Как бы не так!
Шрифт:
— Это не мои деньги. Я ведь говорил: они принадлежат многим людям, я только храню их…
— Мне это не очень интересно. Меня больше интересует другое: я смогу покинуть этот дом? Я имею в виду, не вперед ногами, а собственным ходом и с головой.
Дядя Юра сцепил пальцы и маетно вздохнул. Ответ стал мне ясен. Я усмехнулась, вытянула ноги и стала смотреть на него. Разумеется, сам дядя Юра рук пачкать не станет. Выходит, Полифем? Мама моя… чертов любитель надрезов на шее… Я перевела взгляд на Полифема. Он стоял не шевелясь, точно истукан, руки сложены за спиной, а лицо тонуло в полумраке вместе с потолком и углами комнаты.
— Я хочу, чтобы ты меня правильно поняла, дочка, — начал дядя Юра. — Я просил тебя отвезти эти деньги…
— Не было там никаких денег… — засмеялась я. — Там была бумага. Вы надоумили своих друзей отправить меня курьером, под негласным присмотрим вашего циклопа. И тут же стали хитрить: деньги повез другой курьер. А у меня хватило ума их свистнуть. А теперь, прежде чем перерезать мне горло, вы пытаетесь уверить меня в том, что человек я нечестный, и потому заслуживаю такой участи. Надо полагать, вы таким образом свою совесть успокаиваете. Я же играла по правилам, которые мне навязали, и не вам меня судить, потому что вы, Юрий Петрович, негодяй и подлец. С чем я вас и поздравляю, потому что такие, как вы, выигрывают у таких, как я.
— Я успел к тебе привязаться, дочка, — совершенно серьезно сказал дядя Юра. Я слабо хрюкнула и посочувствовала:
— Ничего, будете приходить на мою могилу с букетом роз. Так даже лучше для вас, покойники покладисты, беспокойства никакого, и с эмоциями все в порядке. Или могилы не будет? — перевела я взгляд с одного на другого. — Жаль, Тогда ничем помочь не могу, обойдетесь без воскресных выходов на кладбище.
Дядя Юра поморщился.
— Не надо так… Мы можем договориться. Ты уедешь, сменишь имя и никогда сюда не вернешься.
Я больше не хрюкала, а смеялась в голос.
— Вы всерьез верите, что я кинусь вам на шею со слезами благодарности? Доверчиво поеду с Полифемом, и где-нибудь отсюда подальше он мило, по-семейному, перережет мне горло, чтобы не портить удачную сцену прощания? Не смешите. Вы меня не отпустите, я свидетель, а хороший свидетель — это мертвый свидетель.
— Я рад, что ты меня понимаешь, дочка, — очень грустно заявил дядя Юра. — Я действительно не могу тебя отпустить.
— Да я понимаю, понимаю, — кивнула я. — Но дело в том, что умирать совершенно не собираюсь. — В этом месте я достала пистолет и сняла его с предохранителя. — Извините, ребята, у вас проблема.
Дядя Юра с удивлением взглянул на Полифема. Тот сказал спокойно, этим своим тихим голосом, способным любого довести до бешенства:
— Он не заряжен, — и достал свой.
— С ума сойти, — засмеялась я. — Перестрелка у кораля братьев Буш.
— Никакой перестрелки, — заявил Полифем, — твой пистолет не заряжен.
— А я так не думаю.
— Ты меня обижаешь, — вздохнул он, — я никогда бы не привел тебя сюда, не будь в этом уверен.
Дядя Юра улыбнулся, с тихой лаской глядя на меня.
В этот момент Полифем выстрелил и снес ему половину черепа. Я все-таки вздрогнула.
— Черт… в доме есть кто-нибудь?
— Никого. Старик верил только мне. Ты молодец, все сделала правильно.
Полифем подошел к стене и отодвинул шкаф, за ним оказалась дверца сейфа, он быстро набрал код, открыл сейф и стал извлекать пачки банкнот, бросая их на стол. Потом вышел в соседнюю комнату, минут через десять вернулся с сумкой, сгреб деньги и застегнул «молнию».
— А эти? — спросила я, покосившись на ту сумку, что мы принесли с собой.
— Ты их свистнула, значит, они твои. Мне своих хватит.
— Справедливо, — согласилась я, и мы пошли к машине, каждый со своей сумкой. — Куда теперь? — спросила я.
— К Цыгану.
— Зачем?
— Тебе нужен паспорт. И мне тоже.
— Что ж, поехали.
Свет горел по-прежнему в одном окне.
— Длинные ночи, — сказала я.
— Скоро осень, — кивнул Полифем.
Мы прошли через калитку в сад, вдруг он замер, повел головой. Я хотела задать вопрос и уже рот открыла, но поостереглась. Сердце забилось чаще. Напряженно прислушиваясь, я уловила какой-то странный, булькающий звук. Крадучись, совершенно бесшумно, Полифем сделал несколько шагов в сторону от тропинки в тень кустов, увлекая за собой меня. Я, к сожалению, бесшумно двигаться не умею. От стены дома отделилась тень и сразу замерла, а я поняла, что вижу мужчину: он что-то держал обеими руками. Постоял немного и, как видно успокоившись, двинулся дальше вдоль стены. Опять тот же звук.
«Господи, да у него канистра с бензином», — наконец поняла я. В ту же секунду Полифем рванулся вперед огромной бесформенной тенью. Сдавленный крик, шорох и голос Полифема:
— Черт…
— Коля, Коля, — услышала я мужской голос. — Я здесь ни при чем, меня Стасик послал.
— Ты один?
— Один, конечно… Алена Хряпе позвонила, сказала, что ты с девкой, а Хряпа передал Старику. Такие дела… Я сам не знал, что Старик жив. А Хряпа сюда меня послал… Ты же знаешь, что я мог?
— Пацан?..
— Нет, не было пацана. Только Алена и эти двое…
Стуча зубами, я сделала несколько шагов к стене. К этому моменту Полифем уже выпрямился, у его ног грудой тряпья лежал человек.
— Что? — спросила я и не узнала своего голоса.
— Иди в машину, — хрипло попросил Полифем.
— А ты?
— Я сейчас. Иди.
— Я с тобой, Коля, — сказала я и первой поднялась на крыльцо.
Цыган лежал в кухне, уткнувшись лицом в стол, рука свесилась к полу. Жора в трех шагах, почти на пороге, глаза открыты. Алена в следующей комнате возле окна. Может быть, надеялась выпрыгнуть…
— За что их? — прошептала я.
— Алена… дурацкая бабья ревность… Нас с тобой никто не должен был видеть вместе. Старик большой умник… был… и помнил: береженого Бог бережет.
— Мне очень жаль, — пролепетала я. — Извини. Глупо так говорить, но ничего другое просто в голову не приходит…
— Ты ни при чем. Я должен был знать, что приводить тебя сюда опасно.
— Мы опоздали на несколько минут, — сказала я и, помолчав, добавила горько:
— Как он мог?
— Вообще-то, Старик поступил мудро, в этом ему не откажешь, — усмехнулся Полифем. Ушел в соседнюю комнату, а вернулся с паспортами. — Готовы, — бросил равнодушно. Склонился над Аленой, легко поднял ее на руки и шагнул к двери. Я молча шла следом. — Сними клеенку со стола, — сказал он. Я торопливо сдернула клеенку, для этого мне пришлось приподнять Цыгана и передвинуть его тело к стене.