Кадры решают всё
Шрифт:
– Ну, вот и отлично, – кивнул Куницын. – Значит, прекрасно представляете, что и как надо делать, чтобы раненый боец вам, хирургам, на операционный стол попал в лучшем состоянии, а также крови поменьше до этого потерял. Вот этому и учи.
– Но тогда мне нужно, чтобы они ко мне первыми приходили, – заявила Вилора в ответ, сердито нахмурив брови. – С утра прямо. А то они ко мне на занятия вечером приходят и еле живые – руки трясутся, глаза закрываются, чуть отвернись – глядишь, кто уже и дремлет. Вы же всех так гоняете…
– Верно, – усмехнулся комбат. – Гонял и буду. Так
Вилора снова покраснела. Вот ведь коза – сама не додумалась! Здесь не университет, а война, и экзамены здесь придется сдавать не профессорам, а жизни, и не в чистой аудитории, а где придется – в землянке, в палатке, а то и, как тогда с Малышевым, посреди леса на потрепанной плащ-палатке. Поэтому занятиям отдалась со всей страстностью своей натуры. И вот во время одного из занятий к ней как раз и прибежал Стёпка.
Стёпка был рыжим веснушчатым ездовым из госпиталя, которого военврач первого ранга Шпильман частенько использовал в качестве посыльного.
– Товарищ военфельдшер, – обратился он к ней, старательно отдав честь, но даже не заметив, что делает это левой рукой, – так это… разрешите обратиться?
– Что случилось, товарищ боец? – официально отозвалась Вилора, окинув суровым взглядом бойцов, у которых на уставших лицах то тут, то там засверкали улыбки. До Стёпки, похоже, так же дошло, что он что-то сделал не так, и он, стушевавшись, заговорил почти совсем по-граждански:
– Так эта… Моисеич… то есть, товарищ военврач вас требуют. Срочно сказали.
– Меня? – удивилась Вилора. – Зачем?
– Не знаю. Так это… там начальство приехало. Из окружного госпиталя. Вот оне и требуют.
– Начальство требует?
– Не-а, товарищ военврач требуют. А начальство, оно того… приехало.
Вилора развернулась к бойцам, которые, похоже, пока длился этот разговор, решили дать себе небольшую передышку, и сердито нахмурилась. Результатом этого тут же стал вид стриженых затылков «курсантов», мгновенно вернувшихся к старательной отработке выданного строгим «преподавателем» задания. А Вилора задумалась.
В принципе, занятие уже почти закончилось. Теоретическую часть она отчитала в самом начале занятия, тем более что теорию она давала по минимуму, и сейчас санинструкторы занимались отработкой практических приемов. В данный момент это была отработка действий по реанимации пациента при остановке сердца. Причем именно эти действия они отрабатывали уже на третьем занятии подряд. Вилора не менее трети каждого занятия отводила на повторение пройденного, каждый раз просто меняя в сторону усложнения исходные условия… Так что ее непосредственное присутствие здесь уже не очень-то и требовалось. Значит, можно не ждать окончания занятий, а идти сразу, ведь товарищ военврач первого ранга совершенно точно не стал бы посылать
К Александру Моисеевичу девушка относилась с уважением. Он сильно помог ей и с укомплектованием батальонного медицинского пункта, и с оснащением санинструкторов медицинскими сумками, да и готовясь к занятиям, она так же частенько бегала к нему за консультациями. Он еще удивлялся тому, что она собирается учить санинструкторов таким вещам, как диагностика сложных закрытых переломов или купирование травматического шока.
– Девочка моя, – смешно шевеля усами, говорил он, – это не уровень санинструктора. Они этого просто не поймут. Ты хоть образование-то у них уточнила? Ну, куда такое учить с четырьмя классами-то?
– Ой, Александр Моисеевич, – слегка покраснев от этого вполне заслуженного упрека (насчет образования она таки прокололась, во всяком случае, у нештатников она этот момент не уточняла), горячо заговорила Вилора, – они у меня все такие молодцы. Я уверена – поймут.
– Ну-ну… – добродушно покачал головой начальник госпиталя. Но нужный ей материал подобрал. И велел выделить дополнительный перевязочный материал для практической отработки навыков. А также немного гипса.
– Малышев! – позвала она своего ближайшего «нештатного» помощника, которого уже и не совсем правильно было называть нештатным.
– Слушаю, товарищ военфельдшер!
– Пусть каждый отработает весь комплекс еще по три раза, потом закончишь. Все понял?
– Так точно, товарищ военфельдшер. Сделаем.
После чего повернулась к Стёпке:
– Ну, веди, Харон.
– Так это… хто?
Вилора махнула рукой. Пошли, мол…
Начальник госпиталя был у себя. И, как и сообщил Стёпка, не один.
– А-а-а, Сокольницкая… – обрадовался он, когда девушка, постучав, просунула голову в приоткрытую дверь, – заходи-заходи. Вот, Шалва Зурабович, это и есть наша Вилора.
Сидевший за столом крупный мужчина со знаками различия полковника в полевых петлицах, уставился на Вилору восхищенным взглядом.
– Вах, какая девушка! – буквально выдохнул он, а затем вскочил и, шмякнув о стол помятой кружкой, от чего из нее выплеснулось немного резко пахнущей спиртом прозрачной жидкости, галантно отодвинул стул.
– Садись, дорогая!
Вилора удивленно посмотрела на него, а затем вновь перевела взгляд на начальника госпиталя.
– Александр Моисеевич, мне Степан передал, что вы вызвали, но если вы заняты, то я пойду. У меня еще занятия не закончи…
– Какой занятия?! – вскричал полковник. – Зачем занятия?! Почему так поздно занятия?! Не надо людей мучить, дорогая. Пусть отдохнут! Завтра уважаемый Александр Моисеевич самого лучшего врача даст – он все занятия проведет. А ты с нами посиди. Прошу!
Вилора же молча смотрела на начальника госпиталя, продолжая холодно игнорировать этого горячего кавказского мужчину. Военврач первого ранга добродушно усмехнулся.
– Ты давай, Сокольницкая, проходи. О тебе говорить будем. И знакомься, это – военврач первого ранга Геловани Шалва Зурабович. Начальник медслужбы тринадцатой армии.