торчат антенны. Там никогда никого нет, а до тюрьмы далеко – не услышат.
Маврос глянул на часы. Оставалось не более полутора часов, а кое-что еще нужно было уточнить. Главное – отвести от себя малейшие подозрения. Осаждаемый тревожными мыслями, он поднялся с места. Селим Хан тоже встал, и мужчины обнялись.
– Увидимся в самолете на Москву, – промолвил Маврос. – Инш Алла!
* * *
Алексей Гончаров ждал, сидя перед чашкой остывшего чая в одном из угрюмых салонов "Кабула". Элиас Маврос повалился на стул рядом с ним. Его густые волосы топорщились больше обычного, на лице играла улыбка. – Он согласен!
Офицер КГБ покачал головой:
– Поразительный ты человек. Элиас!
Однако грек не собирался почить на лаврах.
– Погоди, нужно еще решить один вопрос, вернее, два. Во-первых, забрать Селима. Это нетрудно, пошлешь за ним машину. Их тоже надо забрать! Но ни такси, ни наша машина но годятся.
– Ты прав! – согласился Гончаров. – У тебя есть идея?
– Есть. Попрошу моего приятеля Султана Кечманда одолжить мне свою!
Алексей Гончаров ошарашенно уставился на Мавроса.
– Да ты...
– Он уже давал, – закрыл ему рот Маврос. – Знаешь, он ведь очень привязан ко мне. Уж я ему наплету! Ведь, ко всему прочему, это машина Центрального Комитета, никто не будет задавать вопросов...
– А шофер как же? Он же как пить дать, из хадовцев!
Элиас кивнул.
– Знаю. А у тебя есть другое предложение?
– Есть. Халед. Он приедет в своем такси и уедет вместе с нами.
– Не годится. Если с нами будет такси, нас могут остановить по дороге. Поедем в "волге" Султана Кечманда, но с нашим шофером, а тому сделаем какой-нибудь подарок – он останется доволен...
– Так ты думаешь, этот номер пройдет?..
– Ну, я побежал, – ответил грек.
Председатель Исполкома Совета Министров обнялся с Мавросом и повел его в кабинет.
– Ты, кажется, обещал сообщить важные новости, а сам как в воду канул, – пожурил он гостя.
Маврос прижал палец к губам.
– Подожди. Во-первых, Джелалабад не пал...
– Какая же это новость?..
Маврос отвел его в сторонку и шепнул на ухо:
– Ты можешь оказать мне одну услугу? Одолжи на часок свою машину. А я тебе за то скажу после очень важную новость.
Султан Кечманд улыбнулся забавной просьбе:
– Конечно, раз нужно. Но она понадобится мне в дна часа. Я обедаю здесь, а потом еду к министру иностранных дел.
– Можешь не волноваться, – успокоил его Маврос. – Но я вот о чем хочу еще тебя просить. У меня тайное свидание, и мне не хочется, чтобы об этом знал твой шофер: он ведь из хадовцев. Ты не будешь возражать, если я возьму своего? А твой пусть пьет чаи в "Кабуле" и ждет меня...
Султан Кечманд посмотрел на Мавроса. Его разбирали и смех, и любопытство.
– Что это ты задумал?
– Потом расскажу.
– Хорошо, договорились! Надеюсь, твой шофер не стукнет машину.
Он снял телефонную трубку и отдал распоряжения шоферу.
Приятели расстались, заговорщически улыбаясь. Кечманд проводил Мавроса взглядом. Вечно этот Маврос чудит! Верно, решил какому-нибудь генералу пыль в глаза пустить. Иногда он вел себя, как седой мальчишка.
Малко зажмурился от солнечного блеска. Он едва держался на ногах. Руки ему связали шнурком и приставили двух верзил. Позади брела, тоже пошатываясь, Наталья с пропитанной кровью повязкой на левом глазу. Им дали по горстке риса и напоили талой водой. В известном смысле, этот перевод доставил им чувство облегчения, ибо сулил прекращение пыток...