Как хороший человек становится негодяем. Эксперименты о механизмах подчинения. Индивид в сетях общества
Шрифт:
Эта лабораторная ситуация задает нам рамки для изучения реакции испытуемого на принципиальный конфликт эксперимента. Это, повторим, конфликт между требованиями экспериментатора продолжать наносить удары током и все более настойчивыми требованиями ученика прекратить эксперимент. Суть исследования – систематически изменять факторы, которые, как предполагается, влияют на степень подчинения приказам экспериментатора, чтобы выяснить, при каких условиях подчинение власти наиболее вероятно, а при каких на первый план выходит сопротивление.
Пилотные исследования
Пилотные исследования, предшествовавшие настоящему, завершились зимой 1960 года; от стандартных экспериментов их отличали некоторые подробности – в частности, жертву помещали за зеркальное стекло и ставили освещение так, чтобы испытуемый смутно различал ее (Milgram, 1961).
Хотя эти исследования были по существу качественными, а не количественными, они указали на некоторые существенные
Эта сила приняла форму протестов жертвы. Сначала были применены мягкие возражения, однако выяснилось, что этого недостаточно. Впоследствии в экспериментальную процедуру были введены более решительные протесты. К нашему ужасу, даже самые сильные протесты жертвы не помешали некоторым испытуемым применять по требованию экспериментатора самые суровые меры наказания, однако протесты все же несколько снизили среднее значение максимального удара и создали некоторое распределение в поведении испытуемых; поэтому крики жертвы были стандартизированы на магнитофонной пленке и включены в стандартную процедуру эксперимента.
Эта ситуация не просто выявила технические сложности в поисках действенной процедуры эксперимента, – она показала, что испытуемые готовы подчиняться власти в гораздо большей степени, чем мы предполагали. Кроме того, она показала, что для контроля над поведением испытуемого важно получать обратную связь от жертвы.
У пилотных исследований была и еще одна особенность: испытуемые часто избегали смотреть на человека, которого ударяли током, а иногда даже отворачивались – неловким, бросавшимся в глаза движением. Один испытуемый пояснил: «Я не хотел видеть последствия собственных действий».
Наблюдатели писали:
…Испытуемые явно не хотели смотреть на жертву, которую видели сквозь стекло прямо перед собой. Когда им указали на это, они отметили, что им было неприятно видеть мучения жертвы. Однако мы подчеркиваем, что, хотя испытуемый не желает смотреть на жертву, удары током он наносит по-прежнему.
Это показывает, что очевидная реакция жертвы в какой-то степени способна регулировать поведение испытуемого. Если испытуемый, подчиняясь экспериментатору, обнаруживал, что не может выносить пристального взгляда на жертву, верно ли обратное? Если сделать так, чтобы реакция жертвы была заметнее испытуемому, будет ли он меньше подчиняться приказам? Ответить на этот вопрос должен был первый цикл стандартных экспериментов.
Непосредственное восприятие жертвы
Этот цикл состоял из четырех экспериментальных ситуаций. В каждой ситуации жертву делали «психологически» ближе испытуемому, который наносил удары.
В первой ситуации («Отдаленность») жертву помещали в другую комнату, откуда ее не было ни видно, ни слышно испытуемому, и только при ударе в 300 вольт она стучала в стену в знак протеста. После 315 вольт жертва больше не отвечала, ее не было слышно.
Во второй ситуации («Голосовая обратная связь») обстановка была точно такой же, однако добавились голосовые протесты. Жертва, как и в первой ситуации, находилась в смежной комнате, однако ее жалобы были отчетливо слышны из-за слегка приоткрытой двери и сквозь стены лаборатории. [18]
18
Перенести на печатную страницу тон реплик жертвы невозможно, поскольку у нас нет адекватных средств для записи интенсивности голоса, точного ритма речи и общей интонации. Однако все эти черты необходимы, чтобы создать впечатление все более сильной реакции на нарастающее напряжение ударов током (в полной мере это можно передать, только если выслать заинтересованным лицам магнитофонные записи). Приблизительная картина такова: до удара в 75 вольт жертва никак не проявляет дискомфорта, а в этот момент в ответ на наказание слегка кряхтит. Подобным образом она реагирует и на удары в 90 и 105 вольт, а на 120 вольтах жертва кричит экспериментатору, что удары стали очень болезненными. После удара в 135 вольт слышны стоны от боли, а при 150 вольтах жертва кричит: «Экспериментатор, выпустите меня отсюда! Я больше не хочу участвовать в эксперименте! Я отказываюсь продолжать!» На удар в 270 вольт жертва отвечает истошным, чуть ли не предсмертным криком. Все это время жертва настаивает, чтобы ее отпустили и прекратили эксперимент. На 300 вольтах жертва в отчаянии кричит, что больше не будет отвечать на вопросы в рамках теста на запоминание, а на 315 вольтах издает страшный вопль и настойчиво повторяет, что больше не считает себя участником эксперимента. После этого жертва не отвечает на вопросы, а только вскрикивает после каждого удара, и так продолжается до 450 вольт. Разумеется, многие испытуемые к этому моменту уже отказываются продолжать эксперимент.
