Кафедра зооцелительства

Журавлева Юлия

Что бы там ни было, а стукачество в студенческой братии никогда не поощрялось. Это только некоторые бегают к руководителям по поводу и без.

– Хорошо, – подумав, согласилась я, прикидывая, попросить у Янга конспекты прямо сейчас или чуть позже. Он же у нас тоже в числе лучших. – Надеюсь, впредь ты будешь сдержаннее.

– Буду, конечно, – заверил однокурсник. – Просто история, как на тебе растворялась одежда, никого не могла оставить равнодушным. Все-все! Молчу, – заулыбался парень.

– А ты, значит, одним из

первых работу сдал? – поинтересовалась я.

Очень мне нужен был помощник по алхимии и зельеварению. Я бы сказала, жизненно необходим.

– Конечно, что там делать-то? Рецепт простой, даже странно, что мы его на четвертом курсе проходим.

– Так мы и не алхимики, – к моему огромному счастью.

– У них вообще такие зелья зубодробительные! Ты бы только видела! Я на факультативы и открытые занятия к ним часто хожу: представляешь, бывает, что используют несколько десятков ингредиентов!

Не представляю, но ненормального, посещающего факультативы по алхимии, теперь знаю. Вот под такой разговор мы как-то незаметно и пришли к общему столу.

– А вот и наша королева алхимии! – отовсюду зазвучали аплодисменты и радостные выкрики.

– Я раньше алхимию не любил, – поделился один парень, – но сегодня кардинально пересмотрел свои взгляды!

– Везет! – неожиданно поддержал его Янг, а ведь только что же извинялся! – А я не пересмотрел…

– Там было на что поглядеть, – и парни снова заржали.

Наверное, если бы не эмпатия, я бы сначала швырнула в нахалов поднос, а затем и воздушным вихрем добавила – это заклинание мне особо удается, проверено. Но я с удивлением обнаружила, что смеются надо мной беззлобно, некоторые смотрят с долей восхищения, а пара с завистью, но в целом обстановка за столом благожелательная.

Так что я предпочла улыбнуться и сесть за общий стол. Но поесть нормально оказалось сложно. Со всех сторон сыпались вопросы, сильно ли меня ругал местор.

– Да так.

Я неопределенно пожала плечами, наговаривать на местора не хотелось. Но и сказать, что меня скорее по другому поводу задержали, тоже не получалось. Вот такая я таинственная особа.

– И феникса он тебе самого сложного дал, – поддержал уже кто-то из девушек. – Твою фамилию последней назвали, а там такое нечто сидело: никто, кроме Алекса, не угадал его породу.

– Почему никто? – решила сыграть. – Я поняла, что это помесь вильгельмина и фазейской.

– Ого!

– Знаешь, хорошо, что ты со своей компанией порвала, сразу поумнела, – одобрил Янг.

Надо бы теперь осторожно выяснить, как его зовут. Хотя обращение по фамилии в студенческом кругу вполне допустимо. Здесь вообще все как-то просто, никто не подбирает слова и не строит витиеватые фразочки. Тема моих достижений в алхимии как-то плавно перетекла в воспоминания о курьезных моментах, и мне на секунду стало жаль, что эти воспоминания у нас не общие. «Привилегированные» ученицы всегда держались обособленно и смотрели на других свысока. И стоило мне выбыть из этой группки, как я сразу превратилась для них в объект насмешек. Конечно, раньше мне завидовали, все-таки у меня складывалось лучше остальных: и магический резерв, и эмпатия, и какие-то навыки. А еще был молодой красавец-жених, а не какой-то сорокалетний старикан, как у Оливии.

– Элиза, – позвала меня одна из девчонок. Я, продолжая жевать, нашла ее взглядом за столом. – Если подумать, наш завкафедрой очень к тебе цеплялся с самого начала, а сейчас особенно, – вот, даже окружающие замечают! – Может, он к тебе неравнодушен?

Кашляла я долго, точнее, сначала и откашляться не получалось, кусочек картофельной запеканки провалился не в то горло и ни в какую не желал выходить. Вот так и гибнут в расцвете лет.

Запив кое-как вернувшийся на путь истинный кусок, я вытерла салфеткой выступившие слезы. Доведут меня однокурсники, не те, так эти.

– Откуда такие дикие мысли? – накинулась я на однокурсницу. – У меня с ним вообще ничего общего!

Кроме одной проекции-изображения в шаре.

– Я просто предположила. Представляешь, как было бы здорово? – принялась оправдываться девушка.

– Не представляю и представлять не хочу.

Запеканка больше не лезла. Это ж надо такое предположить!

– Риар, а у тебя вообще жених есть? – это снова Янг, вот у кого язык без костей.

И главное, все так замерли, ожидая ответа. А что ответить – я сама не знала. От Гильермо до сих пор ни слуху, ни духу, хотя вряд ли он не в курсе случившегося с моими родителями.

– Есть у нее жених, – это кто-то из девушек, и откуда только знают? – За ней такой красавчик несколько раз приходил, не чета некоторым.

Янг был темноволосый, невысокий и худой, на свой возраст не тянул, я бы ему от силы лет семнадцать дала. А еще настолько активный и живой, даже на табуретке спокойно усидеть не мог, все время в движении. Полная противоположность Гильермо.

– Может, это брат? – насупился Янг.

И ведет он себя тоже по-детски. Забавно хмурит темные брови и надувается.

– Да-да, мы так и поняли.

Я ковырялась в запеканке. И ведь когда-нибудь они тоже все узнают, как и про моего жениха. Продолжат ли в таком случае общаться? И почему это вообще меня волнует? Мне учиться надо, программу догонять.

А если станет совсем плохо, то смогу перевестись на темную магию, к радости местора Альдера.

Может, прав он? Ну что я так цепляюсь за это целительство? Но, потеряв семью и дом, взять и обрубить последнюю ниточку, связывающую меня с прошлым, пока не получалось. Посмотрим… Перевестись я могу и позже, уверена, завкафедрой еще и посодействует, лично словечко замолвит и документы мои отнесет, лишь бы избавиться. Неравнодушен он. Еще как!