Каинова печать
Шрифт:
— Но вы определённо можете дозволить себе не рождение рефаима в принципе… Господин Аворфис, — обратился герцог к стороннему присутствующему, — поддерживаете ли вы меня в утверждении, что никакая мораль не вынуждает нашего виконта так искривлять семейную карту? Или мне и правда изменяет память, и я упустил исторически важный момент, когда убийство людей вдруг стало действием предосудительным?
— Подобное более, чем допустимо. Намеренное устранение будущей матери это не намеренное прерывание жизни плода.
— Видите, Ал’Берит? Ваши стремления держатся только на собственном нежелании уничтожать эту женщину!
— Или нежелании осуществлять убийство служащего третьего ранга, — напомнил наместник о принадлежности госпожи Пелагеи к государственным лицам. — Прошу вас проявить большее спокойствие, Ваше высокопревосходительство. Не скажу, что это не затрагивает ваши интересы, конечно, но смею заметить — линия рода, к которой я принадлежу, достаточно далека от вашей, чтобы иметь для вас столь яркое значение.
— Сказанное верно, — сухо подтвердил Аворфис так, словно являлся судьёй. — Любой поединок между вами по данному вопросу не будет нести оттенок личного характера.
— О чём вы? Какой поединок? — в показном удивлении высокомерно приподнял три брови из шести Дзэпар. — Я не желаю выказывать своё мнение о падении Хранителя летописей и Главного архивариуса Ада таким образом. И, собственно, вообще не желаю оказывать какое-либо влияние на ситуацию чем-либо, помимо этого разговора. Ваше бестактное нарушение приватной беседы совсем не требовалось, господин Аворфис. Хотя бы потому, что моей целью являлось напомнить Его превосходительству о вероятных последствиях именно вашего недовольства. А также того, что над ним стоит предостаточно куда как более влиятельных лиц, нежели я. И поверьте, во мне нет никакого стремления переходить им дорогу в намерении обозначить, как много должна значить для служащего его ранга репутация!
— Вам прекрасно известно от кого произошли Йуллер Къёрелл или же Макха'лат, — многозначительно глядя на своего сеньора, прокомментировал виконт. — Поэтому, несмотря на вполне ожидаемую бурную реакцию, эмоции общества станут осмотрительными и в конце концов угаснут. Рефаимы малоуважаемы, конечно, но они давно стали частью Ада. Да и вам ли не знать это?
— Появление Къёрелл, Макха'лат и даже моего секретаря, на которого вы столь грубо намекаете, произошло в те дни, когда рефаимы являлись любопытной сферой для исследований. Тогда они были естественны. Поэтому на ваши слова я могу ответить, что будь вы низшим демоном, то да, так бы оно и вышло. Но волею судьбы вы принадлежите к Высшим, Ал’Берит. И ваша яркая личность вызовет коллизию, итогом которой может стать признание рефаимов далеко как не пережитком прошлого. А их возвращение не входит в интересы Ада. И потому созданное вами обстоятельство идеальный повод для нанесения удара по вам. Из-за вашей заинтересованности в таком нелепом потомстве произойдёт жестокая политическая борьба, в которой мне не видится никакой нужды. Выиграете ли вы в ней или проиграете, она всё равно серьёзно ослабит вас.
— Как хорошо, что передо мной открываются тысячелетия для восстановления утраченных позиций, — легкомысленно улыбнулся наместник Аджитанта, и Дзэпар мрачно заметил:
— Если только один из нас не желает компенсации морального ущерба через пролитие крови. Я верно понял, что вы прибыли сюда именно с этой целью, господин Аворфис?
Несколько секунд барон недвижимо и молчаливо стоял подобно статуе, но затем с привычной для него флегматичностью ответил:
— Первостепенно я рассматривал именно такой вариант, Ваше высокопревосходительство. И всё же ныне могу заверить вас, что он не только не в ваших, но и не в моих интересах тоже.
