Как холодно в земле
Шрифт:
— Долли, это могло быть опасно, — с некоторым беспокойством сказал Маркби. Ей, скорее всего, уже больше шестидесяти.
— Алан, если бы я боялась жить здесь одна, то переехала бы в город! Я живу тут всю свою жизнь. У родителей я была единственным ребенком. Когда я нашла себе мужа, он переехал сюда, и мы все вместе работали на ферме. Потом старики ослабели, и мы справлялись сами. Я покину это место только ногами вперед! В любом случае ворота конюшни были закрыты, не было видно никаких признаков того, что кто-то пытался залезть к лошадям. Поэтому я подумала, что это был какой-нибудь бродяга, который искал сарай для ночлега или курицу для позднего ужина. С тех пор как пошли эти строгости насчет сальмонеллы,
— А потом никто не приходил?
Миссис Кармоди отрицательно покачала головой. Маркби убрал фотографию в портфель. Шаг вперед, два шага назад. Но все равно это ниточка, хотя больно уж тонкая.
— Спасибо, — сказал он. — Вы нам очень помогли.
Миссис Кармоди встала с дивана и подошла к чудесному буфету в раннем викторианском стиле. Она открыла дверцу и взяла оттуда квадратную бутылку.
— Мне кажется (поправь, если ошибаюсь!), что тебе не помешает капелька-другая виски. Только не говори мне, что ты при исполнении. Тут никого, кроме нас двоих, нет — а я уж точно плесну себе порцию.
— Э… ну хорошо, не скажу. — С радующим сердце бульканьем янтарная жидкость потекла в стакан.
— За мертвеца — кем бы ни был этот бедняга! — провозгласила миссис Кармоди. — До дна!
— Начальник взял на себя фермы, а мне оставил строителей, — сказал сержант Пирс женщине-констеблю по фамилии Джонс.
— Значит, возвращаешься на стройку? — спросила Джонс. — Не забудь резиновые сапоги.
— Надеюсь, начальник их тоже не забыл! — улыбнулся Пирс.
Приехав на стройку, он было подумал, что все возвратилось на свои места, но скоро обнаружил, что такое впечатление — не более чем иллюзия. Вокруг места, где было найдено тело, по-прежнему была натянута желтая полицейская лента. Никто и близко к нему не подходил — и не из-за того, что строители уважали распоряжения полиции: для них это место стало запретным, в самом древнем, священном смысле этого слова. Для племени, которое строило эти дома, ступить на эту землю означало навлечь на себя беду. Две тысячи лет назад оно было бы отмечено насаженными на палки черепами и завернутыми в тряпки подношениями, призванными умиротворить злых духов. Но сейчас рядом с траншеей лежала только пустая пивная банка и («Странно!» — нахмурившись, подумал Пирс) маленький букет бледно-желтых примул. Не строители же, в самом деле, принесли сюда цветы. А кто, в таком случае? Кто-то, кто бы знаком с убитым, но еще не связался с полицией, чтобы опознать его? Пирс мысленно отметил, что об этом необходимо доложить Маркби.
— Не представляю, что мы будем делать с тем участком! — сказал старший менеджер, которого Пирс застал в офисном вагончике. — Я сегодня говорил Ньюману, что скорее всего нам придется нанять другую бригаду рабочих. С этими мы далеко не уедем. Нет, адреса Дэйли не оставил. Сказал, что сам с нами свяжется. Бедняга был напуган до чертиков. Бежал отсюда так, что только пятки сверкали! Спросите лучше Риордана. Думаю, он сейчас у себя в вагончике. — Менеджер поколебался. — Но хочу сразу предупредить, что с ним нелегко иметь дело. Я не имею в виду, что он упрямый осел, как Герси, но… В общем, сами увидите. Чтобы он заговорил, вам придется его слегка прижать.
