Как дышать?
Шрифт:
Надеясь на лучшее и собрав в дорогу самое необходимое, она легла спать. Несмотря на сильную усталость, Диаспора долго ворочалась, представляя себе предстоящую поездку.
За прожитые годы (ей уже сорок семь как-никак) она так и не разучилась мечтать. Ей казалось, что она уже ни в кого не влюбится так пылко, как прежде, еще в юношеском возрасте. Никому не доверится так слепо, как в детстве. Но и спустя сотни лет она будет мечтать. Пусть мечты эти будут несбыточны, но всегда они будут ярки и прекрасны. Никогда Диаспора не позволит себе окунуться с головой в пучину мрачных размышлений и в серость повседневной жизни. Слишком страшно, слишком больно, слишком неподъемно для ее хрупких плеч.
Она
Наверно, внешность была единственным, что досталось ей от родни, потрясающе красивая, но, к сожалению, а может, и к счастью, такая холодная...
Не заметив когда, она уснула. Спала Диаспора сладко и долго, даже слишком. И постепенно даже сквозь сон начали закрадываться нехорошие мысли.
Черт, она же проспала!
Подорвавшись с кровати, она чуть не повалилась на неё обратно, ослепленная удивительно ярким солнцем для начала зимы.
Посчитав, сколько ей придется отжиматься, она, заранее обессилев, упала на кровать и тихо заплакала. Впервые с момента поступления в Академию заплакала, да еще так отчаянно. Столько всего на нее навалилось. А еще и это проклятое солнце, символ светлого будущего, которого у нее нет...
Мляяя, у нее же в семь утра еще и отъезд был! Вспомнив об этом, она заплакала еще отчаянней. Боже, что ж за день такой?!
Успокоившись где-то через часик, она взяла себя в руки и привела внешний вид в порядок. Спокойно, не торопясь. Терять ей было уже нечего, потому что отжиматься ей до самого выпускного...
Она не знала, как назвать свое состояние в тот момент. Раньше бы Диаспора уверенно сказала, что это ее обычное состояние — спокойная и трезвомыслящая. Но сейчас будто все выжгли внутри, пусто. Все ушло вместе со слезами. Однако она не чувствовала себя потерянной, уставшей или обреченной на вечные отжимания. Будто ушли все чувства. Апатия, но неравнодушие.
Она сломалась, но не так, будто кость не выдержала и надломилась, а будто ее специально, аккуратно и без осколков сломали, чтобы на этот раз она правильно срослась.
Диаспора вдруг открыла в себе новую грань личности, она открыла второе дыхание, стала мудрее и сильнее… Нет, в ней не прибавилось сил и ума всего за одну ночь, просто она вдруг осознала, что способна на большее, чем раньше считала, намного большее.
И она наконец догадалась, для чего был весь этот цирк.
Коару удалось то, чего не удавалось тысячам его предшественников — отделить человеческую суть от драконьей, сделав полукровку полноценным драконом. Но он просчитался. Слишком мало в ней было от драконьей сути, и теперь она калека, дракон-калека. Диаспора еще не знала, во что ей выльется ее инвалидность, но точно знала, что полноценным драконом ей не стать, хотя по всем параметрам она, скорее всего, начала превышать возможности простой полукровки.
Прогулочным шагом она дошла до спортивной площадки. Тренировка была в самом разгаре. Килама она, как и ожидала, среди тренирующихся не увидела. Похоже, он ее все же кинул.
Краем глаза она заметила, как к ней целенаправленно направился Ричард. И вдруг всего в нескольких метрах замер. Лениво к нему повернувшись, она посмотрела на него стального цвета глазами с вытянутыми ниточкой зрачками.
