Кадры решают все!
Шрифт:
Парнишка снова с силой потер кулаком нос, на несколько минут отвернулся в сторону, явно пряча от нас свои следы, и только потом продолжил:
— Ну, вызвал сразу «Скорую», ментов. Не думал сначала, что она умерла. А проверить сам боялся. Так она и лежала, пока милиционеры не приехали. Они тут все осмотрели, тело забрали и велели составить список того, что исчезло.
— И вы составили?
— А то. Я ж не хуже мамы знал, что у нас где лежит. Эти гады золото ее все забрали: сережки, колечко и цепочку, что бабка ей подарила. Да это мелочи. Мать на днях еще денег сняла со счета, она их всю жизнь копила. Собирались мне квартиру купить. А они…
Илья раздраженно
— Собственными руками задушил бы.
— Сколько было денег? — спросила я осторожно.
— Двести с чем-то тысяч. Да что там деньги, — он закрыл руками лицо и добавил: — Мать не пожалели.
За словами послышались всхлипы. Мы с Виктором молчали. Когда же наконец Илья вновь сумел взять себя в руки, я спросила:
— Скажите, а вы верите в то, что вашу мать убила Бабенкова?
— Менты так говорят, но это вряд ли. Что у нее, своих денег, мало, чтобы нас обворовывать. И потом видел я ее, — утираясь, продолжил Морозов, — вроде бы женщина хорошая. Вряд ли это она. Копы видно просто подставить ее решили, а может, кто и еще постарался.
— Я тоже так думаю, — неловко замявшись на стуле, поддержал представителя своего поколения Ромка.
— У вас есть какие-нибудь родственники в этом городе? — снова спросила я.
— Нет, — замотал головой парень. — Совсем почти никого. Так, тетка какая-то дальняя, но она с нами даже и не роднилась никогда. А больше никого.
— А друзей материных кого-нибудь знаете? — решила я проверить еще одну возникшую в голове версию. Может, ее хотели «по старой дружбе» убрать, коллеги например постарались?
— Ну-у, — Илья задумался. — Друзья-то, наверное, были, но только домой она никого не водила. Говорила: люди сейчас завистливые.
— А где она работала?
— На заводе главным бухгалтером. Там у них всякие стройматериалы производят, а своим даже по дешевке продают. Мать обычно брала, а потом перепродавала дороже.
Я задумалась. Слишком уж гладко и славно все выходило: добрая, не особенно общительная женщина, домой к себе никого не водила, родственников не имела. Кто же тогда и как узнал о том, что у нее есть какие-то средства и решился ее убить ради них? Я почему-то все больше верила в то, что убийство было совершено ради денег. Оставалось только выяснить, кто его совершил и каким образом связана со всем этим Бабенкова. Но вот как это сделать, я пока не знала.
— Илья, подумайте, пожалуйста, еще, — попросила я с последней надеждой. — Может, все же были какие-то люди, которые к вам приходили в гости? Мамины знакомые, сослуживцы? Кто-то же приходил.
— Приходил, — кивнул парень мне в ответ. — Мамин бывший ухажер, Костромов Виталий Дмитриевич, — официально отозвался он о мужчине. — Он мне все в отцы набивался, но потом у них что-то не пошло, и мать перестала с ним общаться. По крайней мере, у нас дома я его больше не видел.
«Ну вот, это уже кое-что», — порадовалась про себя я и тут же спросила:
— А ты знаешь, где он проживает? Какие-нибудь его координаты?
— Только телефон. Приходилось как-то раз звонить, а вот где живет, понятия не имею.
— Ну что ж, очень хорошо. А вы можете дать мне его номер, — попросила я, доставая свою записную книжку.
Илья по памяти продиктовал мне телефон этого самого Костромова, с которым я надеялась поговорить, чтобы хоть что-то новое узнать об убитой. Затем я задала Илье еще несколько мелких вопросов, и мы стали собираться в обратный путь.
