Кафедра зооцелительства
Шрифт:
Я никогда не видела папу таким. Сосредоточенный, бледный, с лихорадочно блестящими глазами, под которыми залегли темные тени, морщины стали резче на осунувшемся лице. Поэтому молча вернулась на свое место напротив и вцепилась в стол, почему-то так стало легче.
– Все наше имущество конфисковано, включая дом.
– Все? – глупо переспросила я. – Совсем все? У нас больше нет ничего? Даже дома?
– Да, Лиза. Все. Но ты не виновата, поэтому имеешь право забрать свои вещи. Не все, – сразу уточнил папа. – Тебе не дадут взять украшения: фамильных у нас нет, все остальное уже должны были
– А Гильермо? – у меня ведь остался жених. Да, он пока не муж, но не откажется же от меня? Или… откажется?
– На Гильермо я бы не рассчитывал, – подтвердил мои мысли отец. – Но можно попробовать к нему обратиться, если будет совсем плохо.
– Куда уж хуже! – вырвалось у меня.
– Поверь, есть куда. Дальше. Что тебе необходимо взять: обычные практичные повседневные вещи, в которых ты сможешь ходить. Бери с умом, денег у тебя теперь нет, счета арестованы, и твои тоже, так как собственного источника дохода у тебя не было, – на меня, будто град, сыпались плохие новости. Оказывается, и правда, может быть хуже. У меня нет ни дома, ни денег. – Поэтому возьми несколько самых дорогих платьев. Выбирай универсальные, со шнуровкой, которые легко подогнать по любой фигуре – их легче продать, – у меня глаза на лоб полезли, продавать платья?! – Обязательно возьми теплые вещи, они самые дорогие. Пальто, обувь. Шубы не бери, меха отнесены к предметам роскоши, их тебе все равно не дадут вынести.
– Не дадут?
– Да, скорее всего, все, что ты решишь забрать, тщательно досмотрят стражи. Поэтому лучше сразу попроси, чтобы среди стражей, которые откроют тебе дом, была женщина.
Мне стало совсем дурно. Кто-то станет копаться в моих вещах, в моем белье…
– Также ты имеешь право взять вещи первой необходимости: одеяло, подушку, пару комплектов постельного белья, минимум посуды. Бери, иначе это все тебе потом придется покупать самой.
Я только кивнула. Говорить сил не было. Обдумаю сказанное после.
– И еще. Твоя индивидуальная комната в Академии платная. Деньги ежемесячно списывали со счета. Как ты понимаешь, платить тебе теперь нечем.
Меня выселят?! И… куда я пойду? У нас и родственников-то нет. Друзья… если я на жениха не могу рассчитывать, то какие тут друзья? От меня все отвернутся, как только узнают. А они узнают, и очень быстро. Ушедшие, что теперь будет…
– Доченька, соберись и послушай папу, – попросила мама. Ей самой тяжело давались слова, но она держалась.
Я смотрела на родителей. Их казнят… нет, этого быть не может. Моих родителей не убьют, это же… это же…
– Лиза, послушай меня, – ласково попросил папа, я шмыгнула носом и совершенно неприлично вытерла глаза рукавом блузки. Не до приличий теперь. Какие приличия, когда я вот-вот стану бездомной сиротой. – Пока ты студентка Академии, о жилье можно не волноваться. Да, тебя выселят из платной одноместной и переселят в обычную комнату, в которой живут по двое, а то и по трое… – Но главное – у тебя будет крыша над головой и минимальное питание в общей студенческой столовой.
По такому же общему меню, от одной мысли о котором становилось дурно.
– Это ужасно, – я качала головой, не в силах поверить, что это теперь мое будущее – многоместная комната в общаге и студенческая столовая…
– Это нормально, множество людей так живет, а сколько живет еще хуже – ты себе представить не можешь, – сказал отец. Представить у меня действительно не получалось, но, боюсь, как бы не пришлось не только представить, но и испытать. – Главное для тебя сейчас – успешно сдать сессию.
Я нервно засмеялась. Да меня тут чуть не отчислили, а теперь я кровь из носа должна набрать проходной балл, иначе рискую оказаться на улице без медяка в кармане.
– Постарайся, ты сможешь. Лиза, посмотри на меня, – я подняла глаза, понимая, что как никогда близка к истерике. – Ты через год станешь дипломированным целителем.
И вот теперь мне стало по-настоящему смешно. Я никогда не хотела становиться целителем, у меня способностей к целительству – три единицы из пятнадцати, да это все равно что ноль! Я четыре года маялась в Академии, проходя большинство предметов мимо. Да меня ни разу не интересовала анатомия или основы алхимии, какой из меня целитель? Я собиралась получить диплом и выйти замуж! В красивом пышном платье с длинной фатой, чтобы ее несли милые детишки.
– Ты справишься, – мама приложила руку к барьеру, по нему сразу побежала рябь. – Ты должна быть сильной, Лиза. И двигаться дальше, несмотря ни на что.
– Я не смогу, – я отчетливо понимала, насколько не готова к такой жизни. – Как я без вас? Почему же вы раньше не сказали? Не сбежали?
Да все что угодно лучше, чем казнь!
– Мы не могли, Лиза, – мама смотрела в сторону, избегая прямого взгляда. – На всех сотрудников Целительской палаты тайная стража уже давно поставила специальные метки. К тому же нас держала данная клятва… Там все очень сложно. И если бы мы попытались сбежать, то могли поставить под удар и тебя. Мы даже из города выехать не могли, только надеялись, что наша причастность не вскроется, но…
Мама запнулась и сглотнула.
А я не к месту вспомнила: слухи про заговор целителей, начавшиеся пару месяцев назад, последовавшее за ними смещение ректора Академии и большинства деканов, смена нашего доброго завкафедрой…
– Я не верю, что ничего нельзя сделать. Вы ведь отличные специалисты, такие всегда нужны!
– Есть вещи, которые не прощают, – отец тяжело вздохнул и ссутулился, плечи у него поникли, он опустил голову. Он ни во что не верил и ни на что не надеялся.
Мне ужасно хотелось подойти к ним, обнять, прижаться, поддержать и почувствовать поддержку самой. Я же не выдержу. Я не смогу одна. Да я и не умею толком ничего, как я без них?
– Время закончилось, – страж зашел в комнату, и перегородка, разделяющая меня с родителями, исчезла.
Они встали, я тоже. Молча подошла и обняла родителей. Кто знает, удастся ли еще вот так?
– Пожалуйста, прости нас, – шепнула мама. – И сделай все, чтобы жить дальше и стать счастливой.
Счастливой… это слово крутилось у меня в голове, когда я смотрела им вслед.
Как стать счастливой, когда вмиг теряешь все? Ни семьи, ни денег, ни дома – ничего. Разве это вообще жизнь?