Кадиш по Розочке
Шрифт:
Вдали, у самого горизонта восходило холодное ноябрьское солнце. По дороге, прорезавшей огромное пустое поле, окаймленное полоской леса, шли двое. Мужчина лет тридцати восьми - сорока в пальто и шляпе-котелке с небольшим портфелем в руках и юноша в студенческой шинели.
– А, может быть нам, у каких-то крестьян лошадь с подводой купить, - неожиданно проговорил Давид. Было холодно. Ноги устали и ныли. Конца пути было не видно.
– Вы мечтатель, юноша. Где же это видано, чтобы крестьянин лошадь с подводой кому-то отдал. Да и денег у нас нет таких, чтобы заплатить. Не морочьте мне и себе голову, а просто переставляйте
Через полчаса Александр Иванович все же сжалился над студентом и объявил привал.
– Вы, Дмитрий, костер разводить умеете?
– Конечно. Мы с братом постоянно летом в нашем саду костры жгли, - вдруг предался воспоминаниям Давид, - А бабушка ругалась, что дом подожжем.
– Правильно ругалась. Спички - не игрушка для детей. Давайте-ка соберем ветки, да костерок соорудим. Согреться не мешает. Холодает что-то.
Через десять минут они уже сидели, протягивая озябшие ладони к невысокому пламени. Александр Иванович открыл портфель и извлек известную уже Давиду флягу.
– Давайте, юноша, и изнутри погреемся. Простужаться в дороге нам совсем не к чему.
– Так и я хочу внести свою долю - отвечал Давид, роясь в вещевом мешке - Где оно тут. Было же. Точно помню. А вот.
Он извлек изрядный кусок копченого мяса, завернутый в тряпицу и пакет с галетами.
– Ого. Да вы, как на фронт собирались. Неплохо - засмеялся старший спутник. Он достал ножик ('Тот самый, который...' - подумалось Давиду на миг), расстелил платок и мелко стал строгать кусочки мяса. Наполнив металлические рюмки коньяком, он подал одну из них Давиду.
– Ну, за успех и моего, и вашего предприятия!
Они чокнулись, выпили. Зажевали ароматный напиток сушеным мясом с галетами. Ноги потихоньку перестали ныть. От костерка несло покоем и умиротворенностью. Притихший перед зимними испытаниями мир, стоял прозрачный и какой-то отрешенный. Синее холодное небо с редкими прогалинками облаков тоже точно убаюкивало. Казалось, что в этом мире просто невозможны, немыслимы ни войны, ни революции. Здесь нужно просто сидеть в жарко натопленной комнате рядом с любимой, держаться за руки, смотреть на огонь и говорить друг другу нежные слова.
– Отдохнули? Думаю, что пора и в путь - неожиданно проговорил Александр Иванович - Нам еще топать и топать.
Подниматься не хотелось страшно. Но Давид понимал, что спутник прав. Сидя, до Розочки не добраться. Даже до Курска не дойти. Через полчаса солнце поднялось, осветив округу. Стали видны деревеньки вдали на холмах. Теплее, правда, не стало. Ноябрьский ветер продувал шинельку насквозь. Давид обмотал вокруг шеи шерстяной шарф, стараясь хоть немного согреться. Помогло, но не очень.
– А ну-ка, юноша, давайте прибавим шаг, - вдруг начальственным тоном проговорил его товарищ.
От неожиданности Давид послушался. Пошли быстрее. Почти бегом. Через минут десять стало даже жарко. Согрелись.
– Уф, - выдохнул Александр Иванович - теперь можно и помедленнее.
Дорога повернула и теперь шла у самого леса. Попутчики шли молча. Давид разглядывал нечастые заросли молодого березняка, росшие у самой обочины, спутник к чему-то прислушивался.
– Кажется, сзади кто-то едет. Давайте, попробуем сделать наш путь приятнее.
В самом деле, минут через пять Давид тоже услышал скрип колес и негромкие разговоры седоков. Вскоре показалась и сама подвода и лошадь неопределенной масти. В подводе ехали два человека в военных шинелях без погон. Впрочем, в таких шинелях ходило полстраны. Груз в подводе был тщательно прикрыт дерюгой. Телега поравнялась с идущими.
– Здравствуйте, добрые люди!
– приветствовал их Александр Иванович - Не до Курска ли путь держите?
– И Вам не хворать! В город мы едем, в город.
– Не подвезете?
– Да, тут уже близенько - как-то странно ответил один из мужчин на подводе.
– Сами дойдете.
– Устали мы с другом очень. От поезда отстали. Считай, от Жирновцов пешком идем. Так, не подвезете?
– Ладно тебе, Пахом, не жмись. Места хватит - вдруг очень быстро проговорил другой мужик - Садитесь, господа хорошие.
Сам мужик, крепкий и еще не старый человек, соскочил с телеги и пошел следом, благо лошадка шла не торопясь.
Александр Иванович и Давид запрыгнули. Давид просто физически почувствовал радость мышц от предстоящего отдыха. Смущало только жесткость вещей, скрытых рогожей. Сидеть было не удобно. Но дареному коню, как известно, в зубы не смотрят. Александр Иванович, расположившись на телеге, засунув непринужденно руку в карман пальто, напропалую болтал с мужиками. Те неохотно отвечали. Давида же рука в кармане попутчика несколько насторожила. 'Не доверяет он им' - понял он.
Неожиданно более молодой мужчина, правивший лошадью, резко натянул поводья: 'Тпру!'.
Второй мужик выхватил из под полы ружье с коротким стволом: 'А вот теперь и поговорим, господа хорошие! Хорошо поговорим! А ну, вещички показали!'. Так и есть. Нарвались на бандитов. Хотя, сейчас и не поймешь, кто бандит, а кто нет. Давид напряженно застыл, глядя на попутчика, как бы, ожидая от него команды.
Дальнейшие события развивались стремительно. Попутчик Давида, не вынимая руки из кармана, выстрелил в старшего из бандитов. Тот захрипел и стал заваливаться. Давид понимал, что теперь его очередь стрелять, но опять не смог найти в себе сил на выстрел. Одно дело поражать мишени. А здесь, хоть и бандит, но живой человек. Вместо того, чтобы просто выстрелить, он кинулся на молодого бандита, надеясь ударом вывести его из строя. Но тот оказался крепким, и они, упав с телеги, покатились по дороге, пытаясь подмять один другого. В конце концов, бандит подмял его под себя и стиснул пальцы у него на шее. Давид задыхался, пытаясь оторвать руки противника от себя. Но тот был сильнее. В глазах плыли круги. Рука почти инстинктивно нащупала пистолет. Давид сжал рукоять, и нажал на курок. Куда попала пуля, он не видел. Но попала. Стрелял он в упор. Бандит всхлипнул и завалился вбок. Подбежал Александр Иванович и принялся расстегивать китель на 'студенте'.
– Ну, же, Дмитрий, придите в себя. Все кончилось.
Давид все никак не мог вздохнуть. Он сидел на земле, выпучив глаза и покачиваясь из стороны в сторону. Наконец, воздух проник в легкие. От глаз отошла рябь. Уф. Он поднялся. В этот момент взгляд его упал на молодого бандита, немногим старше его самого, лежавшим на дороге. Он увидел остекленевшие глаза, неестественно подвернутую ногу, скрюченные пальцы, своего душителя. Неожиданно он почувствовал комок чего-то невероятно мерзкого, подкативший к горлу. Его вырвало на дорогу. Земля закачалась под ногами. В глазах снова поплыло. Он покачнулся, но попутчик подхватил его.