Качели судьбы. Каторжанин
Шрифт:
Ну все, хватит валяться! Желудок подсказывает, что съеденная на завтрак тарелка щей давно переварена и усвоена моим организмом. А это означает, что мне требуется срочно покушать.
После обеда кинул в корыте для стирки белья походную одежду, добавил едва ли не полпачки стирального порошка, залил кипятком, перемешал специальным дрыном и оставил отмокать. Вонизмус, скажу вам, поднялся отвратительно-тошнотворный, аж на весь двор, даже меня, принюхавшегося к неприятным запахам за время похода, проняло.
Все-таки подобные пещерные методы ведения хозяйства не годятся. Завтра же посещу управу. Подам заявку на подвод газа, воды и отвод канализационных
Впрочем, чего это я туплю? У меня же коммуникатор имеется. Гляну в местном чате, что случилось в Дубках за время моего отсутствия.
Извлек из тайника ноутбук и буквально залип в нем часа на три. По поводу пропажи старосты и приезжего мага сплошные непонятки. Прибывшей из Тобольска следственной комиссии так и не удалось выяснить, куда запропала эта парочка. Даже версий никаких. Впрочем, досужие сельские «экспэрды» нагородили «городков» на сей счет не разгрести. Я даже пытаться пересказывать их не стану, ибо детсадовцы сочиняют истории более достоверные, нежели здешние «чатлане».
Не заметил как стрелки часов показали пять. Пора собираться, в гости к магу. Еще и в храм заглянуть собирался, думаю полсотни рубликов будет вполне достойное пожертвование. Бабки, вечно толкущиеся в притворе и бдительно следящие за всеми действиями прихожан, непременно оценят мое пожертвование и доложат батюшке. Глядишь, и простит Ивана Силаева отец Михаил, за те матерные словеса, коими когда-то обложил его по неразумению и скудоумию мой реципиент.
— Рад тебя видеть, мой спаситель! — Как мне показалось, излишне помпезно, поприветствовал меня Шувалов-Волынский. — Присаживайся за стол, сейчас из ресторана еду доставят. Поужинаем, поговорим.
Ну что же, от халявной кормежки я никогда не отказывался ни в одной из своих ипостасей, и место для неё завсегда найдется у меня в желудке, вне зависимости от его наполненности. К тому же, я еще не поужинал, так что при упоминании о еде в моем животе предательски забурлило.
Маг тут же позвонил по телефону и велел подавать заказанный ужин в номер.
Признаться, удивил он меня своей щедростью, ибо на тележке, которую вкатил халдей из местной обслуги Колька Далматов, были самые изысканные и дорогие блюда из ресторанного меню, коих Ивану Силаеву до сих пор отведать не доводилось. От предложенных магом спиртных напитков категорически отказался, на еду же основательно приналег.
— Премного благодарен, ваша милость, за угощение! — Поблагодарил гостеприимного хозяина, когда места в желудке уже реально не оставалось хотя бы для малой крошки самой изысканной пищи.
После ужина мы с Брониславом Ярославовичем перебрались в кресла у камина. Чародей извлек из коробки, что стояла на столике рядом с креслом большущую сигару, обрубил кончик специальными щипчиками, окунул обрубленный конец в бокал с коньяком и демонстративно прикурил от своего пальца. Эстет и гурман. Ясен пень, не пытался удивить гостя, поскольку получилось это у него вполне естественно. О том, что маг курит я раньше и не подозревал, поскольку правила посещения Пустошей категорически запрещают употребление табака во время походов по аномальной зоне. Нарушителя ждало суровое наказание со стороны прочих ватажников, поскольку запах дыма приманивает тамошних хищных тварей со всей округи. Случалось так, что на выкуренную сигарету их сбегался не один десяток, что частенько
Выкурив сигару примерно на треть, Шувалов-Волынский положил её в пепельницу и откинувшись на спинку кресла заговорил:
— Еще раз выражаю тебе, Иван, благодарность за то, что не оставил в Пустошах на съедение тварей! А также за ортоклазы отдельное спасибо. Признаться, я рассчитывал штук на двадцать, в лучшем случае на три десятка, а ты эвон как развернулся… Не ожидал. Определенно, у тебя старательский дар.
На что я задал магу давно вертевшийся у меня на языке вопрос:
— Позвольте поинтересоваться, по какой причине вы пренебрегли магической защитой?
— Насчет защиты кто тебе сказал, что её на мне не было? Если бы не амулет, нанесенный ударом лапы урон стал бы для меня фатальным. К сожалению, сила удара оказалась настолько велика, что защитный кокон схлопнулся, пропустив значительную часть урона. Впредь мне наука, дабы не экономил на средствах личной безопасности. Впрочем, это мои проблемы, кои тебя не касаются. — После этих слов мэтр извлек из внутреннего кармана своего пиджака запечатанный конверт и с торжественным видом протянул мне: — Иван, Шувалов-Волынский никогда не забывает о своих обещаниях. Здесь оформленный по всем правилам чек на твое имя на двадцать тысяч рублей. Получить деньги ты можешь в любом отделении Государственного банка Российской Империи, но лучше всего это сделать в Тобольске и не показывать денег никому из местных. На операцию по устранению твоих физических недостатков здесь не хватит. Была бы возможность, я оплатил бы твое лечение из собственного кармана. К сожалению, я не настолько богат. К тому же мои исследования требуют приличных финансовых вливаний. Так что прошу понять, чем богат.
— Ну что вы, Бронислав Ярославович, двадцать тысяч немыслимая для меня сумма! — радостно воскликнул я. — Огромное вам спасибо за вашу щедрость!
— Не стоит благодарности, молодой человек. Официальный гонорар получишь у Виталия Иннокентьевича. Там помимо заранее оговоренных денег сто пятьдесят рублей наличными в качестве премиальных, это чтобы любознательный народ не начал гадать, сколько отвалил маг за свое спасение. Пусть лучше считают меня жмотом, нежели попытаются ограбить тебя.
— Пусть попробуют, — ощерился я своей «обворожительной улыбкой», — впрочем, благодарствуем за заботу и весьма щедрую награду. Признаться, не ожидал.
— Ну если у тебя, голубчик ко мне вопросов более не имеется, не смею задерживать.
После визита к чародею заглянул в ресторан, где за персональным столиком потягивал пивко Виталий Иннокентьевич Варсонофьев.
— А, Ваня, рад тебя видеть! — С искренней (я надеюсь) радостью воскликнул мой посредник.
— И вам не хворать, Виталий Иннокентьевич! — В свою очередь проявил вежество я.
После взаимных экивоков мы проследовали в кабинет ресторатора, где мой патрон и покровитель выдал мне на руки полагавшиеся денежки, не забыв удержать свой процент с премиальных. По большому счету, я не в обиде и выёживаться не стал. Сгреб в карман сто сорок рубликов и с поклоном удалился прочь. Столь откровенный развод хоть и возмутил меня, однако чек на двадцать тысяч во внутреннем кармане моей кожаной куртки согревал душу и заставлял смотреть на мир весьма и весьма оптимистически. Оно хоть до потребных пятисот тысяч, с коими можно обращаться к целителю-магу как до звезд, будем считать это первым шагом на пути в десять тысяч ли.