Кафедра странников
Шрифт:
— Уверен, — прошептал Валентин Павлович, едва шевеля опухшими губами.
Бандиты переглянулись. Они пытали Зябликова уже полтора часа и видели, что врать измученный ученый не способен. Будет или молчать, или говорить правду. Сил на ложь у него не оставалось.
— Хорошо, допустим, — кивнул Черкас. — Тогда кто его друзья?
— У него нет друзей, — с трудом ответил профессор.
— Откуда у него деньги?
— Иван богатый человек. Он тратит свои.
— Ради чего?
Зябликов отвернулся. Из его глаз лились слезы.
— Ивану поручено следить
— Кем?
— Не знаю. Он не говорил.
— Какую ценность представляет Трон?
— Не знаю…
— Что делает твоя бандура?! — взорвался Дрон. — Какого хрена штатник выкладывает такие бабки?! Отвечай, сука!! Отвечай!!
Ученый молчал. Его била крупная дрожь.
— Опять упираешься? Не усвоил урок, очкарик? — В руке бандита появились пассатижи.
— Поучи его, Дрон, а то не пошел ему твой урок. Не в коня корм, — хохотнул Черкас. — Давай, Дрон, работай, глядишь, действительно стоматологом станешь!
— Пасть открой, сучонок. — Толстые пальцы уголовника задрали окровавленные губы Зябликова. — Где у тебя еще зубы остались?
— Не надо… — В глазах профессора появился животный ужас. — Пожалуйста, не надо!
— Что делает твоя бандура?
— Я не знаю! — Валентин Павлович зарыдал. — Мы так и не поняли, что это за устройство! Мы исследовали Трон десять лет и ничего не поняли… Он влияет на все возможные поля, создает какие-то свои… но мы так и не поняли закономерность… это старинный артефакт… древних цивилизаций… или инопланетян… мы ничего не знаем… Десять лет — и никаких ответов…
— Почему его хотят купить американцы?
Более идиотский вопрос трудно было представить. Даже несмотря на то, что Зябликов был избит, измучен и едва не терял сознание от страха и унижения, он не смог удержаться от сарказма. Пару мгновений заплывшие глаза профессора буравили низколобого Дрона, затем Валентин Павлович прохрипел:
— А разве не понятно?
— Неизвестный артефакт, — задумчиво пробормотал Черкас. — Старинный или инопланетный. Сколько американцы предлагали Александрову?
— Не знаю.
— Действительно, откуда тебе… Но, наверное, много, раз твой приятель готов платить миллионы только за транспортировку. Наверное, очень много.
Зябликов тяжело дышал, Дрон стоял рядом, не торопясь убирать пассатижи. Черкас выбрался из кресла и медленно прошелся по помещению, брезгливо переступая через черные лужи.
— Генерала, конечно, надо кинуть, — вслух размышлял главарь. — Хватит, наигрался, теперь другие времена! Мы тут хозяева! А вот подружиться с американцами, я считаю, будет правильно. На будущее.
— Клево, — одобрил Дрон. — Пусть штатники нам бабла отвалят.
— Вот именно, — усмехнулся Черкас. — Но и приятеля нашего умника просто так отпускать не следует. Как ты думаешь, Зябликов, сколько Ваня заплатит за то, чтобы вырваться из страшной Сибири?
Второй уголовник понимающе расхохотался. Валентин Павлович застонал.
— Дрон, позвони придурку и назначь встречу, — распорядился главарь.
— А с этим что делать?
— Разве не понятно?
Выстрел прозвучал в тот самый момент, когда Черкас закрывал дверь в подвал.
Поместье «Девонширская аллея»
США, 17 марта, среда, 07:54 (время местное)
— После того как мы расстались в гостинице, Зябликова я не видел, — вздохнул Иван. — Но знаю точно — его убили люди Черкаса.
— У тебя, как я понимаю, тоже были приключения? — негромко спросил Матвей.
— В ресторан пришел Дрон и сказал, что Черкас все подготовил: за два миллиона долларов бандиты доставят артефакт в Краснодар. Зябликов якобы у Черкаса, надо ехать отдавать деньги. Меня все устраивало, я еще не понимал, что бандиты решили нас обмануть, и признался Дрону, что деньги готовы. — Плотников помолчал. — К счастью, Моня, который страховал меня, все понял. Потом он рассказал, что бандиты, убедившись, что я на самом деле богат, решили не только забрать деньги, но и взять меня в заложники. Из ресторана меня должны были увезти за город.
Иван вел рассказ спокойно и размеренно. Не забывал о деталях, не переходил на драматические интонации, он просто отчитывался перед Близнецом о проделанной работе, но Матвей чувствовал, что даже сейчас, по прошествии более десяти лет, Плотников-младший не забыл то, что ему пришлось пережить в Сибири. Не забыл страх, не забыл колоссальное напряжение. Не забыл, но не собирался заострять внимание на своих переживаниях. Близнец видел все это и переполнялся гордостью за потомка. Сколько лет было тогда Ивану? Двадцать три? Двадцать пять? Мальчишка из интеллигентной семьи, получивший блестящее образование и привыкший к богатой жизни, без колебаний бросился в мрачную, переполненную отмороженными уголовниками и не менее отмороженными генералами КГБ Сибирь, пытаясь спасти нечто, о чем имел самое смутное представление. Что ж, профессор Мельников мог бы быть доволен — Плотниковы не подвели.
— Перстень предупреждал об опасности, но я думал, что он сигнализирует о проблемах артефакта, и не обращал на него внимания, — продолжил Иван. — Спас меня Кунцевич: помог выбраться из города, не позволил людям Черкаса и Александрова добраться до меня… даже убил нескольких. Потом организовал поддельные документы. В общем, из России я ушел через Владивосток, по фальшивому паспорту английского моряка, это был единственный способ спастись. — Плотников помолчал. — Но артефакт я потерял. И даже не представляю, где он сейчас находится.
— Как я уже говорил, — спокойно произнес Матвей, — на этот счет тебе не следует волноваться: если перстень молчит, значит, артефакт доволен местом, в котором пребывает. Твоя деятельность привела к определенным, нужным ему последствиям, и Трон успокоился.
— Пытаетесь убедить меня, что я ездил не зря, — улыбнулся Иван.
— Пытаюсь напомнить, что в таких вопросах ты должен в первую очередь прислушиваться к нему, — Близнец кивнул на перстень, — а не к своим сомнениям.
— Сдаюсь. — Плотников рассмеялся и, выбравшись из кресла, устало потянулся. — Засиделись мы с вами, Матвей.