— В таком случае, предпочитаю покинуть общество вас обоих.
Дзэпар сделал небрежный поклон и исчез. Вместе с ним рассеялось и заклинание, но Аворфис легко восстановил его и даже значительно усилил.
— Видимо, с Его высокопревосходительством вас связывает не только отсутствие интереса к поединку со мной, но и стремление поговорить на тет-а-тет? — тут же выявил общность Ал’Берит.
— Да. Я всерьёз обеспокоен новым узором в семейной карте.
— Несомненно. Однако эта карта всё равно очень далека от совершенства. Моя мать значительно искривила её, оставляя в живых первенца, и даже коррективы Его высочайшего всевластия Ши’Алуэла незначительно выправили положение. Знаете почему?
— Линии, формирующие рисунок, неизменны.
— Верно. Их можно только отсечь, — лиловые глаза Ал’Берита не передавали никаких эмоций, а потому беспристрастность всё же покинула Аворфиса. Он возмущённо воскликнул:
— Дядя!
— Неужели тебе нравится так меня называть, племянник? — довольно усмехнулся виконт, но его собеседник вместо ответа на этот вопрос, вернул себе хладнокровие и предпочёл решительно произнести:
— Семейные связи не рвут без существенных на то оснований, а потому я поддержу вас в формировании нового изгиба, раз он видится вам приемлемым.
— В чём-то я удивлён. Вы ведь очень честолюбивы.
— Именно из-за честолюбия из всех кровных родственников у меня остались лишь вы и Её могущество Рэнэдатар. Только по этой причине я не готов ослаблять род ещё больше.
— Мне сложно не оценить ваше умозаключение, — безо всякого притворства уважительно склонил голову Ал’Берит, однако барон продолжал стоять так, как будто хотел сказать что-либо ещё, но никак не мог подобрать слова.
— Говорите, господин Аворфис. Некоторые моменты завсегда лучше озвучить во избежание будущих недоразумений и обманутых ожиданий.
— Я прошу освежить вас в памяти события Кровавого Пира и сделать вывод, что вы далеки в своих устремлениях от моей матери. Если рождение рефаима однажды обозначит угрозу уничтожения всей карты, то мне необходимо знать, что и вы мне окажете поддержку.
Сын Ашенат был прекрасно осведомлён об опасности полукровок, а потому с упрямой непоколебимостью продолжал неподвижно стоять, ожидая слов своего дяди. Виконт же, казалось, на несколько мгновений ушёл в себя:
— Сокрушать миры никогда не было в моих намерениях. Но высока вероятность, что многие начнут расценивать моё влияние на ситуацию, как катаклизм, — наконец предельно серьёзно ответил он. — И всё же истина в том, что так я рассчитываю обрести власть над будущими событиями. Без надзора миры однажды начнут изменяться неконтролируемым образом, а для нашего с вами рода такое понятие как «фатализм» неприемлемо.
Время имеет свойство ускользать сквозь пальцы именно тогда, когда хочется растянуть его в бесконечности. Иногда количество намеченного для свершения столь велико, что эти деяния не уместить в положенные природой рамки.
И что тогда?
Быть может, своевременно озаботиться, чтобы часть деяний была совершена чужими руками?
Опытный управленец знает, чтобы ему быть на высоте, основная задача для него — настроить процесс. При этом такого руководителя можно сравнить с простенькой частью механических часов. Чтобы устройство работало, заводной вал является необходимым элементом, но, в целом, использовать его не приходится столь часто. Краткие секунды поворота заводного колеса и шестерёнки продолжают крутиться в нужном темпе и в нужном направлении. И пусть они скрыты от сторонних взглядов, но стрелки и циферблат ярко показывают отличный результат. Часы работают. Они приносят пользу. И сложность только в том, чтобы создать действительно качественный механизм. Ведь стоит использовать хоть одну слабую пружинку, как…