Как Феникс из пепла
Шрифт:
Что же делать? Как остановить продвижение непобедимой шведской армады к столице? Чем заманить Карла подальше от баз снабжения, от Левенгаупта, от старой Москвы и - главное - от любимого нового детища Санкт-Питербурха?
И тут в дело вступает старый украинский гетман Иуда Степанович Мазепа (надеюсь, вы в курсе, что апостол Иуда продал Христа за 30 серебряников не по собственному почину, а по тайному приказу своего Учителя?). По тайной договорённости с царём Петром, Мазепа вступает в "тайные" переговоры с Карлом, обещает ему с три короба всяческой помощи и поддержки на Украине: мол, все малороссийские казаки, как один человек, радостно вольются в ряды доблестной шведской армии, а все украинцы просто-таки счастливы будут снять с себя и отдать шведам последнюю рубаху (а лучше тулуп) и заколоть для них последнего кабанчика, - только бы те избавили их от страшного москальского гнёта! Намотав на уши мазепину лапшу, Карл, не дождавшись медлительного Левенгаупта, радостно устремляется с прямой дороги Смоленск - Москва - Петербург, на кривую дорожку Батурин - Гадяч - Полтава. (Косвенным доказательством этой гипотезы являются события у Переволочной. Дело в том, что под Полтавой шведская армия вовсе не была разбита наголову, там случился лишь нокдаун. От Полтавы шведы побежали к Днепру, где и оказались в водной западне без каких-либо средств переправы и сдались Меншикову уже без всякой битвы. А ведь недалеко от устья Ворсклы был брод на левый берег, перейдя который ВСЯ армия Карла могла бы спокойно уйти на юг, в подвластный Турции Крым. Почему же Мазепа и его хлопцы не показали этот брод шведам и привели их прямиком в водяной тупик? Не потому ли, что Иван Мазепа это второй Иван Сусанин?)
И в результате... грянул бой - сперва под Лесной, а потом и полтавский. И 8 июля (27 июня ст. ст.) 1709 г. на Полтавском поле родилась новая Великая Держава - Российская империя (кстати, это тот редкостный в Истории случай, когда мы знаем точную дату явления на мировом политическом небосклоне Супердержавы). И с этого приснопамятного дня, по моему глубокому убеждению, Россия не теряла этот статус ни на один год, ни на один день.
(Правда, всего через два года всё это добытое под Полтавой величие едва не ушло турецкому ослу под хвост: русская армия во главе с Петром угодила в турецкую западню на Пруте. И всё могло быть кончено, едва начавшись: царь Пётр мог геройски погибнуть вместе со своей армией, пытаясь вырваться из окружения, или окончить свою жизнь жалким неудачником в турецком плену - вряд ли бы султан выпустил его живым из своих рук. В Москве воцарился бы Алексей II, Россия вернулась на византийский путь в никуда. Но Судьба благоволила Петру и в его лице - России. На его счастье, турецкий визирь любил добрый бакшиш куда больше, чем Карла ХII, а у его "разлюбезной жёнки" Катеринушки "с собой было" (вот, кстати, ещё один Счастливый Случай, которыми так богата история России: никогда прежде Пётр своих любовниц и цариц на войну не таскал, а тут вдруг потащил). И в итоге Пётр выпутался из этой почти безнадежной ситуации, отделавшись лёгким испугом, а Россия - потерей завоёванного 15 лет назад Азова вместе с Черноморским флотом.)
Даже, когда во время следующей Великой Смуты 1917 года Россия, казалось бы, саморазрушилась и погибла, излучаемая ею "революционная радиация" оказывала столь мощное "разлагающее" воздействие на весь мир и на войска слетевшихся поклевать её труп многочисленных интервентов, что те сочли за лучшее убраться из неё подобру-поздорову! О 1990-х годах я уж и не говорю: возможность обратить, в случае чего, любого зарвавшегося "победителя в холодной войне" в радиоактивную пыль осталась у России в "загашнике" и после того, как она похудела на 14 союзных одёжек (ой! я хотел сказать - республик).
Но вернёмся к Петру... Тут вот ещё что важно отметить. Насколько мне известно, древнегреческого языка Пётр не знал, а на немецкий геродотова "История" ещё не была переведена (это случится только спустя сто лет, о чём речь впереди). Поэтому описанную там гениальную скифскую стратегию победы над заведомо более сильным противником посредством увода его от баз снабжения и партизанской войны на его растянутых коммуникациях Петру пришлось придумывать самому (после Петра эта стратегия применялась в России с неизменным успехом ещё дважды, о чём, опять же, речь впереди).
Мне могут возразить, что сия "гениальная" стратегия "заманивания" в исполнении Петра была вызвана единственно его страхом перед грозным противником. Ну да, согласен - нужда заставила отступать, но ведь важен только конечный результат. А он таков: итогом шведского нашествия на Россию стало превращение России в мировую Империю (Ништадтский мир и соответствующий указ Сената 1721 года лишь оформили то, что в реальности случилось 12-ю годами ранее под Полтавой и Переволочной), а царя Петра Алексеевича - в Петра Великого.
