Кафедра зооцелительства

Журавлева Юлия

– Возможно, вы находили в доме какие-то странные вещи, предметы, документы?

– Как именно я могла их найти? – я тут о родителях волнуюсь, а он со своими глупыми вопросами. – Я не имею привычки копаться в чужих вещах.

– Например, когда делали уборку, – предположил страж.

– Я не делаю уборку. В доме достаточно слуг. Да и в Академии можно доплачивать за услуги уборщицы.

– Понятно, – мужчина понимающе усмехнулся. – И все же вы замечали какие-то странности? Может, слышали разговоры

родителей о делах, работе, исследованиях, лекарствах?

– Капитан, я ни слова больше не скажу, пока вы не объясните мне, к чему все эти вопросы и что с моими родителями?

– Могу я считать, что вы отказываетесь сотрудничать со следствием?

– Это следствие отказывается сотрудничать со мной! – я положила артефакт и показательно скрестила руки на груди. – Я не видела и не слышала ничего подозрительного, не понимаю, к чему все эти вопросы?

– Вы что-нибудь слышали от родителей о драконьей чуме? – страж опустил свой камень, но допрос не прекратил.

– В детстве, конечно, как и всем, мне читали книги, потом уже в школе я изучала историю, в Академии тоже что-то о чуме изучали.

Очень мало, кажется. Или я не сильно вдавалась в подробности. Триста лет прошло, если не больше, какая может быть чума?

– Ваши родители обвиняются в пособничестве государственному изменнику, в работе над созданием новой драконьей чумы и экспериментах на людях, повлекших смерть подопытных.

Я несколько секунд в упор смотрела на человека, который, кажется, решил надо мной поиздеваться, а потом вскочила со стула.

– Вы, вообще, о чем?!

Все это не может быть про моих родителей! Тут точно какая-то ошибка.

– Сядьте, леди Риар. И постарайтесь сохранять спокойствие, – приказным тоном произнес страж. – Абсолютно все, что я сказал, – правда. И вина ваших родителей очевидна, именно поэтому они арестованы, им предъявлено несколько обвинений. Очень тяжелых и серьезных. До суда они пробудут в тюрьме, а дальше – как решит суд.

Я села, вернее, упала на стул. Бред какой-то. Голова шла кругом, перед глазами все плыло. Надо взять себя в руки, но подумать легче, чем сделать.

Стражу я не верила, здесь какая-то ошибка. Моих родителей подставили, они очень успешные целители, уверена, у них достаточно завистников. Или это просто какое-то недоразумение.

Посмотрев на меня, капитан Лесс поднялся, налил в стакан воды и подал мне. Отказываться я не стала.

– Вы понимаете всю серьезность, леди? – страж крутил карандаш, ожидая, пока я переварю новости и приду в себя.

– Это ошибка, – озвучила я свою мысль. – Мои родители не могли…

– Могли или нет – решать не вам. От вас нужны ответы: известно ли вам что-то об их работе. На самописец.

Пальцы дрожали, когда я брала камень. Прохладный и гладкий, темно-бурого цвета, он постепенно нагревался в моей ладони.

– Я последние четыре года не жила дома, – голос тоже начал дрожать, и я постаралась придать ему уверенности. – Когда приезжала домой, о работе с родителями почти не говорила. Могла спросить «как дела?» и получить в ответ «хорошо».

– А раньше, до поступления в Академию? – теперь страж крутил в руке камень, видимо, просто так, спокойно сидеть не умел.

– Тогда я еще в школе училась, и со мной точно никто ничего не обсуждал.

И все же в голове всплывали редкие образы и обрывки фраз. Нет, не о драконьей чуме, разумеется. Какие-то исследования, опыты, люди. Но мало ли к чему это было? Нет. Не верю. Мои родители – не преступники! И тем более не убийцы.

– В вашем доме произведен обыск. Мы нашли и изъяли записи, точно сделанные вашими родителями. На их рабочих местах также достаточно подтверждений не просто их участия, а руководства проектом создания чумы.

– Их заставили, – проговорила я. – Наверняка, шантажировали чем-то. Они не могли.

В глазах стража мелькнула жалость, он покачал головой и отложил камень-самописец. Я тоже хотела его отложить, но из рук, показавшихся деревянными, камень выпал, стукнулся о столешницу и покатился. Капитан ловко поймал его и вернул в специальное углубление на самописце – небольшом ящике, из которого достал две страницы с отпечатанными как в типографии буквами.

– Ознакомьтесь и подпишите, – протянул он мне листы.

Я глупо смотрела на бумаги, но буквы не хотели складываться в слова, смысл ускользал, перед глазами все плыло. Это какой-то бред.

– Не буду, – приняла решение я. Что бы там ни было, я ничего в этом всем не понимаю. Если дело серьезное, то могу только навредить. – У нашей семьи есть поверенный.

– Не уверен, что ваш поверенный продолжит работать с вашей семьей. Но государственного защитника обязательно предоставят. Значит, подписывать отказываетесь?

– Да.

Страж невозмутимо сделал на обратных сторонах листов пометки и убрал в папку к другим документам.

– Я должна поговорить с родителями, – слабым голосом произнесла я.

– Это возможно, но только один раз до суда.

– Хорошо.

Мне было все равно, потому что просто жизненно необходимо с ними встретиться и во всем разобраться. Я не верю, что родители виноваты. Может, они в чем-то и замешаны, но по незнанию или под принуждением. Мне нужно спросить у них – уверена, они смогут все объяснить.

Дверь в кабинет открылась, и вошел очередной страж, высокий огненно-рыжий парень, весь в веснушках. На нем странно смотрелась черная форма с шевроном – скалящимся волкодавом на плече.