Каин и Авель

Арчер Джеффри

– Поторопись, юноша, тут тебе не санаторий.

– Извините, сэр.

– Не называй меня «сэр», я капрал Смизерс. Называй меня «капрал».

– А я Владек Коскевич. Вы можете называть меня Владеком.

– Не смеши меня, парень. У нас в британской армии и так достаточно придурков и шутов, и тебе нет нужды вступать в их ряды.

Владек не понял, что имел в виду капрал. Он торопливо разделся.

– Следуй за мной, и быстро.

Ещё одна ванна с горячей водой и мылом. Владек вспомнил свою русскую спасительницу, сыном которой он мог бы стать,

если бы не её муж. Ему выдали новую одежду, непривычного покроя, но чистую и приятно пахнущую. Чьему сыну она принадлежала? Вернулся капрал.

Смизерс отвёл его на кухню и оставил на попечение толстой розовощёкой поварихи с таким приветливым лицом, какого он не встречал с того дня, как покинул Польшу. Она напомнила ему няню. Владек не смог удержаться от мысли: что бы случилось с её талией в лагере № 201?

– Привет, – сказала она с весёлой улыбкой. – Как тебя зовут?

Владек представился.

– Ну что ж, паренёк, похоже, тебе станет лучше, когда в тебе окажется добрая порция английской еды, несравнимой с турецкими гадостями. Начнём с горячего супа и говядины. Тебе нужно основательно подкрепиться, чтобы предстать перед мистером Прендергастом. – Она засмеялась. – Только запомни, он больше лает, чем кусается. Он хоть и англичанин, но сердце у него есть.

– А вы не англичанка? – удивлённо спросил Владек.

– О боже, нет, мальчик, я шотландка. А это огромная разница. Англичан мы ненавидим ещё больше, чем немцев, – смеясь, ответила повариха.

Она поставила на стол перед Владеком тарелку с дымящимся супом, густым от мяса и овощей. Он уже и забыл, что еда может быть такой ароматной и вкусной, и медленно поглощал суп, боясь, что теперь его покормят очень не скоро.

Вновь появился капрал.

– Ты поел, мальчик?

– Да, спасибо, мистер капрал.

Капрал подозрительно посмотрел на Владека, но было очевидно, что ребёнок и не собирается дерзить ему.

– Хорошо, тогда идём. Нельзя опаздывать к мистеру Прендергасту.

Капрал исчез за дверью, а Владек пристально посмотрел на повариху. Ему не нравилось оставлять людей, которых он только что встретил, особенно когда они так добры к нему.

– В путь, юноша, если ты знаешь, что для тебя хорошо.

– Благодарю вас. Ваша еда – лучшая из всего, что я пробовал в жизни.

Повариха улыбнулась ему. Ему опять пришлось быстро ковылять, чтобы не отстать от капрала, размашистый шаг которого заставил Владека перейти на рысь. Вдруг капрал резко остановился, так, что Владек чуть не врезался в него, и громко постучал в дверь.

– Войдите, – раздался голос.

Эдвард Прендергаст, сидевший за столом, поднял голову. Он жестом пригласил Владека сесть и, не говоря ни слова, продолжил работу над бумагами. Владек посмотрел на него, потом перевёл взгляд на портреты на стене. Ещё генералы и адмиралы и всё тот же пожилой бородатый мужчина, только теперь в армейском мундире. Через несколько минут другой англичанин, которого он помнил по рыночной площади, зашёл в комнату.

– Спасибо, что присоединился к нам, Гарри.

Садись, старина.

Мистер Прендергаст повернулся к Владеку.

– Ну а теперь давай послушаем твой рассказ. Говори только правду, ничего не придумывай. Понял?

– Да, сэр.

Владек начал свой рассказ с Польши. Ему пришлось затратить немало времени, чтобы вспомнить подходящие английские слова. По взглядам, которыми обменивались два джентльмена, было видно, что поначалу они не поверили ему. Они останавливали его, задавали вопросы, кивали друг другу, когда он отвечал. Через час история жизни Владека была досконально известна британскому вице-консулу в Константинополе.

– Гарри, я думаю, – сказал вице-консул, – что мы обязаны немедленно уведомить польскую миссию, а затем передать им молодого Коскевича, поскольку в сложившихся обстоятельствах его судьба – в их компетенции.

– Согласен, – сказал человек, которого назвали Гарри. – А знаешь, мой мальчик, как тебе сегодня повезло на площади? Шариат – традиционные исламские религиозные законы – предписывает отсечение руки за воровство. Эти законы официально отменены много лет назад. По Уголовному кодексу Оттоманской империи, такое наказание само по себе является преступлением. Тем не менее, на практике оно ещё применяется.

Владек пожал плечами.

– А почему они не отрубили мою?

– Я им сказал, – вмешался Прендергаст, – что они могут рубить руки своим мусульманам, но пусть оставят в покое англичан.

– Слава Богу, – сказал Владек слабым голосом.

– Скорее Эдварду Прендергасту, – сказал вице-консул, впервые улыбнувшись, а затем продолжил: – Ты можешь ночь провести здесь, а утром мы доставим тебя в миссию. У поляков нет в Константинополе полноправного посольства, – сказал он с некоторым неодобрением, – но мой польский коллега – прекрасный человек, хоть и иностранец.

Он нажал на кнопку, и в кабинете тут же появился капрал.

– Сэр?

– Капрал, отведите юного Коскевича в его комнату и проследите, чтобы утром его покормили завтраком, а ко мне доставили ровно в девять.

– Есть, сэр. Сюда, мальчик, и поторопись.

Капрал увёл Владека. Ему даже не дали времени поблагодарить двух англичан, которые спасли его руку, а может быть, и жизнь. Вернувшись в свою комнатку с чистой постелью, Владек разделся, сбросил подушку на пол, лёг в постель и крепко спал до тех пор, пока солнечные лучи не показались в окне.

– Подъём, парень, и быстро!

Это был капрал, его красивый мундир был тщательно отутюжен, – казалось, что он и не ложился. Владек проснулся в одно мгновение, представив себя в лагере № 201: постукивание капральского стека по спинке кровати напоминало звук, к которому он так привык. Он выскочил из постели и потянулся за одеждой.

– Сначала умываться. Мы же не хотим, чтобы твой ужасный запах беспокоил мистера Прендергаста с самого утра.

Владек не был уверен в том, с какой части тела начать умывание, настолько чистым он себя ощущал. Капрал уставился на него.