— Ди, ты… ты… Значит, обращение прошло успешно… — последнюю фразу он произнес все так же удивленно, но уже шёпотом, хотя она все равно услышала благодаря новым способностям. А также от ее внимания не ускользнуло то, что одногруппники с интересом наблюдают за развитием событий. Наверняка уже сделали ставки, заставят её отжиматься за все пропущенные секунды или же пощадят? — Спешу сообщить, что Килама не смог вас отпросить и в тот же час его выпроводил за ворота Академии сам Корделий Коар, а то вдруг бы вас выкрали? Килама на такое способен, а ваш учебный процесс еще не окончен. Так что, Диаспора, марш на беговую дорожку! Двадцать лиг за опоздание!
Удивленная таким мягким наказанием, Диаспора немедленно пустилась бегом. Все таки во время силовой у них двадцать лиг было разминкой и, кажется, она даже готова за это сказать Ричарду спасибо. Трудно в Академии, легко в Темном лесу.
Что ж, Лама, ты прощен. Все же Ди подозревала, что ее так просто не отпустят, но была благодарна Килама за то, что он хотя бы попробовал ради нее...
Несмотря на то, что человеческого в ней осталось всего пара капель, тренировки по-прежнему давались с трудом, хотя теперь она уже своими ногами доходила до комнаты и только там без сил валилась на кровать. А ведь потом еще до ночи сидеть в библиотеке и делать уроки, черт!
И тем не менее уже через неделю она стала замечать изменения. Во-первых, волосы, всегда грязно-белые с голубым отливом (за что Диаспора их ненавидела, тупая драконья кровь), потемнели и стали отчетливо голубыми. Во-вторых, глаза — раньше они были цвета грозовой тучи, теперь же стали практически белыми со странным серебряным отблеском, они завораживали.
И раньше считавшая себя красавицей, Ди сейчас даже без макияжа была куколкой. Вот только грудь, раньше постоянно мешавшая четвертым размером, вдруг уменьшилась до второго, и она не знала, пугаться ей или радоваться этому. Кстати, подросла она тоже знатно, раньше ростом сто пятьдесят с кепкой и потому вечно на высоченных каблуках, теперь она была сто семьдесят два. Хотя рядом с мужчинами под два метра в высоту и этого было мало, но теперь она хотя бы не дышала им в пупок.
Одногруппники замолчали и молча наблюдали за ее метаморфическими изменениями. Даже на ее никчемность перестали жаловаться, потому что за прошедший месяц Ди, может, и не стала им равной, но всяко сделала семилиговый шаг в этом направлении. Да и учеба улучшилась. Теперь для сна требовалось часа три максимум, и поэтому она спокойно сидела в библиотеке до середины ночи, и мозг легко впитывал новые знания и щелкал задачи уровня С по алгебре в два счета.
Это было удивительно, и она была даже благодарна деду за все то, что было теперь ей доступно. Хотя это и не оправдывало его нечеловеческую жестокость и большой риск, Диаспора ведь могла и умереть… Поэтому она решила по окончании Академии отречься от рода. Нет, то, как поступил с ней дед, не было основной причиной, скорее последней каплей. Ей всегда казалось, что ее род унаследовал от драконов только плохое (ну, не считая огромного резерва и мощи их магии). Например, жестокость и нечеловеческое равнодушие, драконью гордость и достоинство, а так же корысть. Ее предки и пальцем не пошевелили бы для свершения великих дел, если бы в этом не было для них выгоды.
Диаспору полноценной Коар никогда не считали, и поэтому росла она среди обычных ребят, хотя и с завышенной самооценкой, но она была одна из многих человеческих детей лишь с небольшой примесью нечеловеческой крови. Вот только путь в светлое бедующее она прогрызала сама, своими силами, и сама же себя воспитывала. О ней особо не заботились родители, путешествуя по миру, совершая новые подвиги и занимаясь семейным бизнесом. С тринадцати лет ей просто выдавали денег на месяц и говорили, мол, как хочешь, так и живи, но больше мы не дадим. Ди пришлось рано повзрослеть, чтобы выжить...