Как далеко зайдёт эксперимент?
Шрифт:
– Вот это да! – воскликнул Лев.
– Ничего себе! – ахнул Филипп.
– Подскажите, а при каком условии он достал хвост? Это была реакция на какой-то раздражитель? – поинтересовалась Юлия Игоревна, в очередной раз вытирая с лица изумление своего сотрапезника.
– Я просто дотронулся до его шерсти у крестца… – ловко и быстро орудуя ложкой, произнес Дима.
– Да главное дело вообще не в хвосте! – перебила его Анастасия Петровна. – Тут кроме внешнего вида ничего интересного. А вот его шерсть – это нечто очень экстраординарное.
– В каком смысле? – переоценив свои возможности, сытый Лев Игнатьевич незаметно расстегнул верхнюю пуговичку своих джинсов.
– Какое обычное строение шерсти? Правильно, длинные остевые волосы и тонкий подшерсток, отвечающий за теплоизоляцию. У него основной темный пул волос, в пять раз толще человеческих, поэтому под микроскопом можно четко разглядеть, что их строение не круглое и равномерное, а они имеют глубокую бороздку на всем своем протяжении. Это некое углубление куда четко встраивается и как бы прячется небольшая прядь подшерстка. Каждый темный волос может хранить в себе до пяти-семи таких подручных волосков-спутников.
– Пока ничего эстраудивительного я не услышал, – отметил Лев Игнатьевич. – Ну немного по-другому растут волосы. У того же ленивца в них вообще водоросли обитают, это поэкзотичнее будет.
– Всё сложное в этом мире всегда со стороны кажется неимоверно простым. У меня же особая теория насчет шерсти этого существа, – твердо стояла на своем Анастасия Петровна.
– Ну и какая же? Просветите нас, – кокетливо попросил Филипп Варламович.
– Судя по рассказам и Димы, и Льва Игнатьевича существо довольно часто пользуется вибрацией. При этом Диме доводилось видеть, как во время этого процесса показывался светлый подшерсток, создавая подобие ореола. Смею предположить, что это не просто обычные волосы, а некие рецепторы.
– Сенсорные волоски таких размеров? Смелая теория, но крайне маловероятная. Если он весь покрыт такими огромными чувствительными антеннами, то от любого прикосновения и тем более урона существо бы испытывало если и не мучительную боль, то невыносимый дискомфорт, – возразил Лев.
– Именно поэтому они надежно и спрятаны в углублениях темных волос-защитников. Вибрация же их активирует, немного отодвигая, – продолжала маневрировать Анастасия, летящими на неё возражениями. – Было бы у нас необходимое оборудование, мы бы могли рассмотреть и внутреннюю их структуру. Может все же стоит направить несколько образцов шерсти в лабораторию?
– Анастасия Петровна, ни в коем случае! Очень рискованно посылать любые образцы, пока мы не собрали достаточно материала. Да и просто представьте, вы можете выдвинуть первые предположения, основанные только на вашем опыте, чутье и наблюдательности, а позже они подтвердятся на точном оборудовании. Это же интереснейший прецедент! – постарался успокоить Филипп Варламович шальные мысли учёной.
– Да, вы, наверное, правы. Звучит очень заманчиво, – очередной раз заглушила свои сомнения та.
– А чего же это вы так резко на шерсть вдруг перешли? Случилось что? – поинтересовался Лев Игнатьевич.
– Да мы изначально соскоб кожи брали на обнаружение эктопаразитов. Но его у меня руки пока не дошли посмотреть. А шерсть, это так, побочный продукт. Я когда ждала Диму, думаю, надо времени не терять, а взглянуть на волосы, чисто из общего интереса. И тут до меня начало доходить, что к чему. Вообще, мы собирались взять все стандартные пробы, но, как вы понимаете, объект изучения у нас с особенностями. Так сразу и не поймешь, где у него перед, где зад. Хвост то нам показался, а вот где он рот свой прячет до сих пор неизвестно, – жаловалась Анастасия.
– Я знаю где у него рот! – вдруг почти прокричала Юлия Игоревна и все 8 глаз устремились на её нервно потикивающее лицо.
– Так что же вы молчите, рассказывайте, Юлия Игоревна! Нас всех мучает этот вопрос с самого утра, – принялся, как муха, потирать руки Филипп Варламович.
– Я лучше покажу, – поспешно вышла она из-за стола. Остальные участники разговора обменялись короткими недоуменными взглядами и пулей направились прямиком за ней.
Виляя по коридорам общежития, Юлия Игоревна держала курс на комнату с единственным компьютером в округе. Располагался он на втором этаже в самом дальнем, тёмном и плохо отапливаемом закутке. Обычно этот агрегат использовался для написания статей, поиска информации и общения с коллегами, но лично Сан Палыч периодически заглядывал сюда для поигрывания в любимую косынку.
Современные технологии пришли на станцию совсем недавно и стали для неё настоящим чудом. Дело в том, что данная местность совсем не предполагает наличие хоть какой-либо сети. Угол в ночевальне является исключением, если не сказать аномалией. В общем доме таких точек, к сожалению, не было, поэтому пришлось вносить прогресс в это место собственными силами. Оказалось, что сеть в округе можно поймать разве что на единственной могучей сосне, расположенной достаточно близко к зданию. Там то торжественно и была установлена принимающая антенна, от которой хиленький сигнал шел сначала в модем, а потом уже и в компьютер. Скорость интернета была смешная, но для основных нужд станции её вполне хватало.
Юлия Игоревна пнула системный блок носком ботинка и древний аппарат подал признаки жизни: загудел, затрещал и, в конечном счете монитор зажегся. Достав из глубокого кармана своего пушистого кардигана камеру, она, как следует, подсоединила её через короткий провод к компьютеру. Дальше начался сложный этап – поиск нужного файла. Учёная то теряла курсор на экране, то переключалась от папки к папке, забывая, где она была ранее.
– Юлия Игоревна, вы в следующий раз как-нибудь помечайте важные файлы. Может вам помочь потом с этим? – жалостно смотрел Лев Игнатьевич на её судорожные попытки найти общий язык с бездушной машиной.
– У меня тут всё важно. Сейчас, сейчас, подождите. Я эти файлы уже видела, точно должно быть где-то здесь, – продолжала она суетиться.
Градус напряжения рос с каждой секундой. Анастасия Петровна начала от нервов изнутри пожёвывать свои щеки. Дима похрустывал пальцами, а когда те переставали издавать характерные щелчки, он, не прекращая попытки, продолжал их сгибать в порядке очереди. Филипп Варламович притоптывал ногой в такт вымышленной мелодии, а Лев Игнатьевич в это время пристально смотрел на курсор Юлии Игоревны, силой мысли пытаясь его направить, как ему казалось, в верную сторону.