Кафетерий для спецназа
Шрифт:
Бизнес адвокаты отжали вместе с особняком. И это, неожиданно, вытащило Ханну из пучины терзаний, в которой она едва не утонула, пытаясь понять — можно ли было спасти брак? Допустила ли она какие-то ошибки, подтолкнувшие Витольда к измене? А потом, когда измена уже свершилась? Нужно ли было сразу хлопать дверью? Может быть, надо было…
Голос разума напоминал, что она уже в разводе и имущество поделено. Ханна выслушивала голос разума, кивала, и снова начинала думать: «А если… А если?.. А если бы…»
Визит в элитную кофейню, прогулка по парку и сомнительный комплимент от двух вояк, лузгавших семечки возле спецназовского КПП, взбодрили. Ханна оценила ситуацию
Помещение не требовало ремонта, но над начинкой пришлось поработать. Ханна сменила мебель, избавившись от кожаных диванов, заполнила зал длинными столами, лавками и табуретами, добавила десяток высоких столиков для быстрого перекуса и чаепития. Открытую веранду переоборудовать не стала: занавеси из искусственных цветов и лиан никому не мешали, наоборот, могли помочь воякам прятаться от начальства. Нанятые рабочие монтировали холодильники и кухонное оборудование, поверенный Ханны заключал контракты с поставщиками дешевых и сытных полуфабрикатов. Жизнь била ключом, изгоняя дурные мысли о собственной ненужности. Оставалось привести в должный вид и выставить на рынок аренды квартиры на втором этаже, и нанять персонал для обжорки.
Пару раз Ханна докладывала о ходе дел своим родителям — они тревожились за её моральное состояние, никак не могли поверить в измену Витольда и развод. Старшее поколение, чтящее клятвы у алтаря, не желало принять факт, что Ханна вляпалась в пословицу: «Седина в бороду — бес в ребро». Витольд был старше на десять лет, и — как выяснили адвокаты — начал погуливать, справив сорокалетие. Подцепил любовницу на корпоративе, через месяц после юбилея.
Наверное, любовницу можно было понять: глава крупной строительной фирмы, видный волк с благородной сединой внезапно вспыхивает страстью, осыпает дорогими подарками, желает зачать ребенка. А что супругой обременен… супруга — не стенка, подвинется. Тем более — бездетная. Не родила за восемь лет брака.
Так в итоге и вышло — Ханна подвинулась. Вот только понимать ни мужа, ни любовницу не желала. Особенно мужа. Зачем было сначала клясться у алтаря Камула, а потом юлить и прятаться в норах?
Ханна была висицей, серединкой на половинку. Отец-альфа — суровый, уже заматеревший волк, отслужил два года в армии по обязательному призыву, и ушел на производство, в сталелитейный цех. Поднялся от мастера до начальника цеха, работал с людьми, волками и медведями, дома никогда голоса не повышал, матушку на руках носил и на годовщины свадьбы дарил роскошные букеты. Матушка, рыжая лиса с бурым ремнем по хребту, была государственным инспектором по охране труда и технике безопасности. Познакомились родители во время проверки на заводе, повстречались около года и пошли к алтарю. Не к Камулу, как принято у волков, а к Хлебодарной. Может, потому и связала клятва крепче, откуда знать?
Родители настойчиво предлагали Ханне вернуться в их квартиру: её комната еженедельно убиралась, вещи лежали в шкафах на полках. Она часто приезжала к родителям в дни командировок Витольда и оставалась на несколько дней. Связь с отчим домом истончилась, но не разорвалась. Именно поэтому ей не хотелось возвращаться — сейчас. В родительской квартире было невозможно выплеснуть кипящую злость — обязательно кого-то ошпаришь брызгами. Её еще не отпустило, временами хотелось орать и что-нибудь швырять. Лучше было это делать в одиночестве, подальше от родительских глаз.
Очередные дровишки под кипящий котел злости прилетели после осмотра дома. Больше всего Ханну взбесило убранство любовного гнездышка. Квартиры, где Витольд наставлял ей рога. Круглая кровать с ярко-розовым покрывалом! Ладно бы круглая, но спальня невыносимо утопала в розовом, шевелилась кисеей, потряхивала кистями балдахина, ворсилась мехом абрикосовых ковров на полу. И это логово волков? Услада взора волка-альфы? Того волка, который выговаривал Ханне за яркое покрывало в супружеской спальне — все должно быть в серо-голубых тонах, никаких желтых месяцев в колпачках с помпонами на фоне звездного неба. Тьфу! Лицемер! Стыд и позор!
Ханна специально пару раз прошлась по коврам, оставляя грязные следы ботинок и цепляясь каблуками за ворс. Чуть-чуть полегчало.
Она выбрала себе квартиру с двумя спальнями и огромным угловым балконом, с которого были видны и пожарная часть, и отдел полиции, и — совсем немного — штаб спецназа. Розовое гнездышко решила растерзать, вытаскивая покрывала и ковры в мусорный бак — авось каким-нибудь бродяжкам пригодится.
Третью квартиру можно было сдавать — в ней стояла кое-какая мебель, сделан относительно приличный ремонт. Ханна заказала генеральную уборку — и для съемщиков, и для себя — дала пару объявлений, не заламывая цену.
Ей позвонили на следующий день, и она тут же сдала свободную квартиру — человеческой паре без детей, с толстым и ленивым котом. Можно было выдохнуть, не беспокоиться о том, что она останется без денег, и спокойно заняться подбором персонала в кафетерий. Ханна сразу же после регистрации бизнеса оставила заявку на бирже труда, но оттуда почему-то никого не присылали.
Глава 2. Персонал для кафетерия
С подбором персонала дело продвинулось наполовину. На одну смену Ханна почти сразу приняла двух сестер, бурых лисиц, повариху и пекаршу. На вторую смену с биржи почему-то никого не присылали, приходилось звонить, обещать доплатить за дополнительное размещение объявлений и надеяться на успех.
Через неделю обещания достигли цели. На пороге почти готового к работе кафетерия возникло юное создание. Лисица мраморных кровей, альбиноска с нежной кожей и мгновенно розовеющими щеками. Голубоглазая, приятно округлая, до неприличия молодая и дико смущающаяся. Девицу звали Снежана, опыта работы она не имела, только двухнедельную практику после кулинарного училища. Застиранный плащ и потрепанная сумка-торба недвусмысленно намекали о сложном материальном положении.
Живое воплощение невинности с прохладным именем, подходящим к внешности, претендовало на место пекарши. Ханна осмотрела Снежану с головы до ног и объяснила, на какой прослойке населения собирается зарабатывать деньги.
— Здесь будут толпиться волки. И лисы, и висы. Альфы. Бесцеремонные, шумные, не питающие почтения к слабому полу. Мы наслушаемся претензий, что наши пирожки — горькие, что наши булочки и ватрушки застревают в горле, царапаясь корками. Самых наглых клиентов я буду посылать на все четыре стороны, мы имеем право отказать в обслуживании любому человеку или оборотню, не озвучивая причин. Но это тяжелая артиллерия, ее не применишь на каждый чих. Мелкие претензии придется выслушивать тебе и напарнице-поварихе. Ты уверена, что справишься с этой работой? Я беспокоюсь не о твоем стаже и отсутствии опыта. Мне кажется, что ты не сможешь хладнокровно советовать альфам запить булочку компотом.