Кадота: Остров отверженных

Челищева Лисавета

Я прищурилась на него, но его мимолетная улыбка – единственное, чего я добилась.

Большую часть вечера Зор и мой отец были поглощены своей личной беседой. Я предполагала, что их разговор в кабинете будет иметь серьезные последствия. Но ничего такого не произошло. Только докучные темы, да их рабочие термины по механической части, которые я никогда в жизни не пойму.

Сейчас, как никогда раньше, меня терзало беспокойство. Недосказанные слова, тайна их разговора, настораживающий интерес, который разделяли мой отец и Зоран насчет чего-то, – всё это не давало мне покоя.

…

Найти укрытие в пещерах, траншее или под навесом из своей одежды, чтобы защититься от солнца и облегчить зной. – Воспоминания Дары

…

Помню, как мы с папой заботились о нашем "Зелёном отряде". В подвале под нашим домом мы месяцами выращивали рассаду саженцев в стойкие ростки.

Почти у каждого жителя был свой подвальный огородик. Ибо под пустынным солнцем никогда ничего не растет. Это было еще одно папино творение, своего рода вакуумная теплица – способная поддерживать жизнь растений, орошая их дождевой водой из контейнера.

В безмятежности вечера отец протянул мне что-то, как только мы закончили работу в теплице.

– Это для тебя, Дар.

Небольшой гладкий предмет скользнул в мою ладонь. Это было изумительное украшение. Подвеска в виде сердечка – тончайшей работы.

– Но… За что это? Зачем? – поинтересовалась я, удивляясь красоте.

– Это чистое золото. Храни его от посторонних глаз, дочка. В городах золото находится под угрозой исчезновения, так как пользуется большим спросом у Серых. Ходят слухи, что они используют его при строительстве своих скай-летов, – ответил папа, и его глаза блеснули под мерцающими плафонами подвала.

– …Понравился подарок? – добавил он, закрепляя кулон на моей шее.

– Да… Конечно, папуль. Он прекрасен. Спасибо.

Мы продолжили ухаживать за зеленью, необычный кулон теперь покоился на моей шее, вызывая мягкую улыбку на лице. Тот вечер был идеально-обычным, но по-своему уникальным.

Я снова и снова возвращалась к нему, прокручивая в голове инцидент, произошедший позднее той ночью. Почему он решил подарить мне тот кулон именно тогда? Знал ли, что нас ждет? И если да, то почему не сказал своей семье?

…

Это было странное утро. В воздухе висело жутковатое затишье. Я пробиралась вдоль дюн, отгоняя от себя дурные предчувствия и настраиваясь на охоту.

Возвращаясь домой, я едва обращала внимание на растущий дискомфорт в мышцах.

Внезапно воздух пронзил крик моей матери: – Рахим!!! Нет!!!

Мое сердце сжалось, ее панические крики эхом доносились с нашего заднего двора.

На спуске с дюны передо мной открылось ужасающее зрелище. Вокруг нашего домика орудовала стая гончих в черном, на крыльце плакала мама, а отца удерживали под локти.

Папа решительно повернулся, пытаясь дотянуться до неё.

– Все будет хорошо, родная, – прохрипел он, протягивая руку, – позаботься о нашей дочери… Убереги ее.

Когда подключились еще два гончих, они с ожесточением потащили его к своей машине.

Страх сковал меня, поскольку один из них двинулся к маме, хватая ее за запястье и делая транквилизирующий укол.

Оцепенев, я видела, как она опускалась на колени, ее слезящиеся глаза были устремлены в сторону исчезающего в пыли отца.

Я попыталась закричать, запротестовать, но мой голос предал меня – застрял в горле.

Бросаюсь к машине гончих, боль в мышцах уходит на второй план. Глаза отца – голубые, как небо в безветренный день, – неотрывно следят за мной из тонированного окна. Его губы шевелились, но я не могла расшифровать ни слова.

Я стучала по стеклу, разделявшему нас, но поток моего отчаяния никак не пробивал его. Отец прижал к окну ладонь, грустная улыбка озарила изможденное ветрами лицо.

Сдерживая слезы, приложила свою руку к его.

Машина тронулась с места с диким ревом, оставляя меня стоять в клубах пыли. Разворачивался мой худший ночной кошмар.

Я слышала, как рокотал мотор, эхом разносясь по пыльной дороге.

Танец миражей вдалеке стал сменяться видом удаляющейся машины, а мои глаза, теперь замутненные потоками слез, щедро поливали выжженную почву.

Ноги подкосились, и я рухнула на песок.

Не знаю, сколько времени прошло, пока я оставалась так на коленях под палящим солнцем.

Внезапно вокруг меня сомкнулись чьи-то руки.

Я извернулась, уткнувшись лицом в воротник Зорана. Легкие наполнились благоуханием лимонной травы.

…

ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ

…

– Что ты делаешь? – окликнула я Зора, ускоряя шаг. Во мне взыграл адреналин, мои чувства обострились. – Это запрещено правилами!

Я указала на два маленьких комочка меха, шевелящихся в его рюкзаке. Щенки.

Парень одарил меня однобокой ухмылкой, а трекер на его куртке раздражающе сверкнул в лучах солнца.

– Вот дерьмо. Судя по всему, придется нарушить несколько правил ради тебя, Дар, – отозвался он, присев на корточки, чтобы распахнуть рюкзак.

Он бережно вытащил щенков, их широко распахнутые глазки как-то не вязались с сухим, враждебным окружающим миром.