Как это было: Объединение Германии
Шрифт:
«Процесс пошел»
Пошел мирно. И в этом очень важна была согласованность действий двух сверхдержав и сам факт коренного изменения отношений между ними, прекращение «холодной войны».
Позже, в беседе с Бейкером (9 февраля 1990 года) я обобщил это в такой формуле: «Судя по многочисленным признакам, ситуация в Европе ускользает из рук. И очень хорошим совпадением в такой момент является то, что отношения между двумя наиболее мощными и влиятельными странами вступили в столь благоприятную
Мы с Колем держали постоянный контакт. События, однако, набирали скорость и остроту. Новые руководители ГДР явно не справлялись с ситуацией.
Выдвигались разные инициативы, строились планы. Модров встречался с Вайцзеккером в
Потсдаме, с Колем — в Дрездене. Шел у них разговор о создании «Договорного Сообщества ФРГ — ГДР». В ГДР нанес официальный визит Миттеран. Приезжал также туда министр иностранных дел Великобритании Хэрд.
Однако бушующее народное море в Восточной Германии не утихало. Напомню хотя бы о некоторых фактах.
3 января — митинг в Берлине (250 тысяч человек).
8 января — 100-тысячная демонстрация в Лейпциге под лозунгом «Германия — единое Отечество».
11 января — многотысячная демонстрация в центре Восточного Берлина под лозунгом «СЕПГ, убирайся! Штази — вон!». 15 января — демонстрации и забастовки прокатились по всем основным городам ГДР. А в Берлине толпа устроила погром в здании министерства безопасности и в других государственных учреждениях.
22 января — вновь многотысячные демонстрации в десятках городов с лозунгом «Долой СЕПГ! Германия — единая Родина!». К середине января в ГДР существовало уже более полутора сотен политических объединений, партий, движений, групп.
По данным, которые мы получали в Москве, в республике к середине января начался распад структур власти.
26 января 1990 года в своем кабинете в ЦК КПСС я провел узкое совещание по германскому вопросу. Пригласил Рыжкова, Шеварднадзе, Яковлева, Ахромеева, Крючкова, Фалина, Черняева, Шахназарова и сотрудника международного отдела ЦК, специалиста по Германии — Федорова. Дискуссия продолжалась около четырех часов, временами была жесткой.
Встал вопрос — на кого лучше ориентироваться в наших действиях.
Крючков по ходу обсуждения неоднократно напоминал, ссылаясь на информацию своих людей, что СЕПГ уже нет как таковой, а государственные структуры ГДР разваливаются.
Что касается ФРГ, то одни выступали за то, чтобы только опираться на Коля — Геншера, другие предпочитали социал-демократов. Предпочтительность Коля объяснялась тем, что с ним уже налажены тесные контакты, он заинтересован в том, чтобы воссоединение было увязано с общеевропейским процессом. В пользу ориентации на СДПГ особенно горячо высказывались Фалин и Федоров. Рыжков считал, что «не надо отдавать все Колю»
В дискуссии отмечалось, что и социал-демократы, и правящие партии превращают вопрос об объединении в объект уже начавшейся борьбы по выборам в бундестаг.
Была выдвинута идея «шестерки», то есть создание специального совещания в составе: СССР, США, Англии и Франции, то есть держав-победительниц, и двух Германий — ФРГ и ГДР, для обсуждения и решения европейских и международных проблем, которые неизбежно будут затронуты объединением Германии.
Подытоживал я наше совещание так:
— ориентироваться в основном на Коля, но СДПГ не игнорировать;
— пригласить Модрова и Гизи в Москву;
— поддержать идею «шестерки»;
— с Лондоном и Парижем держаться теснее;
— Ахромееву готовить вывод войск из ГДР, причем, как я тогда сказал, «проблема эта более внутренняя, чем внешняя: 300 тысяч военных, из них 100 тысяч офицеров с семьями. Их куда-то надо девать!»
Вопрос — соглашаться или не соглашаться на объединение — не возникал. Никому из участников совещания это не пришло в голову. Главная забота была — сохранить процесс в мирном русле и обеспечить интересы свои и всех, кто будет им затронут. Для чего — подключить, прежде всего, державы-победительницы, которые по итогам войны несли определенную ответственность за судьбы Германии.
Менее чем через неделю в Москву приехал Модров. Вот его оценка положения дел в беседе со мной один на один:
«Ситуация у нас очень сложная. Время сейчас для ГДР буквально судьбоносное. Все очевиднее глубина кризиса в стране и вина ее прежнего руководства. Вчера принято решение о предъявлении обвинения в государственной измене Хонек-керу, Миттагу, Мильке, Херману. Обвиняются в этом всего 29 бывших деятелей центрального уровня и 290 человек на местах. Они обвиняются в нарушении прав человека, конституционных свобод, разрушении экономики, в злоупотреблении властью.
…Наше коалиционное правительство было единственным органом, который поддержал авторитет государства. Но он начал сильно слабеть.
…Экономическая и социальная напряженность продолжает расти, затрагивая повседневную жизнь людей. Повсеместно раздаются требования о повышении зарплаты и пенсий, увеличении отпусков. Это потребовало бы дополнительного расходования примерно 40 млрд. марок, что далеко превышает реальные возможности ГДР.
…Весь бюджет — 230 млрд. марок. Внутренняя задолженность — 170 млрд. марок, внешняя — 20 млрд. долларов.
…Рост социальной напряженности все труднее контролировать. На местах идет распад местных органов власти. А там, где они еще сохраняются, их не признают.
…Раздаются угрозы диверсий на предприятиях и в учреждениях. Угрожают даже больницам. Все это вызывает страх у людей. Страх охватывает не только старые партии, но также и новые.
…Отмечаются случаи волнений и в рядах национальной армии.
…Растут негативные настроения по отношению к советским войскам. И здесь могут возникать проблемы.