Как это было: Объединение Германии

Горбачев Михаил Сергеевич

Судя по имеющимся документам, советская делегация на Потсдамской конференции поднимала вопрос о центральном германском правительстве, однако, натолкнувшись на противодействие партнеров, не стала настаивать на своем. В результате по предложению американской делегации рассмотрение вопроса было отложено. Вместо центрального правительства было решено создать на германской территории «некоторые существенно важные центральные германские административные департаменты», в частности в области финансов, транспорта, коммуникаций, внешней торговли и промышленности. Практически из этого в конце концов ничего не вышло.

Неприятие центральной немецкой власти придало негативное содержание решению о членении

Германии на оккупационные зоны, принятому в Ялте и закрепленному в Потсдаме. При наличии центральной немецкой власти такое членение выступало бы как преимущественно техническое, временное решение. Но при отсутствии ее разграничительные линии между оккупационными зонами превращались в своего рода границы. При этом чем значительнее были различия в политике, проводимой оккупационными державами, тем жестче становились барьеры, казавшиеся первоначально условными.

Выработанная в Потсдаме система совместного управления Германией четырьмя оккупирующими державами, созданный Контрольный совет для совместного рассмотрения вопросов, затрагивающих Германию в целом, могли стать работоспособными, если бы политика оккупационных держав совпадала по принципиальным вопросам. Но поскольку каждая зональная администрация, руководствуясь указаниями соответствующих правительств, действовала по своему усмотрению, ров между оккупационными зонами становился все шире. Контрольный совет был обречен.

Насколько серьезно расходились интересы партнеров по антигитлеровской коалиции, особенно видно по их отношению к репарациям. Западные державы не очень хотели, чтобы, получив репарации, Советский Союз быстро восстановил свой промышленный потенциал. Вместе с тем они добивались того, чтобы репарации выплачивались прежде всего путем поставок оборудования с демонтированных предприятий. Советский Союз был объективно заинтересован в поставках готовой продукции, производимой немецкой промышленностью. Но ни Соединенные Штаты, ни Великобритания не были заинтересованы в наращивании индустриальной мощи Германии, опасаясь ее возвращения на мировые рынки в качестве сильного конкурента. А при увеличении объема товарного производства для выплаты репараций это было бы практически неизбежно. Напротив, демонтаж германских промышленных предприятий представлялся им некоей формой осуществления идей, составивших в свое время стержень плана Моргентау.

Советский Союз же, для которого проблемы германской конкуренции на товарных рынках не существовало, мог бы извлечь немалую пользу из перспективной кооперации с немецким промышленным потенциалом, которая могла быть продолжена и после окончания репарационных поставок. Серьезная ошибка тогдашнего советского руководства, Сталина состояла в том, что он первоначально согласился с идеей репараций за счет демонтажа.

Это согласие повлекло за собой негативные последствия. Широкомасштабный демонтаж работавших предприятий, в основном в советской зоне, усиливал враждебность населения к оккупационной державе, то есть к Советскому Союзу. Спустя некоторое время советское руководство поняло свою ошибку и изменило первоначальную позицию. Однако дело было сделано, и вычеркнуть из сознания людей произошедшее оказалось невозможным.

Иными словами, последующий раскол Германии был как бы запрограммирован изначально различными подходами государств-победителей.

От идеи единства к «холодной войне»

Как это ни странно, но все свидетельствует о том, что ни у одной из держав, оккупировавших Германию и сыгравших решающую роль в определении ее судеб, не было сколько-нибудь цельной, продуманной линии поведения в германском вопросе.

Это относится и к политике Советского Союза. В ней без особого труда можно было выделить две взаимоисключающие установки. Первая определялась долгосрочными геополитическими интересами: Советскому Союзу важно было иметь в Европе дружественно настроенную, нейтральную Германию, которая уравновешивала бы игру противоположных сил на континенте и обеспечивала СССР своего рода прикрытие на случай, если бы партнеры в войне превратились в соперников, тем более — противников.

Эта линия предполагала ориентацию на окончательное искоренение последствий нацистского господства, последовательную демократизацию Германии и воссоздание германского единства. Вторая установка была обусловлена идеологическими стереотипами, укоренившимся представлением о необходимости использовать любую возможность для расширения сферы влияния социализма, причем под социализмом подразумевался советский образ политического и хозяйственного устройства.

Все сколько-нибудь принципиальные решения по германским вопросам принимались в Москве одним человеком — Сталиным. И колебания в этих вопросах, которые нельзя не заметить, были отражением колебаний в позиции самого вождя. Судя по всему, сразу после окончания войны основная ставка была сделана на первую установку. Из Москвы в адрес советской военной администрации в Германии, а также руководящих органов КПГ (а потом и СЕПГ) поступали указания не форсировать преобразования, выходящие за пределы наказания военных преступников и демократизации общественных отношений.

В советской зоне значительно раньше, чем в других, были восстановлены политические партии, в том числе те, которые четко выражали свой несоциалистический, буржуазный характер. Были возрождены германские профсоюзы. Стали выходить газеты и журналы, заработало радио. Показательно, что все общественные организации, разрешенные советской военной администрацией, избирая местом размещения своих центральных органов Берлин, подчеркивали тем самым свой общегерманский статус и в ряде случаев, по крайней мере на первых порах, действительно обладали таким имиджем.

На заседаниях Контрольного совета представители СССР неоднократно ставили вопрос о необходимости реализации Потсдамских соглашений в той их части, которая предусматривала создание центральных германских ведомств в хозяйственной сфере. Создание таких ведомств в советской зоне оккупации провозглашалось подготовительным шагом на пути их превращения в общегерманские.

По указанию Москвы советская военная администрация приняла решительные меры по искоренению и предотвращению преступных действий военнослужащих по отношению к гражданскому населению — тяжелого наследия последнего, крайне жестокого, этапа войны. Был значительно сменен личный состав размещенных в Германии вооруженных сил. Войска были переведены на строгое казарменное содержание.

Формирование немецких органов управления осуществлялось на основе не партийных, а прежде всего деловых критериев. Сотрудникам администрации было официально запрещено высокомерно-пренебрежительное отношение к немцам, что заметно контрастировало с тем, что утвердилось в западных зонах после приказа американской и английской администраций о запрете военнослужащим и чиновникам союзных держав допускать так называемую «фратернизацию» (неформальные отношения с немцами — вне зависимости от их социального статуса). Советские административные органы были ориентированы на активное содействие налаживанию нормальной жизни в подведомственных им регионах, восстановлению сельскохозяйственного и промышленного производства, ускоренной интеграции многочисленных переселенцев с территорий, отошедших Польше. Были предприняты меры по возрождению системы народного образования и культурных учреждений, по улучшению условий жизни интеллигенции.