Как дышать?
Шрифт:
Картинка была настолько живой, а образ таким родным, что невольно защипало в глазах. Почему она тут, в каком-то незнакомом месте и в окружении не очень-то и дружелюбно настроенных богов, а не рядом с ним, таким родным, своим?..
— Я хочу быть с ним, — невольно вырвалось.
— Для этого тебе придется пройти три испытания. И только тогда мы исполним твое желание.
— Но разве боги исполняют желания за просто так? — все же решила удивиться Диаспора. Подумаешь, три испытания. Это не отговорка.
— Мы всегда исполняем заветное желания новорожденного дракона,
***
Люди и нелюди шли друг на друга. Кровь, боль, предательство, ужас. Все это смешалось в тугой комок страданий, и Диаспора тонула в страхе и обреченной решимости тех, кто шел на войну за свой народ, за родину. Она не могла вынырнуть из беспокойства, отчаяния и тревоги тех, кто знал, что для близких шансы вернуться с войны совсем невелики.
Хотелось плакать, кричать и биться в истерике от боли тех, кто уже потерял все ценное, что имел.
Хотелось уснуть, забыть о реальности, увидеть цветные, яркие, добрые сны и больше никогда не проснуться...
Она наблюдала за всем со стороны, она видела все, но не могла ничего. Вот совсем еще молодой эльф-разведчик идет прямо в засаду, на верную гибель, а дома о нем беспокоится мать, баронесса Актриалли… А там, на поле битв, храбро сражается девушка, переодетая в парня, и не ведит, как огромный бугай замахивается на хрупкую фигурку массивным топором… В военном городке проходит совет Старших генералов; предатель, затесавшийся в их ряды, уже выдвинул гениальное предложение зайти противникам за спину через лес, которое все приняли на ура. И мало кто из многотысячной роты в последние секунды жизни догадался, кто их предал...
Казалось Ди, что страшное виденье длилось вечность...
Спустя бесконечность в ней будто что-то лопнуло, не выдержав этой пытки. Вдруг стала безразлична судьба тех умерших и несчастных, что сейчас сражаются, проливая кровь. Сражаются? Ну и пусть сражаются, ей-то что? Жаль, конечно, немного, но такова жизнь, а раз она все равно ничего не может сделать, то и напрягаться как-то нет смысла...
С неожиданной силой ее вытолкнуло из страшного видения.
***
— Дрянь, бесчувственная дрянь!
— Успокойся, Гита, это было лишь первое испытание, и девочка, несмотря на то, что мы ожидали совсем не этого, сумела выкрутиться из положения, пусть и как человек, подстроившись под обстоятельства, но все же… — Тихий и спокойный голос донесся до уха Диаспоры. Она открыла глаза и резко села. Дежавю.
— Диаспора, ты прошла первое испытание, сумев выжить во всепоглощающей темноте, полной ужаса и отчаяния… — начал было Алаверо, но его перебила Гита, язвительно сказав:
— Истинный дракон нашел бы лучик света в кромешной темноте, а не наплевал бы на других, осознав, что ничего не может.
Ди на выпад со стороны богини лишь безразлично пожала плечами. А кто сказал, что она истинный дракон? Главное, что испытание прошла...
— Итак,
Не задумываясь, она ответила:
— Человеком. Люди живые.
— А драконов ты живыми не считаешь? — удивленно спросила Гита. — А как же Килама, ради которого ты здесь?
— Люди обречены бороться за крупицы жизни и силы каждый день. Драконам же все дано от рождения. Мы разные, я родилась человеком и росла среди них, и потому я плохо понимаю, ради чего драконы вообще живут. Для меня они застывшие во времени, не живые, хоть и прекрасные. А Лам… он мой! — вдруг жестко припечатала Ди. — Мой дракон! Мне плевать, кто он, сколько ему и как он ко мне относится, но он все равно мой. Это не любовь, это больше, чем любовь, и я хочу навсегда остаться с ним...
— Но ты же не хочешь быть драконом, а люди долго не живут, как ты и сказала...
— Я готова пойти на жертвы, которых в общем-то и нет. Мне нечего терять. Я никогда не жила, вся жизнь словно во сне… Только к Ламу я успела привязаться по-настоящему сильно за всю свою жизнь, и я не готова с ним расставаться, пусть даже мы будем вместе всего пятьсот лет.
Алаверто молчал, молчала и Гита. Все одиннадцать богов в этот момент совещались мысленно.
— Диаспора, твое третье испытание… длиною в жизнь, — сказала вдруг Проклятая Эл. — И раз ты готова на все, лишь бы остаться с Килама… Стань же моей преемницей, и я дарую тебе бессмертие.
Что ж, наверное, это судьба.
Встав на одно колено, Ди прижала кулак к сердцу. Так вся аристократия клянется в верности главе рода, так и она теперь присягнет своему новому главе.
— Служу свей госпоже, до самого конца. — Не было длинных и витиеватых формулировок, коротко и лаконично. Эл кивнула, маленькая, лет восьми от роду, с белыми, как снег, кудряшками и насыщенно-лиловыми глазами. Вот она, ее маленькая госпожа, которой давно перевалило за сотню тысяч лет. Проклятая Эл.
— Отныне нарекаю тебя Эллионорой, Хранительницей нового владыки царства драконов, Килама Эрго`Онейро! Первый демон этого мира и моя правая рука. Да будет так!
— Да будет так! — стройно повторили десять голосов последнюю фразу.
И… свет, ослепительный свет вокруг...
***
Рассвет. Необычно яркий и такой завораживающе прекрасный.
Килама всю ночь не мог найти себе места и только под утро немного успокоился и присел на песок, наблюдая за восходом.
И тут из воды вышла она. Сухая и невредимая. Голубые глаза сверкали, словно прозрачный лед на солнце, волосы цвета голубого огня развивались на сильном холодном ветру. Губы, такие же алые, как рассвет, кривились в победной и немного ироничной усмешке. Бледная кожа просвечивала сквозь лиловую ткань легкого летнего сарафана. И этот цвет, цвет Проклятой...