Кстати, вот ещё любопытный факт. Оказывается, Пётр хотел дать Карлу ХII генеральное сражение ещё в декабре 1708 г. в разгар лютых малороссийских морозов, но военный совет отклонил это предложение царя - рано. И Пётр подчинился. Вот такой это был тиран и деспот! Да, он, конечно, был деспот, этого у него не отнимешь, но, в отличие от обыкновенных деспотов, которые, как правило, ничего, кроме своего "я так велю!" знать не желают, он был тиран и деспот необыкновенный, умевший слушать умных людей и не считавший зазорным наступать на горло собственным хотениям, когда дело того требовало. Умение находить и окружать себя даровитыми помощниками, вообще, является одним из важнейших отличий выдающегося, великого правителя от правителей заурядных (вспомним, хотя бы, Александра Великого Македонского, Екатерину Великую, великого Наполеона, Ленина, да, пожалуй, и Сталина). И Пётр I обладал этим драгоценным качеством в полной мере. Потому и оставил после себя совершенно другую страну, вставшую, фактически, на один уровень с передовыми западноевропейскими странами.
Правда, экономическая основа "петровского чуда" имела роковой изъян: в отличие от Западной Европы, краеугольным камнем экономики которой уже давно был свободный труд, в России по-прежнему всё зиждилось на труде крепостных рабов, причём не только крестьян. В созданной Петром политико-экономической системе рабами были все его подданные: и крестьяне, и заводские рабочие, и солдаты, и чиновники, и купцы, и попы, и дворяне - причём, по замыслу Петра, рабами не столько царя, как Государства. И по этой фундаментальной причине, не понятой ни Петром (гений тоже имеет свои шоры), ни длинной чередой его преемников, Западная Европа вскоре вновь ушла вперёд, наглядно доказав незыблемую истину, что "свобода (а вернее - свободный труд) лучше (а точнее - эффективнее) несвободы, то есть рабства". И чтобы не превратиться, подобно многим, из "субъекта Истории в её объект", России пришлось опять изо всех сил тянуться за передовыми западными странами (как всегда - за счёт серой массы, именуемой народом), затянув пояса и поднатужась, вновь догнать их, чтобы тут же опять отстать на очередном историческом повороте. Собственно, именно эта игра в догонялки с Европой (Северную Америку в политико-экономическом плане следует считать порождением и продолжением Европы) и составляет главную суть российской истории, начиная с Ивана III и до сего дня. Но об этом - в другой раз.
А в затянувшемся рассказе о Петре давно пора поставить точку. Извините, что написалось о нём столь многословно, но уж больно человек был Великий...
8. Михаил Богданович Барклай-де-Толли (1761 - 1818 гг.)
9. Михаил Илларионович Кутузов (1745 - 1813 гг.)
Несмотря на то, что Барклай много моложе Кутузова, да и умер позже, располагать их следует именно в такой последовательности. Но начнём всё же с Кутузова.
В конце июля 1774 г. в бою под Алуштой подполковника М. И. Кутузова сразила турецкая пуля: войдя в правый висок, она вышла под левым глазом. Самое обидное, что к тому времени война между Россией и Турцией уже неделю как закончилась, но о заключённом на Дунае мире в Крыму узнали лишь на следующий день... На удивление всей медицинской Европе, Кутузов не только выжил, но и сохранил, вопреки легенде, оба глаза.
Спустя 14 лет, 18 августа 1788 г. в голову генерал-майора М. И. Кутузова попала вторая турецкая пуля: войдя под правый глаз, вышла через затылок. (Точно от такой раны 67 лет спустя, защищая Севастополь, погиб Павел Степанович Нахимов.)
Обе кутузовские раны считаются смертельными и в наши дни, что уж говорить про те времена! Но, вопреки всему, Кутузов выжил и в этот раз. Через несколько недель, убедившись, в необычайной живучести и везучести русского генерала, главный лекарь осаждавшей Очаков потёмкинской армии, известный парижский хирург Машо (Массо) написал Екатерине II: "Должно быть, Судьба предназначила генерала Кутузова для чего-нибудь необыкновенного, иначе невозможно объяснить, почему он остался жив после двух ран, которые современная медицинская наука полагает БЕЗУСЛОВНО СМЕРТЕЛЬНЫМИ". Знал бы этот француз, для какого именно дела приберегает Судьба генерала Кутузова...
Но перейдём теперь к Судьбе Барклая - тоже весьма и весьма неординарной. Его жизнь являет собою поучительный пример того, насколько огромную, если не сказать - определяющую - роль в судьбе любого человека, а, следовательно, и в Истории (ведь История суть сумма судеб отдельных людей) играет его величество Случай.
Барклая с полным основанием можно назвать баловнем Судьбы, над которым Судьба в итоге жестоко посмеялась. Ведь это именно он, Барклай, был подлинным организатором Великой Победы 1812 года над непобедимым, великим и ужасным Колебателем Земли, Потрясателем Вселенной - Наполеоном, а вся слава досталась Кутузову, который был всего лишь исполнителем стратегического замысла, глубоко продуманного и выполнявшегося с неукоснительной твёрдостью в первый, самый тяжёлый период войны Барклаем! Конечно, став главнокомандующим, Михаил Илларионович сразу оценил правильность и безальтернативность стратегии своего предшественника и с блеском довёл начатое им до победного конца, но как же, должно быть, горько и обидно было в час победы на душе у "изменника-немца" Барклая!