Во всех экспериментах вне цикла «Близость» применялась пересмотренная запись с более настойчивыми протестами. Естественно, при применении нового набора протестов для любых сопоставлений были разработаны новые значения базовых показателей.
Собраны неопровержимые доказательства, что огромное большинство испытуемых, и подчиняющихся, и непокорных, считали, что реакция жертвы неподдельна. Доказательством служат: (а) напряжение, возникавшее у испытуемых (см. обсуждение вопроса о напряжении), (б) очки по шкале «оценки боли» на основании вопросников, которые испытуемые заполняли сразу после эксперимента, (в) то, как сами испытуемые описывали свои чувства во время пост-экспериментальной беседы и (г) подлежащие количественной оценке ответы на вопросники, распространенные среди испытуемых через несколько месяцев после участия в экспериментах. Все это будет подобно разобрано в монографии, которая сейчас готовится к печати.
(Во всех экспериментальных ситуациях процедура состояла в том, что наивный испытуемый объявлял, какой силы удар собирается нанести, так что независимо от реакции жертвы он постоянно напоминал сам себе, что сила наказания с каждым разом возрастает.)
Третья экспериментальная ситуация («Близость») была похожа на вторую, но теперь жертва находилась в той же комнате, что и испытуемый, на расстоянии полутора футов (около полуметра) от него. Таким образом, жертву было не только слышно, но и видно, и испытуемый мог судить о ее состоянии по визуальным сигналам.
Четвертая, последняя экспериментальная ситуация в этом цикле («Близость и прикосновение») была точно такой же, как третья, за исключением того, что жертва получала удар током, только когда клала ладонь на специальную пластину. На уровне 150 вольт жертва требовала, чтобы ее отпустили, и в этой ситуации отказывалась класть ладонь на пластину. Тогда экспериментатор приказывал наивному испытуемому силой прижать руку жертвы к пластине. Таким образом, в этой ситуации подчинение предполагало, что испытуемый, чтобы наказывать жертву ударами током сильнее 150 вольт, должен вступить с ней в физический контакт.
В каждой ситуации исследовались сорок взрослых испытуемых. Данные показали, что при сближении жертвы с испытуемым подчинение значительно слабело. Средний максимальный удар в зависимости от ситуации приведен на рис. 2. С точки зрения соотношения подчиняющихся и неподчиняющихся испытуемых выяснилось, что в ситуации «Отдаленности» отказывались подчиняться экспериментатору 34 % испытуемых, в ситуации «Голосовой обратной связи» – 37,5 %, в ситуации «Близости» – 60 % и в ситуации «Близости-прикосновения» – 70 %.
Как нам следует расценивать подобный эффект? Первое, что приходит в голову, – что при близости к жертве испытуемый острее сознает интенсивность ее страданий и соответствующим образом регулирует свое поведение. Это логично, однако наши данные не подтверждают такой интерпретации. Во всех четырех ситуациях уровень приписываемой боли (то есть насколько больно было жертве по оценке испытуемых, для чего применялась 14-балльная шкала) был примерно одинаков. Однако нетрудно предположить наличие альтернативных механизмов.
Рис. 2. Средний максимальный удар в цикле экспериментов от «Отдаленности» до «Близости-прикосновения»
Эмпатические сигналы. В ситуациях «Отдаленности» и в меньшей степени в ситуации «Голосовой обратной связи» страдания жертвы для испытуемого – нечто абстрактное и далекое. Он знает, что его действия причиняют боль другому человеку, но исключительно в концептуальном смысле: этот факт осознан, но не прочувствован. Это достаточно распространенное явление. Пилот бомбардировщика прекрасно понимает, что его бомбы принесут страдания и смерть, однако это знание лишено эмоциональной окраски и не позволяет в полной мере посочувствовать страданиям, вызванным его действиями. Подобные наблюдения делались во время войны. Вероятно, зрительные сигналы, связанные со страданиями жертвы, запускают у испытуемого эмпатическую реакцию и дают более полное представление об ощущениях жертвы. А может быть, эмпатическая реакция сама по себе неприятна и обладает качествами, которые побуждают испытуемого прекратить то, что ее вызывает. Тогда снижение уровня подчинения в дальнейших экспериментальных ситуациях можно объяснить обогащением потока эмпатических сигналов.