Как это было
Шрифт:
— Ты колбасу-то у него не трожь, — заговорил Мишка, — не то отвертится он. Скажет, дал колбасу и квиты. Радио-то по крайности и продать можно. Поди, тысячи стоит… Тут пять пудов колбасы этой купить можно.
— Учи ученого, — фыркнул Костя, — мне хоть сто пудов давай, ни за что не сменю на радио.
Потом подумав немного, Костя спросил:
— Мишка, а что это радиа?
— Это?.. вообще… слушают его!
— Вроде гармошки?
— Не… это… Вообще… такое… по воздуху… За тыщу верст кашлянут, а у нас слышно будет…
— А на что она похожа? — спросил Костя.
— Обыкновенно… Труба такая… без проволоки!
Костя постарался представить перед собой трубу без проволоки, но так ничего и не вышло из этого. Он тяжело вздохнул и задумался.
По дороге тянулись воза. Сверху свешивались кудлатые головы, смотрели на рыбу, шутили:
— Где мальков-то ловили?
Мишка молчал, но Костя не мог оставить без ответа таких обидных вопросов. Костя вытягивал наверх самых больших лещей и кричал со злостью:
— А это малек тебе?
— Ну-ка, ну-ка, — хохотали на возах, — глянь, Степан, чего это у парнишки в руках: червяк, что ли?
— Сам ты червяк! — огрызался Костя.
По дороге, поднимая желтые облака пыли, проскакал верховой, а когда пыль рассеялась, ребята увидели у плетня бабку.
— Ну рыбаки-байбаки, — крикнула бабка, — брюхо-то подвело чать?
— Не… не очень… Видала сколько наловили?
— Ох… матушки мои! — всплеснула бабка руками. — Ай, молодцы-удальцы!
— А мы сейчас колбасу пойдем есть, — не утерпел Костя.
Бабка мельком глянула на Костю и перевела взгляд на рыбу, любуясь золотистыми лещами.
— Парочку бы и продать можно, — в раздумьи сказала бабка, — ежели к попу снести, по четвертаку беспременно даст.
— А нам радиа обещал очкастый… Такая труба без проволоки.
— Чего? — посмотрела бабка на Костю. Но в это время в избе закричал маленький Шурка. Бабка подхватила рыбу и, смешно переваливаясь побежала в избу.
— Полдновать идите! — крикнула бабка уже из сеней.
Мишка поскоблил пальцами грудь.
— Ну ее… Мурцовки-то не видали! Айда к очкастому!
— А что, — обрадовался Костя, — мурцовки ежели наедимся, много-ль колбасы съедим?
— Колбасы, — передразнил Мишка, — ты на колбасу-то не очень зарься, не то без радиа останемся! Ставь удочки и айда!
Поставив под навес удилища и мокрый сачок, ребята огородами побежали к мельнице.
Дом Грибакина с зеленой крышей приткнулся под горой, у самой мельницы. Около дома на лужайке стоял жеребенок, глуповато посматривая на ребят.
— Тю тебе! — махнул руками Костя.
Жеребенок взбрыкнул и понесся, чавкая по зеленой траве, вдавливая ее в землю копытцами.
Ребята вошли в избу.
Грибакин чинил хомут. У печи на привязи лежал рыженький теленок. Темно-синие глаза его казались такими же большими, как и круглые его темно-сизые ноздри. На лбу белела лысинка. В углу возились две овцы с ягнятами, беспокойно шурша соломой.
— Здрасте, дяденька Степан! — остановился на пороге Мишка.
Грибакин поднял голову.
— Здравствуй, тетенька! Ай телку сватать пришел?
— А где… в очках-то? — осмотрелся по сторонам Мишка.
— А тебе зачем?
— Нам-то… Нам это… Притти велел, давеча…
— Рад… — открыл было рот Костя, но Мишка быстро дернул его за рукав.
— Велено, значит — велено!
— А!
Грибакин перевернул хомут и взглянул сквозь дыру на окно.
— В чистую ступайте, — сказал после некоторого молчания Грибакин, бросив хомут на пол.
Ребята прошли в чистую половину. Открыв дверь, они увидели очкастого, который стоял спиной к двери, склонившись над какой-то шипящей машиной.
— Дяденька, — кашлянул Мишка, — ты сказал, притти чтобы…
Очкастый оглянулся.
— А, — заулыбался он, — Мишка! Ну, ну, садитесь, ребята, гостями будете!
На столе стоял на длинной ноге и широкой медной подставке ослепительно сверкающий чайник. В ноге шумел синий огонек, венчиком окружая дно чайника.
— Радио! — шепнул Костя.
Но в это время очкастый схватил чайник за ручку, и он, легко отделившись от пылающей ноги, поплыл в воздухе.
— Ой! — отдернул руку очкастый от чайника. — Ишь нагрелся как… Ну, а теперь будем чаевничать… Садись, ребята!
Мишка нерешительно направился к столу, но Костя не расслышал приглашения. Он с удивлением смотрел на шипящую огнем медную штуку, не будучи в силах оторвать от нее взгляда.
— Что, брат? — ткнул Костю пальцем в живот очкастый. — Неужто автомобиля живого не видел?
Костя с удивлением взглянул на очкастого.
— Разве это автомобиль?
— А что ж по-твоему?
— Автомобиль другой… В избе-читальне нарисованный… С колесами!
— Ну? — Удивился очкастый. — А ведь и верно.
— А это что? — ткнул пальцем в медную штуку Костя.
— А это, брат, примус! Карманная печка!.. Ну-ка, покрути эту штучку вот в эту сторону.
Очкастый взял Костину руку и положил ее на медную штучку. Костя повернул ее в сторону и тотчас же с испугом отдернул руку. Примус фыркнул, тяжело вздохнул, пламя подпрыгнув исчезло.
— А это, брат, примус!
— А-а-а, испортил? — захохотал очкастый и, подхватив Костю, посадил его за стол на табуретку, — а теперь за это ты должен выпить десять стаканов чаю.