Спустившись вниз, все загрузились в мою машину, Виктор завел ее и мы тронулись. По дороге к редакции я попробовала позвонить Костромову, чтобы заранее договориться с ним о встрече, но трубку никто не снимал. Через минуту включился автоответчик и сообщил, что абонент временно не обслуживается. Стало ясно: на счету нет денег. Убрав телефон в сумку, я снова принялась все анализировать.
Итак, что мы имеем? У нас есть убийство, может быть, совершенное c целью ограбления. А может, и наоборот: ограбление осуществлено только для того, чтобы сбить милицию с толку. Подозреваемых со стороны родственников убитой или кого-либо еще, пока нет. Особой она была не слишком общительной, домой к себе никого не водила. Зато мог водить сын — неожиданно сообразила я. И сразу все мои мысли пошли в новом направлении: а что если о деньгах и о том, что мать сняла их со своей книжки, кто-то узнал от Ильи. Те же самые друзья. Они быстренько смекнули, что тут можно поживиться и прибрали денежки к рукам. Выбрав время, когда Ильи не было дома, причем приятели могли знать, где он и когда примерно вернется, они влезли в квартиру, но, застав там мать парня, убили ее. А забрав деньги и драгоценности, смылись. Только откуда в таком случае взялись те липовые фотоснимки, и кто их заказал? Эти же дружки? Не думаю, что у них хватило бы на такое ума. Ну а если и хватило, то почему в качестве подставы они выбрали вполне обеспеченную соседку. Ведь должны же были понимать, что она запросто может откупиться и оплатить расследование своего дела.
Как я ни крутила, многое из известного или предполагаемого у меня почему-то никак не вязалось вместе. Не хватало каких-то фактов, улик. Решив посоветоваться с Кряжимским и поинтересоваться, что думает он, я отбросила на время все проблемы в сторону и попробовала расслабиться. Но сделать этого не удалось — мысли все равно теснились в голове, я продолжала искать правильный путь.
Наконец мы добрались до редакции. Оставив Виктора припарковывать свою машину, мы с Ромкой поднялись на второй этаж. Еще у двери я услышала, что в офисе слишком шумно для Маринки и Кряжимского, и поняла, что кто-то к нам пришел. Почти бесшумно открыв дверь, я шагнула за порог и фактически застыла на нем с открытым ртом. Пока нас не было, шустрая Широкова успела пригласить в редакцию Суркова с Аникиным и теперь развлекала их, рассказывая какие-то истории. Кряжимского в кабинете видно не было.
— Это что еще за посторонние? — напустив на себя строгости, произнесла я.
— Посторонние? — Маринка удивленно захлопала длинными ресницами. — Да откуда им тут взяться. Как раз наоборот, тут все свои.
— Добрый день, Оленька, — послав мне полный нежности взгляд, произнес Кирилл.
— Добрый, — устало ответила я и молча направилась в свой кабинет.
Меня никто не остановил, видимо, не рискнув связываться с женщиной, находящейся в откровенно плохом настроении. Войдя в свой кабинет, я не сразу заметила, что на моем месте сидит Кряжимский. Когда же наконец наши взгляды столкнулись, он произнес, оправдываясь:
— Извините, Ольга Юрьевна, что занял ваше рабочее место. Но просто…
— Просто Марина не дает вам нормально работать на своем, — закончила я за него. А затем добавила: — Правильно сделали, что перешли сюда. А вообще вам следовало бы выдворить из редакции всех почетных гостей без каких-либо церемоний.
— Я подумывал это сделать, но Марина заявила, что это и ваши знакомые и что вы договаривались с ними сегодня встретиться.
Ничего не ответив, я вздохнула:
«До чего же Широкова бывает несносной. Неужели так трудно разделять работу и личную жизнь? У меня же это получается и, по-моему, совсем неплохо. Как вот их теперь выгонять?»