Пирс принял предупреждение старшего менеджера к сведению и направился к скоплению жилых вагончиков, неуклюже ковыляя в резиновых сапогах, надетых специально для передвижения по стройке. Ночью прошел сильный дождь, земля размокла, и теперь липкая, жирная глина приставала к подошвам. Она все налипала и налипала, пока сапоги не стали настолько тяжелыми, что идти в них было практически невозможно. Пирс подумал, что, наверное, выглядит очень комично. Чертова стройка.
Древние, насквозь ржавые жилые вагончики представляли собой жалкое зрелище. На протянутых между ними веревках сохло белье. Всюду, так что пройти было негде, стояли видавшие виды автомобили, принадлежащие, по-видимому, строителям. По земле были разбросаны пивные и консервные банки, пластиковые бутылки, пустые картонные коробки. Попадались рваные мусорные мешки, из которых высыпалось содержимое. Чуть в стороне стоял одинокий сортир. Оттуда несло нестерпимой вонью. Пирс сморщил нос и с отвращением сплюнул.
Как видно, такое положение дел не нравилось не только Пирсу. До его слуха донеслась яростная перебранка.
— Что вы тут за свинарник развели?! — орал кто-то. — Черт побери, неужели так сложно это все убрать и впредь выбрасывать мусор в контейнер?!
С замиранием сердца Пирс понял, что голос принадлежит Джерри Герси. Он надеялся поговорить с Риорданом раньше, чем прораб узнает, что полиция вернулась на его участок.
— А мне какое дело? Я вам что, дворник? Это не входит в мои обязанности!
В ответ Герси разразился такой тирадой, что даже Пирс, который за свою жизнь наслушался разнообразных словесных «загибов», моргнул и пробормотал:
— Ничего себе!
Завернув за угол, он чуть не налетел на прораба. Тот стоял уперев руки в бока и с негодованием глядел сквозь очки в роговой оправе на Риордана, стоящего в дверях своего вагончика — вагончика, в котором жил и Дэйли, пока не сбежал неизвестно куда. Риордан оказался здоровенным краснолицым мужчиной с мощными, покрытыми татуировкой плечами и пивным животом. Он был одет в вытертые вельветовые брюки и грязную белую майку. На его открытой груди чернела буйная растительность.
Они оба как по команде уставились на Пирса. Герси сплюнул.
— Вы по чью душу — мою или его? — спросил Риордан, показав на Герси презрительным кивком.
— По вашу, мистер Риордан. Пожалуйста, уделите мне несколько минут, — вежливо сказал Пирс.
— Ну конечно! Всегда рад помочь полиции! — с готовностью ответил Риордан. У Пирса, однако, возникло стойкое подозрение, что строитель сказал неправду. Риордан жестом пригласил Пирса зайти в вагончик.
Герси что-то проворчал и пошел прочь.
— Этот тип, — сказал Риордан, — настоящий ублюдок. Больше его никак и назвать нельзя. Еще и тупой как пень. Имеет наглость считать себя прорабом! Я бы справился с его работой раз в сто лучше, причем одной левой — правую можете мне за спину привязать. Сапоги только снимите, прежде чем заходить.
Пирс с радостью избавился от тяжеленной обуви и вошел в вагончик. Внутри было тепло и относительно чисто.
— Пожалуй, я сделаю чай, — сказал Риордан. — Добавить вам в чашку капельку чего-нибудь?
— Нет, спасибо, — отказался Пирс. — Я выпью просто чаю. Я пришел поговорить с вами о Шоне Дэйли.
— Он уехал, вам разве не сказали?
— Да, совсем недавно сообщили. Вы, случайно, не знаете, куда он направился?
— Нет, — ответил Риордан и больше ничего не добавил.
На маленькой газовой плитке запыхтел чайник. Риордан снял его и наполнил керамический заварник, помешал кипяток столовым ножом без ручки, разлил чай в две большие кружки.
— А он не говорил, что собирается уезжать? — Пирс взял протянутую кружку. — Ему было велено держаться поблизости. Мы собирались его еще раз допросить. Ведь это он обнаружил тело.