Кабульский трафик
Шрифт:
Ивана сняли с должности еще до оглашения выводов внутреннего расследования. Их двоих оч-чень оперативно уволили из Воронежского управления ФСКН. Даже задним числом оформили! Вскоре на Ивана Козакова завели уголовное дело. Спустя еще месяца три, когда он уже был за кордоном и работал на контракте, начали таскать на допросы и Анну. Иван проходил еще по трем или четырем делам. Вначале как свидетель, а потом и как член организованной преступной группировки, специализирующейся на рэкете, крышевании, похищении людей и фальсификации уголовных дел...
– Вижу, обстановка тебе знакома, –
– Да, здесь... И для меня до сих пор загадка: откуда они ее взяли? Я ведь считала ранее, что есть только те две записи, что делали наши оперативники. А они... бац-ц! И показали пленку. А на ней зафиксированы наши личики.
– Здесь есть определенные вопросы. Но то, что такая запись существует... То, что о ней знает определенный круг лиц... Это может быть нам на руку.
– Пока не понимаю, к чему ты клонишь, Виктор.
– Мне не хотелось бы вдаваться в подробности, – куратор многозначительно посмотрел на Козакову. – Обсуждение данной темы продолжим в другом месте. Хочешь еще раз посмотреть на подвал, где тебя содержали?
– Не испытываю такого желания.
– Я тебя понимаю... Ну что ж. Настало время пообщаться с самим Мироненко. Но разговаривать будем не здесь, в другом месте.
Другим местом оказался водоем, расположенный в четырех километрах на юго-восток от коттеджного поселка, за рощей. Это был довольно глубокий карьер, где ранее осуществлялась добыча песка для расположенного неподалеку заводика, производившего силикатный кирпич. Уже лет двадцать как этот карьер превратили в искусственное озеро, соединив канавой с протекающей вблизи речушкой – на радость рыбакам и детишкам из окрестных деревень и поселков.
Водоем, окруженный полосой сухого ломкого камыша, присыпанного снегом и опушенного инеем, почти весь был покрыт льдом. И лишь в одном месте, там, где он соединяется отводным каналом с речкой, чернела полынья.
Именно сюда и привезли эту троицу: главу ЧОПа «Эгида-Плюс» Петра Мироненко и двоих его сотрудников.
– Останешься в машине? – спросил у нее Виктор. – Или хочешь послушать, что расскажет Мироненко? Если, конечно, он развяжет язык.
– Я пойду с тобой.
– Добро. Но в разговор не встревай.
Двух «чоповцев», на головах которых красуются непроницаемые «колпаки», выволокли из микроавтобуса. Кто-то из сотрудников отмотал полосу скотча, разрезал пополам. Развернув закованному в наручники верзилу лицом к заснеженному полю и спиной к водоему и собравшимся на его берегу людям, заклеил этому типу рот. Опять надвинул колпак... Та же процедура была исполнена и в отношении «сторожа». Затем этих двоих уложили на кусок брезента рядом с машинами.
Настала очередь Мироненко. Это был плотный, чуть грузноватый мужчина лет сорока пяти. Некогда руководил одним из линейных отделов транспортной милиции, подполковник. Но уже лет восемь как он ушел из органов, а ныне являлся главой одного из крупнейших ЧОПов в области. Анна без труда его опознала: и по фактуре и по голосу...
Место, куда ее привезли, она тоже узнала. Еще бы... такие вещи не забываются. После одного из допросов ее привезли к этому вот карьеру. Ровно так, как сейчас у Мироненко, на голове у нее был полотняный мешок. Впрочем, «колпак» с нее на короткое время сняли. Но лишь для того, чтобы Козакова поняла, что происходит: она стояла со связанными руками на обрывистом – высотой метров шесть – берегу этого явно не мелкого водоема... Потом на нее вновь надели мешок и привязали к шее тяжеленный, весом килограммов в двадцать, кусок рельса; в просверленное отверстие была вдета пеньковая веревка, которую накинули ей на шею. Как она не свалилась тогда в карьер с обрыва? Анна сама этого сейчас не понимала. Как не понимала до конца и того, что именно помешало тогда Мироненко и тому, кто дал команду ее закошмарить, пристрелить Козакову или утопить ее в этом озерце...
Мироненко не стали заклеивать лентой рот, как это было проделано с его людьми. Подвели к обрывчику. Его удерживали теперь под локти двое – Виктор и старший группы захвата. Оба они надели спецназовские маски. Виктор на короткое время, на каких пару секунд, приподнял «колпак», давая тем самым возможность местному авторитетному товарищу сориентироваться в пространстве и кое-что для себя понять.
Мироненко вдруг громко икнул. Потом по штанине потекло... Его трясло так, что остальным двоим приходилось крепко держать этого здорового мужика под руки, чтоб он не свалился в карьер до времени. И тем самым не нарушил планы приехавших на разбор москвичей.
– Вы... вы кто такие? – хрипловатым голосом спросил глава ЧОПа. – Могу я переговорить с вашим старшим?
– Говори.
– Это... это ж беспредел! И я... Не понимаю, что вы мне предъявляете?
– Беспредел, говоришь?
– Ну да. Так дела не делаются. И уже давно... живем по новым понятиям!
– А похищать людей на улице средь бела дня? А вешать женщине рельс на шею? А держать в подвале?.. Это, надо полагать, по новым понятиям?!
– Вы из органов, мужики? Откуда? Кому я перешел дорожку? Давайте ж будем нормально общаться!.. Так откуда вы... э-э... уважаемые?
– А тебе не по хрену, Петр Леонидович? Ты же не хочешь отвечать на наши вопросы! Ну как с тобой можно общаться? Только время даром теряем.
Анна Козакова устроилась чуть позади них, шагах в пяти. Кто-то из сотрудников принес раскладной стульчик. Под ноги бросили что-то вроде кошмы. Сверху на нее, чтобы не простудилась, набросили самый настоящий тулуп. Она сейчас походила на рыбака, устроившегося у полыньи и ждущего поклевки.
Анна все видела и все слышала. Зрелище, конечно, не очень приятное. Особенно учитывая то, что она сама пережила сравнительно недавно. Но ни уходить, ни отводить глаза или затыкать уши она не собиралась. Это ее работа. И другой у нее нет.
– А что именно вас интересует? – вновь послышался хрипловатый басок. – Что за тема?
– Тебе уже сто раз говорили! Тебя спрашивали про Козакову?!
– А... про эту...
Виктор выждал какое-то время. Но «органчик» вдруг умолк. Из-под полотняного мешка слышалось лишь громкое посапывание.
– Эй, мужики! – крикнул Виктор. – Тащите сюда «сторожа Васю». И пасть ему заклейте, чтоб визга не было! Да, да, этого... Волоките его сюда!
Один из сотрудников достал из багажника джипа... мешок. Это был стандартный пятидесятикилограммовый мешок с сахаром. Его взяли в том же «гостевом» доме – там в двух кладовках хранилась всякая разная провизия, от сахара и круп до солений и копченостей. Взявшись крепко за «ухо» мешка, он потащил его волоком, по заснеженном земле, туда, где на берегу водоема разворачивались главные события.