Кадиш по Розочке
Шрифт:
– Тогда с вас будет два рубля и пятьдесят копеек. Пожалуйте сдачу. Столоваться желаете в зале или в комнате?
– Даже не знаю - проговорил Додик и снова посмотрел на Александра Ивановича.
– Мы с другом будем столоваться в общем зале.
– Щи, каша, сбитень или квас - объяснил хозяин - это вы уже заплатили. А ежели чего-то еще, то это, извините, заплатить надо будет. Макарка - крикнул он пробегавшего мимо мальчишку - проводи господ в их комнату. Ту, что во двор окнами выходит. Нужная комната на вашем же этаже, а умывальник есть в комнате.
Комната, расположенная на втором этаже, была вполне
Александр Иванович профессионально обошел комнату, простукал стены, проверил задвижки на окнах, щеколду на двери. Осмотром остался доволен.
– Давайте располагаться, молодой человек. Выбирайте ложе. Хорошо. Моя кровать будет тогда у окна.
Вещи разложили быстро. Благо было их совсем немного. Оба удалили щетину на лице, привели в порядок одежду. Поскольку захваченные в бою трофеи успели съесть по дороге, причем, уже давно, голод чувствовался все сильнее.
– А не отведать ли нам кулинарных изысков нашего хозяина?
– весело предложил Александр Иванович. Давид с удовольствием поддержал это предложение.
Они спустились в 'зал': довольно просторную комнату, где стояли такие же, как в комнате, столы и лавки из обструганных досок. От огня в камине шло тепло, а лампы, горевшие, в наступающих за окнами сумерках создавали ощущение уюта.
Зал был почти пуст. В углу сидело трое поселян или рабочих и баба самого грозного вида, закусывая, чем бог послал. За столом, расположенным почти у самого очага, сидела компания молодых людей, немного постарше Давида, в офицерских шинелях со следами споротых погон.
Давид и Александр Иванович сели за свободный стол. К ним тут же подскочил давешний мальчишка. Через миг перед постояльцами появился горшок со щами и две ложки. Давид с некоторым недоумением посмотрел на ложку, лежащую рядом.
– Простите - шепотом проговорил он, обращаясь к попутчику - А тарелка и прибор здесь не предполагаются?
– Да, господин студент, отвратительное было у вас воспитание. Возьмите ложку и хлебайте из горшка. Нечего устраивать тут институт благородных девиц.
Какое-то время они молча ели щи, которые, и правда, были отменными, в меру пряными и наваристыми, с большими кусками разваренной солонины. За щами последовала каша, поданная таким же экзотическим образом. Наконец, насытившись, они перевели дух. В этот момент один из молодых офицеров (или каких-то людей в офицерских шинелях) поднялся и, глядя на Александра Ивановича, неуверенно проговорил:
– Ваше пре...
– Вы обознались, милостивый государь!
– твердо оборвал его спутник Давида - Я инженер.
– Простите - растерянно ответил молодой человек - Вы очень похожи на моего давнего знакомого.
– Ничего страшного. Ошибаться свойственно людям.
Казалось бы, ничего не произошло. Но Давид чувствовал напряжение, нарастающее между их столами. Он почувствовал, что почему-то в тягость своему попутчику и, как ему казалось, другу. Сославшись на усталость, он поднялся в комнату. Давид не понимал, что происходит. Молодой офицер в зале, несомненно, узнал попутчика. А недоговоренная фраза могла означать только 'Ваше превосходительство'. Причем, его превосходительство не пожелал разговаривать при Давиде. Опять еврейское счастье. Во что-то вляпался или нет? Весело сегодня в нашем штетле.
Итак, он проделал какую-то часть пути с офицером, пробиравшимся на Дон. Возможно, одним из крупных военачальников. Впрочем, какая разница? Важнее другое. Совместное путешествие, похоже, подходит к концу. Вопрос: как быть дальше? До Белгорода добраться не проблема. Даже пешком. Там на поезд до Харькова или, если повезет, до Мелитополя. Хоть бы знать, что там за власть сейчас? От Мелитополя до Крыма можно добраться дня за два, если на лошади. Пешком, конечно, дольше. Идти не меньше недели. Но он обязательно дойдет. Жалко, конечно, что так вышло, но главное - он найдет Розочку.
Через какое-то время заскрипели ступеньки, послышались шаги и в комнату вошел Александр Иванович. Несколько раз прошелся по комнате, как бы, раздумывая с чего начать.
– Дмитрий, простите за ту неловкость, которая почувствовалась. Но вы повели себя лучшим образом. Мне, и правда, было важно поговорить с этими господами без свидетелей. Теперь послушайте меня. Вы - хороший человек и добрый попутчик. Но наши пути и наши цели разные. Эти молодые люди следуют на Дон. Они - мои соратники. Вы хотите спасти свою жену. Это достойно всяческого уважения. Мы тоже хотим спасти свою любимую. Только любим мы Россию. Я понимаю, что звучит высокопарно и даже несколько пошло, но это так. Сегодня на Дон пробираются самые достойные и верные люди страны. Мы не знаем своего будущего. Его, простите, никто не знает.
– Это понятно, Александр Иванович! Я уже понял, что вы уходите. И... я благодарен вам за то, что до сих пор остаюсь живым.
– Молодой человек, перебивать старших - не лучшая привычка. Если бы я просто хотел уйти, то ушел бы. Я же вернулся, чтобы предложить вам идти с нами. Если мы не сможем вымести из страны эту заразу, то ни вы, ни кто другой не сможет наслаждаться семейным покоем, растить детей. Нас, к несчастью, немного. Каждый боец на счету. А вы, несмотря на полное отсутствие боевого опыта, показали себя неплохим бойцом. Идемте.
Давид молчал. Конечно, его попутчик во многом прав. Даже смерть в таком деле не просто 'красна', но прекрасна. Про таких, как Александр Иванович, складывают песни. Но он, Давид, не хочет, чтобы про него складывали песни. Он хочет только одного: чтобы их с Розочкой оставили в покое. Такое предложение - это очень-очень заманчиво. Наверное, если бы он был один, он принял бы его. Но не сейчас.
– Простите, для меня очень притягательно ваше предложение, но я не могу его принять. Меня ждут в Крыму. Возможно, именно вы спасете Россию. И я первый буду петь вам Осанну. Но, если при этом погибнет моя жена, то мне уже не будет дела ни до России, ни до этого мира.
– Что ж. По крайней мере, откровенно, - невесело хмыкнул полковник - Хорошо. Неволить не буду. Надеюсь, что вы понимаете, что о нашей беседе лучше не распространяться?
– Безусловно.
– Тогда прощайте, господин студент. Дай Бог вам удачи. Мы уезжаем через час. К сожалению, телегу вам оставить не могу. Но до Белгорода вы доберетесь и пешком. С точки зрения безопасности мне логичнее было бы вас убить. Но что-то мне подсказывает, что вы - не предатель. Потому поступлю не рационально. Живите и... прощайте.